Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

— Земля стала, как железо, — заметил проводник Густав. — Уже скоро.

Копыта лошадей грохотали по земле, как по булыжной мостовой.

— Не успеем, — с сомнением проговорил проводник Вильфред, глядя на запад, откуда надвигалась сплошная чернота.

— Должны успеть! — рявкнул Барбадильо и еще туже натянул поводья. — Я сказал!

Прошла ночь, наполненная тревожными свистящими звуками. К утру порывы ветра резко усилились. Рассвет нехотя возвестил о себе тусклыми лазорево-розовыми бликами. В полусвете наступившего дня стала видна широченная траурная полоса, охватившая треть небосвода.

Но рассвет позволил увидеть и нечто обнадеживающее. На востоке темной вилкой вырисовывались на оранжевом фоне неба Три Горы.

— Ходу, ребята! — крикнул Барбадильо, перекрывая нарастающий свист.

Лошади не нуждались в подсказке. Словно невесомые, они понеслись к убежищу гномов. Восстановив свои бесконечные силы после четырехчасового отдыха, они скакали с удвоенной энергией.

Лихорадочное возбуждение охватило и людей. Апатию Мариуса сняло как рукой. Рафат отступил перед угрозой шульхана. Клин клином вышибают.

Шульхан догнал их, когда Горы уже простерли над пришельцами свои зубчатые тени. Повелитель бури тут же накинул на людей черное плотное покрывало. Мариус стал задыхаться в клубах налетевшей пыли, которая с шипением проносилась мимо, хлестала по щекам, забивалась в рот, уши, глаза. Средних размеров камни, бешено вращаясь, покатились по земле.

Мариус почувствовал, как его схватили за руку, и в испуге дернулся.

Оглянувшись он увидел Барбадильо, который пытался перекричать бурю. С таким же успехом можно останавливать водопад. Лишь по движению губ и жестам Мариус понял, что Барбадильо предлагает взять вправо. Там в темноте смутно виднелась какая-то насыпь. Мариус направил туда упирающегося Теленка. Верный скакун, пошатываясь, взобрался на вал. И увидел ров весьма приличной глубины. Скатившись с Теленка, Мариус полетел вниз, ударился о что-то плечом и, взвыв от боли, замер. Неземное спокойствие воцарилось вокруг! После дьявольской свистопляски шульхана казалось, что во рву не происходит ни единого движения воздуха. Рядом с Мариусом раздался тяжелый шлепок. Это упал проводник Густав, ошарашенный и ушибленный. Люди и лошади сыпались с неба в ров обильно, как перезревшие фрукты с дерева. Последним прибыл проводник Вильфред с окровавленной головой, в изодранном хитоне, с тяжкими стонами.

Мариус, кряхтя, встал на ноги и с изумлением убедился, что Теленок не пострадал. Судьба определенно взяла под опеку эту самоотверженную тварь. Остальные люди и животные тоже отделались легкими ушибами, за исключением вороного жеребца Вильфреда: несчастное животное поломало обе передние ноги, и его пришлось избавить от дальнейших мучений, а труп оттащить в дальний конец рва.

Устроилась бригада Барбадильо не без комфорта. Тихо, как в раю, только волнистые попугайчики не поют. Ешь, пей, отдыхай — запасов провианта хватит еще не на один день. Спи, копи силы для решающего рывка. Выхаживай бедного Вильфреда, которому в голову угодил камень и который, похоже, сломал себе правую руку, падая в ров.

О рве. Он поражал. Неестественно гладкие стены, будто отполированные, хранили неожиданную в этих краях прохладу. Можно было сколько угодно сидеть, сладостно прижавшись к этому природному кондиционеру всем изнуренным телом, и не думать ни о чем, если бы не падавшие сверху камни и мелкий мусор. От этих подарков шульхана люди пробовали прикрываться двумя круглыми щитами, входившими в экипировку проводников. Но, во-первых, щиты были сколь круглы, столь и малы, во-вторых, постоянно держать их над головой было крайне утомительно.

И все же сидение во рву являлось, безусловно, лучшим из зол.

— Ты знаешь, почему он такой? — спросил Мариус, хлопая рукой по блестящей стенке рва.

— А ты знаешь, почему оно такое? — указал Барбадильо на серое небо, все в черных завихрениях. — Ров появился здесь задолго до мерданов. Гномы, мой друг…

Утром третьего дня буря улеглась. Верховный владыка шульхана как-то скомкал концовку. Вихри прекратились враз. Но небо не прояснилось. После краткого затишья хлынул очистительный ливень. Спастись от него было негде — щиты окончательно развалились под ударами камней. Пришлось покорно подставить тела под мощные струи.

Дождь выключился так же резко, как и шульхан. Вымокшие до нитки, Барбадильо, Мариус и Губерт выволокли наверх лошадей, используя огромные уступы в стенке рва, которые не могли создаваться ни для чего другого, кроме как для того, чтобы служить лестницей. Небо побледнело, и солнце вновь принялось за свою беспощадную работу. Шахта оказалась просто дырой в земле. Никаких приспособлений для спуска. Глубина? Барбадильо попробовал ее определить, швырнув вниз камешек. Секунд через десять послышался стук.

— Нормально! Веревки хватит, — уверенно резюмировал Барбадильо.

Мариус обвязал веревку вокруг пояса.

— Вселенной двери распахнулись в ад. Войди же! — процитировал Барбадильо лигийца Бубенала.

Мариус не знал ни стихов, ни автора, но слова ему не понравились. Он вздрогнул, хотел сказать в ответ что-нибудь неприятное, но промолчал, экономя нервную энергию.

Барбадильо и Губерт начали медленно спускать товарища. Веревка давила, воздух был спертым. Других проблем у Мариуса пока не возникало.

Вскоре, однако, они появились. Веревка неожиданно оборвалась — и беззащитный Мариус полетел вниз. Но тут же приземлился, жестко отбив пятки. От боли он потерял сознание. Когда пришел в себя, услышал сверху голос Барбадильо.

— Здесь я! — слабо отозвался Мариус.

Барбадильо не услышал. Мариус крикнул громче. Барбадильо услышал и сообщил, что Губерт уже побежал за второй веревкой, и сейчас положение будет исправлено.

Мариус попробовал подняться. К его удивлению, получилось легко. Он огляделся. Налево уходил узкий штрек. Справа имелась мощная дверь, обитая позеленевшими медными пластинами.

Дверь подалась. Мариус очутился в коротком коридорчике, освещенном слабым зеленоватым светом. Перед Мариусом возникла вторая дверь — из неведомого темного матового материала. Она тоже оказалась незапертой. Вселенной двери распахнулись в ад, подумал Мариус. Войдем же!

В глаза ударил луч голубого света. Зажмурившись, Мариус постоял несколько секунд на пороге. Луч отошел в сторону — и Мариус увидел группу одинаково одетых людей — или, скорее, существ.

Несомненно, это были гномы.

Ну, кто же не знает, как выглядят гномы? Остроконечные шляпы, плащи-накидки, сапоги с отворотами. Румяные лица. Седые бороды. Сказки и притчи народов Рениги изобилуют описаниями этих хранителей несметных сокровищ, беззаветных мастеров горных работ и отчаянных скупердяев.