Людмила Гетманчук - Бабки в Иномирье

– Начнем сначала.

Надо же, какой упорный! Глядишь и договоримся. Нет, я понимаю, это именно мне нужна его помощь, но почему-то всегда точно так же реагирую на всех мужчин такого типа. Слишком уверенных в собственной значимости!

– Я маг. – Объясняет он терпеливо.

Уже давно поняла, дальше!

– У меня под присмотром четыре стоянки. Я лечу больных, решаю споры, слежу за безопасностью.

Круто. МЧС отдыхает. Но при чем тут мое отношение?

– Возможно, я смогу тебе помочь. Но ты должна мне все рассказать.

Ну, вот оно и прозвучало, ключевое слово 'должна'. Вот только маленький нюансик. Я это слово просто органически не перевариваю!

Против него бунтует вся моя бабко-Йожкинская сущность! Да и не только моя! Мы все не терпим ни принуждения, ни вот таких, невесть откуда взявшихся долгов!

– Ничего я не должна. – Упрямо облизывая лапу, буркнула я. – Это ты мне сначала расскажи, что знаешь, а потом я подумаю, что тебе рассказывать!

Он растерянно оглянулся на мрачного Атания, немного для виду подумал и согласился. Значит, правильно я рассудила! А куда ему деваться?! Не каждый день в Дарот попадают бабки из Иномирья, и коллеги ему после не простят, если он не найдет со мной общего языка!

Сегодня я проснулась с ясным ощущением, что я что-то забыла. Неприятная, скажу вам, штука… Такой дурой себя чувствуешь – слышу звон, да не знаю, где он. Ну, в окно посмотрела, на календарь взглянула… Мама моя родная! Сегодня ж слет на Лысой горе!

Сама-то я живу себе потихоньку, приколдовываю, с водой да воздухом разговариваю, а вот чтоб меня баб-ёжки к себе на слет звали – так это в первый раз! Я ж сама-то не баб-ёжка обычная, я стихийница, и мама моя, и бабка, и прабабка была… Когда позвали, так обрадовалась, так переволновалась – полночь уснуть не могла. А проснулась…

Взглянула после календаря еще на часы – ой мамааааа! Опаздываю! Хорошо хоть рюкзачок с вечера собрала да одежку полетную на стул положила. Завтракать уже некогда, только думаю: все ли взяла?

Как на слет одеваться, я толком не знаю. На всякий случай в рюкзак все по полному параду положила: юбка черная до пят с разрезами чуть не до пупа, блузка тоже черная, только без разрезов, черные туфельки безо всяких каблуков, как даже в детском саду не носят. То ли балетки называется, то ли лодочки, то ли танкетки – а я помню? Ну а на себя другой комплект подобрала – джинсы старенькие потертые, так модно сейчас, что даже в магазинах уже с дырками продаются; кофта серенькая на пуговицах, даже не на молнии – прабабкина еще; ну и кроссовки – вот эти хорошие, походные. На обуви экономить – шагу не ступить. Я-то все больше летаю, но предусмотрительность еще никому не мешала.

Еще у меня там книжечка – не, не наговоры, это я по-другому чарую. Гарри Поттер у меня там лежит. Что, смешно? – ну нравится мне, нравится! Ну и набор походный минимальный – нож, ложка, тарелка, чашка, спички и самое важное – туалетная бумага. Чего ржете – вот прихватит вас как-нибудь в лесу, посмотрю я, как листики с кустов рвать будете!

Ну, оделась я по-быстренькому, рюкзак за спину закинула и в окно сиганула. Ну и что, что на десятом этаже живу – так оно мне даже удобнее. Воздух меня подхватил – я ему первая подружка, да еще прикрыл от глаз любопытных, нечего пялиться всяким там. Направление на Лысую гору подсказал – сама-то ни за что не определилась бы, да и зачем мне, ежели всегда есть у кого спросить?

Лечу, значит, лечу, аки птаха небесная, по сторонам не смотрю, в уме перебираю – точно все взяла? ничего не забыла важного? Блокнот да карандаш в кармане кофты лежат… Ключи! Ключи от дома! А, ладно, вернусь через окно тоже, так оно привычней… Ну, мобильник я тоже забыла…

На этом мои размышления прервались. Воздух вдруг как-то изменился – чужой стал. Дышать, правда, можно, да и не уронил меня сразу – спасибочки! Смотрю вниз – а там лес. Я ж еще над городом лететь должна была! Что еще за фокусы?! Впрочем, понятно, что… И воздух чужой, и место не то… Рассказывала мне бабка, что кто из воздушниц задумается да следить перестанет, куда летит, может нечаянно в чужой мир залететь. И показывала даже, в какой. У меня и карта где-то была…

Только мне сейчас не до карты. Там внизу люди – или не люди, хрен разберешь с такой высоты. А вот они-то меня разобрали да головы позадирали. Не полагается тут, надо думать, людям в поднебесье летать без крыльев и даже без метлы, как приличные ведьмы летают… Ну а я уже вниз лечу – с воздухом сразу договориться не получилось, спасибо, что вниз головой не сверзилась, как полагалось бы. Приземлилась в лесу. Так, рюкзак при мне, голова при мне, остальное приложится.

Стою, значитца, в лесу, со здешней атмосферой контакт налаживаю. Воздух хоть и чужой, но приятный, и запах такой, как в городе никогда не бывает… Дышится легко-легко…

Это я ему комплименты говорю, чтоб вы поняли. Оно при знакомстве никогда не лишнее!

Ну, чувствую, контакт налаживается. Хорошо тут все-таки, хоть мир и чужой, а воздух – родней родного! Ну да, бабка-то тут, небось, бывала, откуда у нее иначе карта взялась?

Ладно, мне сейчас не до бабки, чтоб ей икалось хорошо в своей загранице, и не до карты. Воздух нашептал, что ко мне сейчас идет кто-то. Оно и не странно… А как я выгляжу-то? Джинсы тут, наверное, девушкам носить не полагается, черная юбка тоже вряд ли произведет должное впечатление. Подумала я и изобрела компромиссное решение – рюкзак по-быстрому распотрошила и юбку прямо поверх брюк натянула. Чучело, наверное, еще то вышло, но лучше, чем все остальные варианты! В храм в таком виде точно пускают, а больше мне и не надо. Кофта вполне приличная по тутошним меркам должна быть. Рюкзачок, правда, модерновый, с молнией да серо-черный, но это уж не их чужемирское дело.

Ну, выходят из-за деревьев, скалятся – это вроде как улыбка подразумевалась? М-да… Смотрю внимательней – мать честная! Эльфы!

Точно-точно, эльфы. Ухи острые, волосы светлые да кудрявые – я бы сказала, лохматые да всклокоченные, ровно у пса дворового, да разве такое в глаза скажешь! Глазки зеленые и злые-злые… Не, это мне с перепугу показалось. Нормальные у них глаза, даже типа улыбаются… Ото-то ж и оно, что типа.

– Здравствуй, странница, – вступает тот, что поближе ко мне. У него и одежка, кажись, понарядней – темней да листиков больше растет.

Понимаю его, будто на великом да могучем говорит. Ну, про это тоже бабка рассказывала, чтоб ей икалось – ой, кажись, повторяюсь… Почему так, не сказала, и ладно. Не до теории мне!

– Здрасьте, – говорю. – Рада вас видеть.

Вру, конечно, безбожно, но им и так сойдет!

– Мы тебя тоже рады, – этот тоже врет. Нагло. Глаза его бесстыжие! – А кто ты такая, позволь узнать?