Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

– Значит, она вышла и заперла за собой дверь, – мертвым голосом проговорил Игг Мухомор. – А единственная тварь, которая способна зайти сюда, похозяйничать как дома, а потом отбыть, – это ваш новый МЕНТ.

Стражники заскрипели мозгами, насилуя заржавевшие извилины.

– Так это что выходит? – первым нарушил тишину Ргов. – Он и есть эта самая змеиная тварь?

Чтобы осмыслить это предположение, альтернативным милиционерам понадобилось еще какое-то время.

– Не может быть, – сказал Гриббл. – Он выглядел как человек. Разговаривал как человек и вообще.

Последний аргумент, судя по виду тюремщика, был самым важным.

– Но эта змеиная тварь – она оборотень, – заявил Лахов, чувствуя, что шестеренкам в мозгу срочно нужна смазка в виде пива. – Она может выглядеть как человек и разговаривать, да, тоже.

– Я сделал лейтенантом оборотня? – спросил Игг Мухомор, лицо которого выглядело так, словно он напился у себя дома с лучшим другом, а проснувшись, обнаружил его в постели жены. – И сейчас он охраняет дворец мэра? О боги, наш город в опасности…

– Эка невидаль, – заметил честный Ргов.

Но командор уже закусил удила.

– За мной! Вперед! – бодро скомандовал он. – Избавим Ква-Ква от жуткого чудовища, что готовится установить жестокую тиранию!

Игг Мухомор выхватил меч и ринулся прочь из кабинета. Милиционеры побежали за ним.

– А что такое «жестокая тирания»? – спросил Калис, когда они очутились на улице.

– Когда тебе не дают по утрам похмеляться, – крайне творчески подошел к объяснению лейтенант.

Лицо Калиса сделалось мрачно-сосредоточенным.

С такой тиранией он был готов биться до последней капли крови.

Толпа может быть разной. Агрессивной, равнодушной и даже благожелательной, хотя последнее встречается крайне редко. А еще она обладает такой характеристикой, как плотность.

В данный момент плотность толпы на улицах Ква-Ква возрастала тем больше, чем ближе вы подходили к центру.

Эту истину трое студентов осознали после того, как намертво застряли неподалеку от Старого моста. Двигавшаяся в сторону мэрского дворца толпа просто остановилась, и все ее составные части тоже были вынуждены замереть.

– Что там такое, впереди? – спросил Арс, вытягивая шею, точно очень голодная цапля, завидевшая вдалеке ресторан французской кухни.

– Ничего. Затылки одни, в натуре, – ответил Рыггантропов, торчавший из толпы, словно пожарная каланча.

Топыряк попробовал двинуться вперед, но добился лишь того, что на него злобно цыкнули.

– Проклятие, – сказал он. – Тут пролезет только долго сидевшая на диете змея, и то если намажется жиром. Надо искать обходной путь. А для этого – немного отступить, найти свободное пространство…

Пустое место за его спиной, на самом деле являвшееся Тили-Тили, испустило воинственный клич. Затем раздался стук, какой издает палка, если бить ею по коленным чашечкам, и возгласы: «Ой! Больно! Ой! Кто это?»

Когда назад двинулся Рыггантропов, никаких возгласов не было. Толпа сохранила благовоспитанное молчание, но ухитрилась образовать внутри себя полосу пониженной плотности.

Десять минут работы локтями, и слегка взопревшие студенты оказались на сравнительно свободном перекрестке.

– Так, теперь туда, – Арс показал на Старый мост, перекинутый через тот рукав реки Ква-Ква, что огибал остров с правой стороны.

Преимущество молодежи в том, что она знает о всяких укромных уголках и обходных дорогах, пользоваться которыми солидным гражданам неприлично или грязновато.

Берега Ква-Ква, заросшие густым кустарником, считались непроходимыми. Иную точку зрения разделяли попрошайки, протоптавшие тут тропки, и студенты, порой этими тропками пользующиеся. Могучий, сбивающий с ног «аромат» реки ни тех, ни других не смущал.

А грязь… Здесь ее было даже немного меньше, чем на некоторых улицах.

Арс, Рыггантропов и Тили-Тили свернули с улицы Нежности у самого моста и после коротких поисков отыскали начало тропинки. За спинами их сомкнулись темно-зеленые, сырые и плотные заросли, дома исчезли из виду. Трое студентов оказались в сумрачном тоннеле.

Здесь, на границе земли и… некой жидкости, могли расти только настоящие специалисты по выживанию. И кусты этот статус демонстрировали с помощью острых щипов, зазубренных листьев и толстых жилистых стеблей, при виде которых лазерный меч джедая решил бы, что лучше займется толстым закаменевшим дубом.

Кусты негромко шелестели, шаги сопровождались глухим чавканьем, а больше никакие звуки сюда не проникали.

Тропинка закончилась вместе с зарослями, упершись в крутой, но невысокий склон, над которым виднелась стена дворца. Одолеть его удалось с первой попытки, несмотря на то, что Рыггантропов то и дело норовил съехать вниз.

– Вот и он, – сказал Арс, ощупывая стену, серую, дряхлую, но все еще довольно прочную.

– Сссссс? – сказал йода.

– Залезть по ней? – Топыряк задрал голову и оценил высоту: метров пять. – Нет, вряд ли, и веревок у нас нет.

– Шшшш!

– Пойдем лучше поищем какую-нибудь неохраняемую дверь. Они обязательно должны тут быть.

Дворец мэра занимал восточную оконечность острова. С запада от него находилась Коронная площадь, на которую выходили парадные ворота. Туда и стремились горожане, решившие повидать любимого градоначальника. Кроме главных имелись другие ворота, выходившие на реку или там, где стены не подходили вплотную к Ква-Ква, на небольшие участочки земли.

Мэр Халль Прекраснодушный, по чьему проекту строили дворец, знал о том, что такое черный вход, но не представлял, для чего он нужен. А еще он считал, что один вход – хорошо, а много – лучше.

– Пойдем, – согласился Рыггантропов.

Через полсотни метров они достигли башни, чья толстая серая туша нависала над рекой. Выглянули из-за нее и обнаружили небольшие ворота, створки которых не закрывались, судя по виду, лет пятьсот.

Через них можно было вполне проникнуть внутрь, если бы не двое стражников, статуями замерших по сторонам от прохода.

– Вот зараза, – проговорил Арс, прячась за башней. – Только их тут не хватало. И чего они здесь забыли?

– Сссс… – Йода пошевелил ушами.

– Точно, странно выглядят, в натуре. – Вид у Рыггантропова был слегка задумчивый, а это значило, что он изо всех сил пытается шевелить мозгами.

– Обычные Торопливые, – буркнул Топыряк. – В шлемах. С мечами. Стоят и даже не моргают.

– Вот это, типа, и странно. – Двоечник еще раз выглянул из-за башни. – Обычные пиво бы пили и в карты играли. А вообще… это… – Он негромко рыгнул. – Это, в натуре, на самом деле не люди, а змееморфы.

– Тебе провидческое вино подсказало?

– Оно самое. А ты как догадался?

О слове «скепсис» Рыггантропов смог бы только сказать, что оно состоит примерно из трех слогов. И то лишь в том маловероятном случае, если бы вспомнил, что такое слоги и с чем их едят.