Елена Лобанова - Предел

Тишина оказалась еще страшнее звуков. Положив картины на мрачное ложе, Элермэ отправилась к двери. Будь, что будет.

В зале было… прекрасно. Так прекрасно, что захватывало дух и щемило сердце. До слез. Стены сверкали полированным камнем. Иногда в них проступали граненые узоры причудливых форм, стоило лишь посмотреть на гладкую поверхность под другим углом. Призрачные узоры… В узорах сияли белые тарлы. Каждый был центром цветка, глазом зверя… надо было только идти вдоль стен, следя за появляющимся рисунком. Ах! И еще раз ах! Светлая гадала, кто это придумал, Нэрнис или Даэрос? Вот — выползень… А на другом узоре воин кидает нож, и тарл сверкает в рукояти. Виноградина — одна из многих на вьющейся лозе, как капля росы… Невероятно. Даже пыли нигде не было, кроме как на столе, на ковре и на… Амалиросе. Ковер был целый, а Повелитель Темных… драный. Но это уже не казалось важным. Ни одной розы в чашах не осталось, только — каменная крошка. Это, наверное, Нэрнис выносил мусор ветром через арки. Он справился! Дядя Нарвис будет счастлив! Чаши тоже поражали новой отделкой. Элермэ все-таки прослезилась от восхищения.

Амалирос немедленно отнес реакцию Светлой Вестницы на счет волнения, но совершенно неправильно его истолковал:

— Элермэ! Не плачьте! Я цел. И как видите, невредим. Сможете передать Весть брату? Сможете? Подождите, смахну пыль с кресла. Передавайте: «Был в зале, следил за работой. Сильно! Но не сильнее меня, мальчики. Красиво. Оценил. Кто идею обозначил? Кто до тарлов дотянулся? За камни — не в претензии, просто интересно. Сообщите, когда пол ровнять будем? Можно — завтра. Специалисты еще орочий не копировали. Даэрос, работаешь по памяти и брата за собой тянешь? Хорош! А в чужие спальни заглядывать — неприлично. Даже детям. Я помню, кто мне в постель положил давленых дохлых бабочек. Маленький шестилетний ублюдок! И ублюдок — именно поэтому. Вечером оставлю дверь открытой — крошку выносить. Спать буду в зале. Почисть стенку в спальне, убери эту дрянь. Стишок не трогай — бодрит и веселит. Не вздумай, даже не пытайся нарисовать мне по стенам этих крылатых тварей — отправлю на рудники, невзирая на достижения и возможные заслуги. Повстречаешься с моим братом лично, в одной норе. И запомните, оба: Повелители, Озерный тоже, универсальны. Так что не пугай меня Светлым братом. Даже не пытайся! Вечером пиши за креслом в Зале Совета. Там стражи, мне доложат». Элермэ, Вам нехорошо? Вы устали? А… О! Только бы на стену не залез, писатель! Убью!

Строки шли по полу к двери:

«Тарлы тянул Нэрнис с моей помощью. Смерчем. Слишком легко получилось. Не поняли — почему? Бабочки — не моя работа. Меня от них тошнит. От давленных — сразу. Догадываюсь, кто. Вернемся — придушу. На разрешение задушить — надеюсь. Идеи по узорам — мои. А попробовать испугать очень хочется. Сейчас, брата наведу немножко… сейчас». Старинная ваза, стоявшая на угловом столике, разлетелась пылью. «А вот так? Это называется „Смерть внутри“, ну как?»

— Элермэ, последнее усилие, прошу Вас. Это важно. Пошлите Весть: «Да! Пробуй, стою у центральной арки. Для полноты картины: на голове пыльный стог, одежда рваная — оборвали все тарлы. Давай! Начинай!»

— Нет, Повелитель! Я… не могу это передать. Не надо!

— Надо!

— Я не убийца.

— Конечно — нет. Просто наглая Светлая, страшная и…

Элермэ понимала, что это — специально, но кто из женщин может стерпеть «страшная». Даже в научных целях. Или в этих, глупых, мужских целях… Да чтоб его разорвало, если сам так хочет!

И, вроде бы ничего не происходило. Только Повелитель Темных сипло дышал сквозь зубы.

Пол под ногами «ожил». Элермэ прочитала вслух:

«Все, хватит. Нэрьо до крови из носа набаловался. Силен. Интересно — как? Будем думать».

Амалирос отвернулся от арки и вытер испарину.

— Идиоты малолетние. Что тут думать? Я что, ваза, что ли? Элермэ, Ваши братья лучше справляются со сложными задачами, но попадаются на пустяках. Не стоило за меня переживать. Я же не горшок, я сопротивляться могу. Уж не дать в себя залезть-то… В меня! Залезть! Ха! Извращщщенцы! Ну… Не надо так бледнеть!

Элермэ была зла и очень.

— Передала… Идиоты? Все мужчины — идиоты. Каждый — по-своему! А некоторые, некоторые еще и… Вам тут пишут, и под ножкой кресла еще: «Ладно. Идиоты — заслуженно. Осознали. Привет Отцу. Всем Отцам. Матери особенно. Пол зачищу вечером. Сто тактов после восхода луны. Сначала зал, потом стены в спальне. Стих — рано обрадовался, признаю. Элермэ, прости, Нэрьо говорит у тебя истерика. Больше так не будем. Едем дальше. К вечеру будем в Дреште».

— Да, Прекраснейшая… и мои извинения, тоже. Не хотел Вас обидеть. Кстати, это самая тихая из всех виденных мной истерик. Примите поздравления. То есть, я прямо-таки, восхищен такой истерикой. А давайте выпьем! Я сейчас запущу сюда Знающих, пусть читают, что следует. А мы в спальне пока выпьем. Не надо делать такие глаза — дверь будет приоткрыта. Не дождутся! Идемте! Такие стены надо отпраздновать!

Амалирос распахнул окованные нефралем двери зала. Как только все стихло, осмелевшие Темные поспешили наверх. Многие сочли, что Светлые все-таки напали — видели пылевой смерч, который вырывался из верхних арок.

Подданные в страхе смотрели на вышедшего к ним Повелителя. Волосы на голове торчали копной, как будто его по полям валяло. Да и пыльный он был такой же. Одежда — редкая рванина. Ни одного тарла. Царапины — да где их только не было! Хорошо же его эта Светлая потрепала. Все единодушно решили, что Посланница очень сильна… была. Однако, Повелитель не спешил сообщать подробности.

— Знающих сюда! Рассказ про За-Предел остался только в копии у Светлого посла Аль Манриля. Найдете его в Доме Ар Ктэль. Все прошения о прочтении — к нему. Остальным — вон отсюда!

Все переживавшие отправились, куда послали: кто радостный, кто грустный, кто — исполнять приказ, кто — просто «вон».

— Прекраснейшая, как Вас благодарить за картины? Очень непредусмотрительно было с моей стороны их не снять. Очень. Надо же, даже барельеф осыпался… немного. Даже еще пострашнел. Не думал, что это возможно. Вы, пейте. Нас отвлекли как раз на теме брата. Я не забыл. Для меня это очень, очень волнующая тема. Брат у меня — заговорщик. Понимаете? Сейчас он на выработках, как и последние без малого пять сотен лет. Он туда отправился сразу после празднования своего четырехсотого дня рождения. Решил совместить один праздник с другим — занять кресло в Зале Совета. Тарлы видели? Я предпочитаю исключительно белые лунные. За моим любимым братом, чье имя я решил вычеркнуть из истории Правящего Дома, наблюдают специально приставленные стражи. Все тарлы, а он трудится именно на выработке белых, поступают только ко мне. С одной стороны, никто из поданных не сможет похвастать, что ему достались камни лично из шаловливых ручонок моего братца. Это все-таки — несколько неприлично. С другой — мне особенно приятно видеть результат его плодотворной работы.