Александр Экштейн - Лунные бабочки

— Я тоже так думаю, — сообщила Миронову голосом Генпрокурора телефонная трубка. — Все, и никак иначе. С сегодняшнего дня вы в отпуске.

— А с кем это я говорю? — всполошился Миронов, приподнимаясь в кресле. — Бросай шутить, Ниточкин.

— Успокойтесь, Сергей Антонович, — вновь заговорила трубка голосом Генпрокурора, — это я, ваш дорогой начальник. Отдохнете, полечитесь, а там посмотрим, куда вас получше послать на пенсию по инвалидности. — Дипломатично отстранив Миронова от юридической карьеры, Генпрокурор отключил связь с его кабинетом.

— Подставила? — сурово спросил Миронов у трубки, держа ее перед лицом на расстоянии вытянутой руки. — Тварь безмозглая.

Он аккуратно, с каким-то нежным отвращением, положил трубку на место. Вышел из-за стола и стал ходить по кабинету, заложив руки за спину и напевая лицемерную песню обосновавшихся в Москве провинциалов: «…Ах как хочется ворваться, ах как хочется вернуться в городок…» Если бы все провинциалы осуществили это желание, то в Москве остались бы одни домашние животные, тараканы и закон о регистрации иногородних граждан.

Миронова действительно подставили. Его вызвал на телефонный разговор о масонах и коррупции прямо из кабинета Генпрокурора, по его указанию, делопроизводитель Ниточкин, с которым Миронов иногда играл в шахматы после службы, а выслушивал его монолог сам Генпрокурор, до которого дошли слухи о неадекватности Миронова. В последнее время об этом уже говорили не таясь. Миронов и сам чувствовал, что с ним не все ладно, и даже получал от этого удовольствие. После нейтрализации биочипа, вживленного ему в мозг Алексеем Васильевичем Чебраком, к нему стали возвращаться дооперационные странности, но не отягощенные головной болью. Чебрак таки был великим доктором, и, прежде чем вживить экспериментальный биочип, он удалил опухоль… В кармане Миронова, отрывая его от дум, затренькал мобильник.

— Привет, — буркнул Хромов. — Как дела?

— Меня сняли с должности, — пожаловался Миронов и уточнил: — Ни за что.

— Это хорошо, — успокоил его Хромов. — Там скоро всех снимут, включая Генпрокурора. Сегодня у меня дома в двадцать ноль-ноль собираемся. Разговор есть. Придут Веточкин и Стефан Искра.

— Ну да, — согласился Миронов. — Приду, конечно.

Судя по безмятежному выражению лица, Миронову действительно было наплевать, сняли его с должности или нет, что косвенно подтверждало его психическую неадекватность и прямо указывало на правоту Генпрокурора, отстранившего его от должности куратора в частности и предполагавшего отстранить его от юридической деятельности — в общем.

Веточкин и Стефан Искра остановились возле исторического гастронома России и почти одновременно посмотрели на часы. Было 19 часов 10 минут.

— Нужно что-нибудь купить, — предложил Веточкин, — коньяк, например.

— Да, — кивнул головой Стефан Искра, — коньяк.

Покинув салон скромного «жигуленка» красного цвета, они направились в гастроном. Вокруг них был центр Москвы, наполненный энергетикой бессонницы, которая приснилась крепко спящему существу Иальт, настоящему покровителю Москвы, но Москва об этом не знала. «И не узнает, — решил Стефан Искра, — если я не скажу». Существо было субтильно-белесой формы в стиле спирального, мозаично-агрессивного секси. Оно имело прямую связь со звездой второй звездной величины Альфард из созвездия Гидры и осуществлялось в Москве под видом частичной женщины пульсирующе-фаллосной ориентации. Если на Москву взглянуть с высоты космоса глазами горной волосатой гадюки Нкуб, кошмара Кордильер или, на худой конец, через прибор «Боярушка» новосибирского НИИ неовизуальной космогонической оптики, можно увидеть красновато-серебряную, горизонтально раскинутую, светящуюся паутину. Глаза волосатой гадюки Нкуб могли бы видеть, что все действующие женщины Москвы, точнее, их параллельные двойники, нанизаны на один красновато-серебряный гибкий луч, они как бы сидят на нем верхом, свесив ноги, и слегка напоминают бусинки орнаментального ожерелья на раскаленной вольфрамовой нити. Существо Иальт, покровитель Москвы, было субстанционым вампиром диффузно-туманной нежности. Стефан Искра не считал Иальта достойным внимания. По его мнению, в Солнечной системе все, исключая Юпитер и Луну, да и то она была не от Солнца сего, не заслуживало особого внимания. Вот если только…

В это вечернее время зал знаменитого гастронома был многолюден. Мало кто знает, что центр Москвы — излюбленное место прогулок эмпирически-вдохновенных женщин, очень опасных для обыкновенных людей, очень проницательных и по-настоящему, разнузданно, свободных. Эмпирически-вдохновенные москвички, а попросту ведьмы, принадлежали другой, странствующей звезде, Лисоокой Ундине, которую астрономы Земли фиксируют то как звезду второй звездной величины Кастор из созвездия Близнецов, то как звезду второй звездной величины Беллатрикс из созвездия Орион, то как звезду второй звездной величины Денеб из созвездия Лебедь, и, видимо, будут открывать ее, как новую звезду в новых созвездиях, до тех пор, пока существуют звезды и полюбившие их астрономы. Аолиэтный лаоэр Стефан Искра воспринимал эмпирически-вдохновенных женщин как своих подданных, ибо сине-оранжевая Лисоокая Ундина была отправлена в путь из его пронизывающего все миры мира. Проявляя к ведьмам равнодушную благосклонность, он подарил им встречу с собой и на это время перестал считаться со Стефаном Искрой, супертелохранителем и сотрудником ФСБ. Аолиэтный лаоэр открыл ведьмам «свет своих очей», и они сразу же синхронно повернули в его сторону головы со всех сторон гастрономического зала и, раскинув руки крестом, пошли к снопу света, возникшему в виде стелы посреди зала, в который обратился лаоэр Стефан Искра, теряя по пути сознание. В центре этого чистого луча был виден, словно застигнутый врасплох, фантом леопарда, выдавленный из забвения и мышечно-нервной ткани, вживленный в тело Стефана Искры Алексеем Васильевичем Чебраком…

Оказывая милость своим звездным подданным, аоэлитный лаоэр проигнорировал земные обстоятельства. А они были весьма шумными. На пульт дежурного по городу обрушился шквал вызовов. «Вооруженные бандиты осуществляют массовый грабеж Елисеевского! Там огонь и смерть!» — взывали звонившие. В гастроном в срочном порядке был отправлен отряд ОМОНа.

— Господа, тихо! — орал Веточкин на омоновцев с автоматами, держа в одной руке взведенного «мишеньку», а в другой удостоверение генерала ФСБ. — Это наш сотрудник в режиме эксперимента.

— Надо дома, в своих лабораториях испытывать! — таким же ором огрызался примчавшийся на ЧП замминистра внутренних дел Окоемов. — Ничего себе эксперименты в центре Москвы! — Но команду «отбой» омоновцам все же дал.