Кэтрин Коути - Вампиры на Каникулах

Плыть по течению и надеяться, что в обмен ты получишь нечто несоизмеримо большее.

И понимать, что это неправда.

Когда Герберт проснулся следующим вечером, в носу защекотало от запаха свежей древесины. Он приподнялся и тут же вскрикнул, стукнувшись головой о крышку гроба. Но боль от удара заглушило ощущение такого голода, словно виконт месяц сидел в казематах на хлебе и воде. Крышка гроба сдвинулась, и Герберт увидел невозмутимое лицо тетушки Эржбеты, которая предложила ему подкрепится ее фирменным коктейлем «Кровь Девственницы.» Стоило только посмотреть на прозрачную жидкость в бокале и на румяные щеки самой вампирессы, чтобы понять, куда подевался весь сахар из этого варенья.

Эржбета завела речь про обязанности наследника рода, но Герберт лишь механически кивал, уставившись в потолок. Там бегал паук, играя в любимую игру всех пауков, бегающих по потолку — «Угадай, упаду я на тебя или нет!» Склеп был освещен тусклым огоньком сальной свечи, за окном царила непроглядная ночь. Из-за двери тянуло стылым ветром. Отца поблизости не было — как объяснила Эржбета, сразу после Бала он ускакал куда-то. Нет, не спрашивал. Нет, ничего не передавал. Вполуха слушая монотонное жужжание тетушки, Герберт фон Кролок задумался, где же теперь ему искать тепло, потому что дома тепла уж точно никогда не будет.

Отец не появился ни той ночью, ни следующей. Он вернулся спустя неделю и не с пустыми руками. Но тогда все это уже не имело значения.

— Много лет назад я запер виконта в детской, — продолжил граф, — а теперь настало время вручить ему ключи. Пусть поступает, как ему заблагорассудится! Герберт заварил такую густую кашу, что в ней ложка встанет, так что и расхлебывать будет сам. У него есть возможность вырваться на свободу. Если Альфред — не мимолетное увлечение, если этот мальчишка действительно что-то значит для Герберта, пусть он докажет это. А я понаблюдаю и вмешаюсь, только если дела окончательно зайдут в тупик.

— Вы вольны наказывать своего сына как сочтете нужным, Ваше Сиятельство, — лицо Куколя было непроницаемой маской.

Фон Кролок вскочил и начал мерить комнату шагами, что было затруднительно ввиду ее малых габаритов. Фактически, он вертелся на месте.

— Хмм, а я ведь даже не подумал, что Герберт может воспринять мой поступок вот так. Я всего лишь хочу сделать ему подарок на совершеннолетие. Позволить, чтобы он хоть раз выбрал собственный путь.

— Да, Ваше Сиятельство.

— Что да?

— Решение Ваше Сиятельства как всегда мудро.

— Как всегда? Скорее уж наоборот. Какое бы решение я не принял, в конечном итоге оно оборачивается против меня. Я похож на садовника-растяпу, который, убрав палые листья, всегда забывает на дорожке грабли, — подумав, граф жестом подозвал Куколя. — Мы, вампиры, не отражаемся в зеркалах, поэтому нам приходится полагаться на окружающих. Посмотри мне в глаза, чтобы я мог увидеть себя.

Никому не хочется иметь распущенную прислугу, которая подслушивает у дверей, а после включает услышанное в свои мемуары, написанные на украденной у хозяев гербовой бумаге. Поэтому жизнь слуг построена на запретах. Не заговаривать первым, не высказывать свое мнение без спроса, не маячить у окон, не шуметь. И не смотреть прямо в глаза, ведь это почти что вызов. Сначала слуга начнет таращиться, а потом что? Высунет язык, назовет господина «дружище» и посоветует тому не задирать нос, если не хочет схлопотать по шее? Должны же быть границы между сословиями!

Куколь поймал себя на мысли, что не знает, какого цвета у графа глаза.

Но приказ есть приказ.

Вампир наклонился над ним и Куколь увидел лишь пустошь и руины. И одиночество, которое за столько веков из беды успело превратиться в образ жизни. Но все же он мог поклясться, что на мгновение услышал посвист ветра, заблудившегося в пшеничном поле.

— Тебе меня жаль? — недоверчиво спросил вампир. — И моего сына тоже? Какая нелепица. Ты человек, а люди испокон веков ненавидят нежить. Мы присвоили ночь и сурово караем за нарушение границ. Нас любить не за что. Так почему ты стараешься помочь? Это не входит твои прямые обязанности. Или за те годы, которые ты прожил в замке, вампиры стали тебе как родня?

Куколь, казалось, сгорбился еще сильнее.

— Нет, — ответил он, выдержав паузу чуть длиннее, чем позволяли приличия. — Вампиры стали полной противоположностью моей родне.

— Как это?

— Моя мачеха имела обыкновение бить меня головой о дверной косяк, если в руках у меня находилась книга, а не лопата. Кто ее осудит? Она была женщиной старой закалки и считала, что при моей восхитительной внешности образование — это уже излишество… По крайней мере, вы разрешаете мне пользоваться библиотекой.

— Я никогда не интересовался твоим происхождением, — проронил фон Кролок и, к своему удивлению, ощутил нечто похожее на укол совести. Хотя вряд ли найдется хозяин, который сможет написать подробную биографию своего камердинера. Слуги — лишь механизм для поддержания чистоты, кому есть дело до их переживаний?

Подумав, вампир добавил:

— Да и в будущем оно меня вряд ли заинтересует. Я никогда не спрошу о твоей прежней жизни.

В ответ он услышал вздох облегчения.

— Спасибо, Ваше Сиятельство, — осклабился горбун, мысленно добавив, «А я в свою очередь никогда не спрошу про шелест пшеницы.»

— А сейчас давай поговорим как два… — граф покачал головой, — Подумать только, я хотел сказать «как два человека»! Столько лет минуло, а все никак не отвыкну от лицемерия.

— Вряд ли человеческая раса гордится родством со мной, — пробормотал Куколь.

— В таком случае, как два чудовища, — вампир усмехнулся невесело. — Это уравнивает нас, не находишь? Кстати, можешь сесть. И скажи, что ты думаешь про сложившуюся ситуацию.

Иногда управляться с немертвыми очень просто. Дай им чашку крови и всю ночь они ходят с улыбкой до ушей. Плохо то, что вампиры непредсказуемы. Трудно угадать, что они сделают в следующий момент — так и будут хвастаться своими манерами или же вцепятся тебе в горло, сочтя тебя более привлекательным в качестве еды, чем собеседника. Жить с ними под одной крышей — все равно что играть в шахматы фигурами, которые норовят цапнуть тебя за палец. И упаси тебя Господь спорить с ними, если твоя бабка не была как минимум герцогиней, а твою родословную можно прочесть менее, чем за неделю! Вампиры не тратят слов на пререкания со слугами. Ответом служит свист хлыста.

Но Куколь почувствовал, что его кровь вот-вот достигнет критической температуры. Гнев, пребывавший в многолетней спячке, вдруг зашевелился. Сложив руки на груди, граф фон Кролок по-прежнему улыбался, печально и чуть снисходительно. Он окружил себя страданием как частоколом, запер все двери и задернул гардины. Его мир был погружен в вечную ночь. Но неужели он считает, что монополизировал отчаянье и боль? Да как он смеет так думать!