Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

— Нет.

Пока Эшер думал о своем, Морис пытался сообразить, как ему следует вести себя с Богенбрумом. Франц был явно с подвохом, — об этом свидетельствовал энергетический удар, полученный Вейвановским накануне. Добравшись вчера вечером домой, Морис провалялся в кровати час с лишним. Его тошнило, головокружение никак не проходило. Немного позже, почувствовав себя лучше, он поднялся на чердак и попытался выйти на связь с куратором, но тот не отзывался. Тогда Морис обратился к братьям за помощью, и после долгих поисков им удалось найти начальство, наводившее порядок где-то на противоположном краю Млечного Пути. Куратор пребывал в раздраженном состоянии:

— Что вам нужно, Младший Брат № 20? Излагайте вкратце.

— Мне не хватает времени для разговоров с изобретателем.

— Вам должно быть достаточно того, что есть.

— Один из больных очнулся. По-моему, он опасен.

— А вы не бойтесь.

— Машина почти собрана и готова к запуску.

— Спрячьте ее подальше. Еще вопросы?

— Я все делаю правильно?

— За ошибки вы были бы уже наказаны. До свидания!

На этом плодотворная беседа с куратором завершилась. Морис перенес интерферотрон вместе с руководством в подвал, где закрыл их внутри бронированного сейфа, вмонтированного в стенку и оборудованного сложной охранной системой. Он также зашифровал вход в гравитоплан, — так, на всякий случай, предварительно затащив в багажное отделение из ангара все остальные транспортные средства, включая непокорный троллер.

Лежа на диване в ожидании, когда Густав заговорит первым, Вейвановский размышлял над тем, что волей куратора ему — Морису — уготовлена роль статиста в какой-то загадочной пьесе, написанной высшими силами. Или нет, скорее участь пешки, которой могут пожертвовать в сложном шахматном гамбите. А, может быть, вращающейся в огромном космическом механизме мельчайшей шестеренки, которую вскоре разотрут в порошок огромные жернова. Перебрав сравнения и ощутив к себе необычайную жалость, Вейвановский заключил, что, как пить дать, иерархи им попросту подотрутся.

— Морис? — отправил мысль Эшер.

— Да, я вас слушаю, Густав.

— С конфигурацией люпусов я, похоже, разобрался.

— Ну и к какому решению вы пришли?

— Расскажу потом. Не волнуйтесь, ничего я от вас не утаиваю. Здесь используется обычный принцип «золотого сечения». Если поставить психостанции в определенном порядке, то мощность пси-поля возрастает лавинообразно.

— Она и так уже сильно возросла, благодаря чему Богенбрум практически выздоровел. Стив, похоже, будет в строю завтра. А вчера вечером мы с Филомелой имели честь общаться с Францем.

— Неужели? Очень интересно. Что же он вам рассказал?

— Каялся в своем легкомыслии, которое привело к таким печальным последствиям.

— Он объяснил, зачем полез в Сапалу?

— Если верить его словам, он хотел быстро пробежаться до церкви и назад, чтобы попробовать отыскать коран.

— В трусах и майке? На местности, где люпусы практически не действуют? Нам со Стивом не помогло все штурмовое снаряжение, которое у нас было.

— Он сказал, что принял консервант перед выходом из дому, а до церкви дошел, используя биолокацию.

— А-а, тот самый прутик, которым он размахивал. Франц случайно не упомянул некоего морского зверя?

— Упомянул. Это ручной травоядный мутант, который околачивался возле пляжей Оливареса.

— Что-то не слыхал о таком. Впрочем, я ни разу не был на городских пляжах.

— Богенбрум предложил трансплантировать вам свой модуль простаты, чтобы поставить вас на ноги.

— Вот как? Неужели серьезно?

— Конечно нет. Он, очевидно, полагал, что мы бросимся его отговаривать, но Филомела сделала вид, будто готова его оперировать немедленно. Богенбрум не ожидал такого поворота.

— Интересно было бы посмотреть, как он завтра станет выкручиваться. Надеюсь, Франц не в курсе того, что вы собрали второй вариант интерферотрона?

— Нет. Но мне пришлось рассказать обо всем Филомеле.

— Как обо всем?

— О наших разговорах, об интерферотроне, о привезенных люпусах.

— Как такое могло случиться?

— Стечение обстоятельств. Согласитесь, когда Богенбрум начинает рассказывать, что здесь лежит великий изобретатель интерферотрона, а недавно она видела меня с инструкцией в руках, да к тому же еще и эта история с люпусами… В общем, тут тяжело отвертеться. Но я попросил ее хранить молчание.

— Ладно, черт с ней.

— Она, между прочим, поинтересовалась, почему вы не хотите привлечь Богенбрума к работе с аппаратом, ведь он все-таки профессор.

— А это мысль! Но, думаю, Макналти будет не хуже. Я больше доверяю старым штурмовикам, чем профессуре. И, конечно же, если Стив его увидит здесь, кровопролития не избежать.

— Хорошо, завтра я попробую его выпроводить отсюда. Но куда ему идти?

— Достаньте ему велосипед, если это возможно. Все его вещи — в Кантабиле. Через перевал дорога тяжелая?

— Не знаю, надо будет спросить Филомелу.

— К нам он добрался на велосипеде. Думаю, ему несложно будет отправиться отсюда таким же образом. Так, а что у нас на графиках? — Эшер принялся изучать табло. — Сенсационные результаты! Девяносто два процента! Я практически здоров!

— Да, Филомела говорит, что на днях вы выйдете из комы.

— И превращусь в полноценного здорового кретина. Один-два процента — на выход из комы, следовательно, интеллектуал отличается от дебила всего лишь шестью-семью процентами! Что вы будете со мной дальше делать?

— Об этом мы с Филомелой не говорили. Во всяком случае, у нас теперь появится еще один помощник — Стив.

— Не уверен, что из него получится хорошая сиделка.

— Непосредственно присматривать за вами так или иначе будут фантомы. Но кто-нибудь из нас всегда будет рядом.

— Хорошо. А как мне через вас общаться со Стивом? Вдруг возникнут вопросы по поводу интерферотрона, и что же, ждать трех часов ночи, пока со мной удастся выйти на связь?

— Иных возможностей, к сожалению, нет.

— Печально. Хотя, с другой стороны, я должен быть несказанно рад тому что меня откачали и что интерферотрон почти собран. Если бы мы свалились на другую крышу, то наш прах давно бы уже развеяло ветром.

— Вы не думали над тем вопросом, который я вам задал вчера?

— Насчет системообразующих снов?

— Да.

— Не только думал. Теперь, как понимаю задним числом, я мог их даже наблюдать на экране интерферотрона, но не придал этому особого значения.

— И как они выглядели?

— Совершенно обычно — в виде ответвлений. Если это действительно были системообразующие сны. Вы что-то говорили и о других снах.

— Системоразрушающих?

— Да, и якобы появление этих снов стало причиной гибели колоний на других планетах.