Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

Я еще раз осмотрелся в темной чаще — было похоже, что стало светлее, или это у меня глаза привыкли? Думаете, какие глаза в аду и к чему им там привыкать? Честно сказать, и я так думал, и не только про глаза — я боялся представить, как сейчас мог бы выглядеть. Здесь были свои правила игры, и мне эти правила были совершенно незнакомы. Поэтому в первую очередь я со страхом посмотрел на руки, ноги и даже заглянул за спину. И не ухмыляйтесь! Представляете, каково вдруг обнаружить у себя за спиной драконий хвост? И то, в лучшем случае.

Но у меня случай оказался просто превосходным: две руки, две ноги, никаких хвостов, а то, что босые ноги больше на ласты похожи — это уже мелочи. Поэтому я, уже весело лязгнув своими немного странными зубищами, приступил к осмотру местности.

Тоска — этому унылому пейзажу соответствовало только одна характеристика. Все эти страшные черные коряги существовали здесь вопреки здравому смыслу. Ну должна же быть хоть какая-то зелень? Не могла же вся эта гниль вырасти вот такой? Или могла? Я опять забыл, где нахожусь — тут и не такое вырастет, и дай бог (или кто тут у них за главного?), чтобы это не выросло прямо на тебе или в тебе.

Мне стало настолько тоскливо, что я решился на эксперимент: а что если чуток «высунуться» из-под зеркальной защиты кольца, вдруг меня вообще выбросит из инферно? Надежды были мизерными, а эксперимент крайне опасным, но мне так не хотелось надолго здесь оставаться, что я пошел на риск: взял и начал медленно стаскивать кольцо с пальца, одновременно осматриваясь по сторонам.

Однако положительный эффект был только в самом начале: я словно стал лучше «слышать» и «видеть», но одновременно с реактивным воем на меня стала наваливаться мрачная тяжесть. Я не очень понял, что произошло, но нашел себя лежащим на том же месте, в котором начал эксперимент. Правда, об этом приходилось только догадываться по общей обстановке, так как теперь весь гнилушник был повален в радиусе нескольких десятков метров, и лишь болото продолжало невозмутимо и спокойно вонять и побулькивать в темноте.

У меня же настроение было, словно баржа с дерьмом утонула. Хорошая терапия: минуты не прошло, а депрессняк такой, что будь я человеком — впору было бы вешаться. Но я не человек и поэтому быстренько заставил себя позабыть все лирические настроения, а так же расстройства по поводу того, что быстрая эвакуация отсюда мне не светила, если вообще хоть что-то светило, кроме этого хмурого рассвета.

Я решил воспринимать мрачную действительность такой, какая она есть: слева болотина, больше похожая на сточную канаву, справа пародия на лес, состоящий из немыслимого переплетения каких-то гнилушек. А вот между ними можно было двигаться, причем, судя по слабым намекам на некоторую вытоптанность, эта кромка между двумя бедами служила кому-то тропой.

Пробираясь по ней я задумался, хорошо это или плохо: предполагаемая обитаемость этого захолустья? С одной стороны будет возможность что-либо разузнать, с другой — первый же встречный обитатель вполне может мной позавтракать. Да, судя по тому, что светало, именно позавтракать, если конечно, встреча не будет отложена до обеда.

Ведь как тут может быть? Ограничений по размерам, как и по внешнему виду или внутреннему содержанию, потенциальных жителей сей юдоли зла я не знаю, а из оружия борьбы у меня… я взглянул на мощные когти на руках и еще разок лязгнул зубами. А не так уж и плохо, во всяком случае, травоядным барашком я всяко не являлся! Да и какая тут трава для барашков? — я уже битый час брел по совершенно не меняющейся местности, и заподозрил бы, что хожу вокруг болота, но светлая кромка у одного из горизонтов не меняла положения, с чего можно было понять, что я иду по прямой. Хотя какое это имело значение здесь, где правила игры устанавливал сам дьявол?..

…Однако неплохая же у меня реакция! Только заметив мелькнувшую в воздухе серую тень, я кубарем прокатился вперед и услышал клацнувшие в воздухе зубы, причем не свои. Не вставая с четверенек, я мгновенно обернулся назад и оскалил зубы. Навстречу мне в «утренних» сумерках мерцал желтоватой белизной гораздо более внушительный оскал, чем мой. И принадлежал он огромному зверю, которого с некоторой натяжкой можно было назвать волком. Так мы и стояли с минуту друг против друга, рыча и скалясь. Видимо, впечатленный своей первой неудачей, зверь не хотел повторять ошибку, а я, естественно, нападать тоже не спешил, одновременно соображая, что убежать я от этой зверюшки не смогу.

Все-таки волк не стал долго думать и повторил бросок, целя своими клыками мне прямо в горло. И вот тут мне пришлось приятно удивиться. Мои, незаконно приобретенные в астрале и вяло работавшие в реале навыки каратэ и всякой прочей борьбы вдруг расцвели пышным цветом в этих экстремальных условиях. Я сам не успел сообразить, как сел на пятую точку, опять оставив раскрытую пасть над собой. Но теперь я не просто бесславно ретировался с линии атаки, а подставил одну руку под горло зверя, чтобы тот не цапнул меня, и одновременно второй нанес несколько резких ударов по грудной клетке. При этом меня посетило совсем не ангельское сожаление о том, что делаю я это не двумя руками — иначе остановка сердца животинке была бы обеспечена.

Мы опять замерли нос к носу, но теперь волк уже не скалил зубы, а как будто не знал, как удрать целым с места встречи. Настолько его вид потерял решительность. Я тоже стал вести себя если не по-ангельски, то хотя бы по-человечески: встал на ноги и попытался заговорить.

— Ну что, ничья? — спокойно спросил я у зверя. — Давай хоть поговорим, что ли?

У меня не было никакой надежды на понимание, но что еще прикажете делать? Вы же разговариваете со своими собаками? Вот и я… но каково было мое удивление, когда волк, как будто глухо пролаял в ответ, но в звуках угадывалась речь:

— Мне… трудно говорить.

Мы так и замерли, смотря друг на друга. Не знаю, что ожидал зверь, но я в этот момент оторопело переваривал информацию. Вот ерунда — всего-то в реале провел с месяц, а забыл, что в астрале могут быть разговаривающие звери, и не только звери, но и стулья, например. Вместо того чтобы удивляться, нужно было быстренько, пока волк не сбежал, разузнать, что тут и как, и прежде всего — кто он на самом деле? Это был далеко не праздный вопрос: я совершенно не представлял, как устроены внутренние миры инферно и как тут проявляются ангельские и человеческие сущности. Поэтому я осторожно начал говорить:

— Я тебе не враг, но ты уже понял, что биться со мной насмерть тебе не выгодно. Давай попробуем договориться. Может, мы найдем какую-то выгоду.

Волк молчал, продолжая неподвижно смотреть на меня. Но его клыки уже не были обнажены в угрожающем оскале, а шерсть на шикарном темном загривке не топорщилась дыбом.