Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

— Ну ладно, — не выдержал я настороженного ожидания. — Я пошел, а ты как хочешь!

Я и в самом деле встал и, демонстративно отвернувшись, пошел дальше по тропе. Думаете: ну и болван — повернулся к своему врагу спиной. Правильно думаете, но я, может и болван, но не до такой же степени. Пошел-то я пошел, но пренебрегая болью, чуть-чуть высунулся из-под защиты, чтобы чувствовать приближающееся злобное внимание волка сзади.

Поэтому, спокойно шлепая своими ластами по тропе, я внезапно растянулся на земле и пропустил над затылком серую тень, а потом наподдал ей кулаком куда-то в мягкие места между задних лап. Похоже, я «неосторожно» заехал серому по весьма чувствительным местам, так как округу огласил такой вой, что от него могла застыть не то, что кровь в жилах, а даже вонючая бурда в соседнем болоте! Если честно — мне даже стыдно стало — мог же ведь просто легкого пинка отвесить, кто тут ангел, а кто бес? С другой стороны на такую откровенную подлость и злобу, такой ответ был в самый раз.

Когда я поднялся, волк оказался у меня на пути. Он сидел смешно понурив голову и жалко поджав хвост. Сделав пару шагов вперед, я остановился и вопросительно взглянул на теперь уже не столь воинственно настроенного зверя:

— Ну и что с тобой делать?

— Ты… должен убить меня… — пробурчал зверь.

— Никому и ничего я не должен, — беззаботно ответил я.

— Ты не понимаешь… — волк почти рычал в землю. — Кто-то должен убить, или ты или я.

— И почему это?

— Ты что не знаешь? Иначе рано или поздно придут снуфы и заберут к себе. Лучше умереть.

— Слушай, а давай я возьму этих снуфов на себя. Они что, какие-то нюхальщики? — меня очень заинтересовали эти сущности. — Больно уж похоже на вынюхивание.

— Они вынюхивают тех, кто пытается делать добро! — волк совсем разговорился, и его речь становилась все разборчивее.

— Ага, все ясно! — я был почти уверен, что это те, кто мне был нужен. Скорее всего, это инфернальные ангелы-надсмотрщики, а проще сказать, черти. Поэтому я сразу спросил. — А как их найти?

— Ты что, с ума сошел? Кто же их ищет? Они сами кого надо находят и потом издеваются всласть. Я ведь не все время волком был… — серый собеседник немного помолчал и спросил. — Что ты сделал, когда я на тебя прыгнул?

Мне стало неудобно за свой удар ниже пояса, и я промямлил:

— Ну извини, немного больновато получилось…

— Нет, когда я прыгнул, словно наткнулся на что-то… необычное… нет, прекрасное. Я даже забыл, что такое бывает. Что это было?

— А-а! — дошло до меня. — Это я был, просто приоткрыл немного защиту.

Волк долго молчал, неотрывно смотря на меня, и наконец прошептал:

— Неужели ты настоящий ангел?

— Ну да, ангел Буль, а что? Немного некстати здесь, но так уж вышло… Лучше скажи, кем ты раньше был?

— Ты не понимаешь… — продолжал шептать волк, и у меня сложилось впечатление, что он готов разрыдаться, пусть и не крокодильими, но вполне волчьими слезами. Однако слез так и не последовало, а зверь продолжил. — Пообещай мне, что если я тебе помогу, ты вытащишь меня отсюда!

— Хорошо, какие проблемы? — я попытался придать голосу беззаботный оттенок, но волк сам пошел на попятную:

— Нет! Все не так! Я знаю, мне нельзя ни о чем никого просить. Не обещай мне ничего, я сам помогу тебе, пусть эти снуфы забирают и меня.

— Слушай, я уже по самые уши заинтригован. Я понял: любая торговля только на руку инферно, так что не будем ставить никаких условий и просто посмотрим, что у нас получится. А для этого расскажи мне о себе и об этом месте.

Я устроился рядом с волком на сухой кочке и приготовился слушать. А послушать тут было что. Сначала Шерман (так когда-то его звали) рассказал, что уже не помнит, какую жизнь живет в этих мирах, каждый раз попадая во все более ужасные условия. Он смутно припоминал свою жизнь на Земле, сопровождающуюся насилием и даже убийствами. Угодив в эти мрачные места, он постепенно терял человеческий облик, пока совсем не превратился в зверя. Все эти миры объединяло одно правило: здесь, чтобы выжить, нужно было убивать, издеваться, использовать, обманывать — другими словами, делать все, чтобы подавить волю всех окружающих.

Он не был дураком и еще в человеческом облике попытался вырваться из этого порочного круга, тогда-то и познакомился со снуфами. Насколько Шерман знал, они могут выглядеть по-разному в разных мирах. Тогда и он сам-то был уже больше похож на обезьяну, чем на человека, а эти твари выглядели вообще отвратительно: противные серые свиньи на двух ногах в темных балахонах. Ему явно было трудно об этом вспоминать, он только сказал, что эти муки были не физическими, а скорее какими-то кошмарами. Но в результате этих пыток он очнулся в еще более унылом месте и ни о какой помощи ближним думать уже не мог.

Конкретно в этом мире было много разных существ, но для всех было характерно одно: они уже давно утратили человеческий облик в беспощадной борьбе за выживание. А те, кто ими правил, и отродясь людьми не были.

Я прикинул в уме, что мне крупно «повезло» угодить в самые нижние слои преисподней, откуда почти никто не возвращается. Но я привык смотреть на все позитивно, и поэтому обрадовался, что успел остановиться до того, как воткнулся в самое ее дно — мне не улыбалось ползать пусть и светлой, но двухмерной кляксой — вот оттуда мне уже точно было бы не выбраться. А сейчас у меня, кажется, появился если не друг, то, по крайней мере, инфернальный напарник. Тем более в таком мире, независимый и, в общем-то, честный серый убийца был лучше, чем пресмыкающийся и заискивающий трус и, в конечном счете, тоже убийца.

Шерман в общих чертах обрисовал, что знал об этой стороне. Я же не стал вдаваться в подробности, решив обсуждать детали по ходу дела, а сейчас предложил искать здесь главных: тех, кто помыкает ими всеми. Волку же посоветовал:

— Сдается мне, что ты, испугавшись этих снуфов, сделал свою главную ошибку: отказался от попытки вернуться за шаг до победы. Ведь, не отрекись ты от своих светлых желаний, и тебя выбросило бы в более легкий мир, а не вниз. Но легко давать советы, посмотрим, что у нас получится.

— Садись мне на спину, я хоть и не лошадь, но все быстрее куда-нибудь дойдем, — прорычал серый напарник, и я, как Иван дурак или царевич (что вполне могло быть одним и тем же), взгромоздился к зверю на спину, вцепившись в загривок и поджав ноги.

Шерман был большущим волком, но и я в своем слегка звероподобном виде был не таким уж маленьким. Тем не менее, он довольно ловко потрусил по тропе с неслабым грузом на хребте, а мне только и оставалось, что осматривать унылые пейзажи. Я балансировал на спине зверя, вцепившись в загривок и поджав ноги — не лошадь, конечно, но на среднего осла мое транспортное средство вполне тянуло.