Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить

Юля надвинула на место черепную коробку, скальп и быстро, профессионально зашила место разреза. Затем промазала швы какой-то коричневой едко пахнущей мазью. И швы стали срастаться прямо на глазах. Но все равно мое тело представляло собой ужасающее зрелище. Однако это было еще не все.

Она скальпелем рассекла мне грудь, а потом специальными хирургическими ножницами вскрыла и грудную клетку. И ее взору предстало мое сердце — мертвое и жалкое в своей мертвости.

Ведьма вынула сердце из грудной клетки и положила его в сосуд с формальдегидом. А на освободившееся место вложила небольшой шар из прозрачного стекла. В шаре булькала и кипела, переливаясь, какая-то разноцветная жидкость.

— Это заменит тебе сердце. А то, что в мозге, заменит тебе кровь, — тихо сказала Юля.

Она соединила ребра при помощи какой-то золотистой нити, зашила грудную клетку, снова смазала швы, и они начали быстро зарастать.

Теперь я лежала голая, заштопанная, как тряпичная кукла, жалкая до слез.

— Дело за живой водой, — улыбнулась Юля. — Лизина душа, ты, наверное, волнуешься? Не волнуйся, в тело ты не вернешься. Но ты всегда будешь рядом с ним, чтобы обеспечивать ему память. Это очень важно.

А я-то думала, что после восставления тела передо мною откроется вновь черный тоннель. И посланник тьмы по имени Имхореп протянет ко мне свои длани. Слава богу, это не так!

Юля опять повернулась к черному буфету и открыла стеклянную дверцу. Но ничего достать не успела. Потому что из-за задней стенки шкафа внезапно вышел некто и приставил ей острие рапиры к горлу.

— Как ты прошел сюда? — прохрипела Юля, я же тем временем осматривала новый персонаж, появившийся на сцене.

Он был одет по моде восемнадцатого века: бирюзовый камзол с малахитовыми разводами и накладными карманами, лосины, ботфорты, манжеты, украшенные роскошными кружевами… Лицо у него было изумительной красоты и… злобы.

— Неважно, как я прошел, — процедил он сквозь острые, словно заточенные напильником зубы. — Важно, что я уже опередил тебя, проклятая ведьма. Этот кадавр не восстанет.

— Этот кадавр восстанет, — уверенно и спокойно сказала Юля, словно и не было острия рапиры, царапающего кожу ее горла.

— Тебе так нужны эти останки? — насмешливо поинтересовался Малахитовый. — Что, ради них ты даже пожертвуешь собственной жизнью?

— Ее родители дорожат ею и хотят, чтобы она была восставлена. У меня нет причин отказывать им.

— Забудь про это. Мне нужен ее труп. Именно труп. Душу можешь оставить себе.

— Я знаю, что ты принадлежишь к секте Пожирателей трупов, но этот труп вам не достанется. Тут замешан мой личный интерес.

— Какой же?

— Я не люблю сект.

— Тогда сразимся?

— Сразимся.

У Юли в руках материализовалась шпага с роскошно украшенной гардой.

— Бой, — буднично скомандовал Малахитовый и попытался пронзить Юле шею.

Ничего не вышло. Юля поставила блок. И сама перешла в наступление.

Противники выскочили на середину комнаты и принялись виртуозно фехтовать, едва не задевая стол с моим телом.

Клинки словно чертили в воздухе магические знаки. В помещении запахло озоном и нагретым металлом. Я, конечно, болела за ведьму, но какой толк был от моей души?

Юля сделала ложный выпад, Малахитовый повелся и тут же заработал укол в плечо. Его плоть зашипела, будто ее коснулась кислота.

— Ты заплатишь за это! — крикнул он Юле.

— Посмотрим, — спокойно ответила та и отразила новый выпад Малахитового.

Похоже, тот выдыхался. Его рапира чертила в воздухе бессмысленные знаки.

— Тебе все равно не выстоять против того, что скоро начнется, — прохрипел он. — И все из-за этой девчонки. Отдай ее мне.

— Не отдам.

— Тогда попрощайся с собственной жизнью!

Как он мог так извернуться?

Рапира глубоко вонзилась Юле в живот. Ведьма захрипела.

— Поздно просить о милости, — засмеялся Малахитовый, вытаскивая рапиру. С рапиры капала черная кровь. Соприкасаясь с полом, она дымилась. — Что, кишочки болят?

— Калем, — медленно и раздельно выговорила Юля. — Утхор. Асет. Заклинаю тебя Святилищем Круга — изыди!

С последним словом вокруг Малахитового взметнулось ярко-голубое пламя. Он завыл.

— Ты же ничего этим не добьешь… — выкрикнул он и исчез, обугливаясь.

Скоро о его присутствии напоминал лишь дым. Кашляя и задыхаясь, Юля подошла к моему телу.

— Это даже удачно, что у меня течет кровь, — пробормотала она.

Ведьма подставила под струйку крови сложенную лодочкой ладонь. Когда ладонь наполнилась, она открыла рот моего тела и влила кровь туда. Все, до последней капли.

— Это лучше, чем живая вода, — прошептала Юля, зажимая свою рану.

А мою душу охватило пламя. И я почувствовала, как в моем теле ожило новое сердце, как новая кровь побежала по венам, новые мысли наполнили сознание. Да, я была мертва. Но в то же время я мыслила и существовала!

Мое восставленное тело переполняли силы. Словно тысячу жизней прожила я в один этот миг. Я восстала! Я чувствовала, как волшба кружится вокруг меня вихрями и наполняет меня энергией.

Я в одну секунду спрыгнула со стола и склонилась над Юлей. Та сидела у стены и тяжело дышала. Между пальцев, которыми она зажимала рану, сочилась черная кровь. Юлино лицо заливала мертвенная бледность.

— Юля, чем я могу тебе помочь? — Мой собственный мертвый голос показался мне даже приятным. — Вызвать "скорую"?

— Нет, — хрипло ответила Юля. — "Скорая" тут не поможет. Открой буфет.

Я прикоснулась к дверцам этой мебельной громадины, но они в ответ опалили меня пламенем.

— Ах, черт, я совсем забыла, что они на защите, — пробормотала Юля и сказала: — Именем моим повелеваю — отверзнитесь!

Дверцы буфета распахнулись.

— Видишь железную банку с наклейкой "Том и Джерри"? — инструктировала меня Юля. — Достань ее и неси сюда.

Я достала и принесла. Юля отняла пальцы от раны. Выглядела рана ужасно.

— Это заговоренный клинок, — прошептала Юля. — Другими Пожиратели трупов не пользуются. От такого начинают расползаться кожа и ткани. Открой банку, пожалуйста.

Я открыла. Банка была полна остро пахнущего серого порошка.

— Это пепел висельников, — сочла нужным пояснить Юля. — Лучше всего останавливает кровь. Сыпь на рану.

Я посыпала. Кровь действительно перестала течь, а края раны начали стягиваться.

— Хорошо, — кивнула Юля. — Теперь поставь банку на место и возьми мензурку с наклейкой "Кошачья урина".

Я повиновалась.

— Урина — это моча? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Не береди душу, — слабо усмехнулась Юля. — Пакость, конечно, но при определенных заговорах ей просто цены нет. Смочи какую-нибудь тряпку. Да вот хоть мой носовой платок.