Александр Рудазов - Самое лучшее оружие

– Магистр Вива-айн! – расплылся в интригующей улыбке Логмир. – А мы ведь посетим Священный Кратер!

– Заманчиво, конечно…

– А еще Мертвые пески!

– М-дя…

– И ущелье Лабиринта!

– Логмир, перестань меня соблазнять! – взмолился Витааль.

– И остров Кампы! – продолжал свое дьявольское дело Двурукий.

Витааль уже едва держался.

– А знаешь, на чеммы сюда прилетели? А? Знаешь? Знаешь, на чем мы отсюда улетим? Знаешь? Не знаешь! Интересно? Хочешь сам по небу полетать? А? А? Интересно?

– Прилетели? – недоверчиво выпучил глаз эйст. – Улетите? То есть как?

– А ты подойди к окну, да посмотри, – посоветовал Креол, мысленно приказывая Хуберту выключить обктамерон.

Витааль некоторое время смотрел на коцебу, а потом медленно обернулся к четверым компаньонам, внимательно ожидающим его реакции. Он сжал губы, угрюмо уставился на Логмира, покачал головой и грустно сказал:

– Я всегда подозревал, что ты сын Таромея, [16]Логмир. Что с тобой делать? Хорошо, я проведу вас к Священному Кратеру…

Витааль поковырялся в дальнем углу комнаты и открыл люк в полу. Он нырнул в погреб, заполненный водой, и через пару минут вылез, сжимая в руках кучу свитков. Рыбоподобный звездочет сбросил их на стол и развернул один.

– Классная бумага, непромокаемая! – одобрила Ванесса.

– Это не бумага, это пергамент, – рассеянно ответил магистр. – Выделанная кожа дюгоня. Вот, смотрите, здесь все написано. Видите?

Все закивали. Ему поверили на слово – все равно никто не понимал, что означают эти черточки и точки.

– Магистр, объясните своими словами, о’кей? – попросила Вон.

– М-дя… – задумался Витааль, разворачивая еще несколько свитков.

На одном обнаружилась иллюстрация – искусно нарисованная гора с плоской верхушкой, действительно очень похожая на кратер. Из нее вырывался мощный столб пара. На другом свитке – карта океанского рельефа.

– Это гайот, – пояснил Витааль. – Подводный кратер с плоской вершиной. Не обращайте внимания на пар – это всего лишь вымысел художника. Это не гейзер и никогда им не был. Вот здесь, – он провел голубоватым пальцем по карте, – начинаются коралловые рифы. Тут Убуру. Это маленький город, он возник недавно. Более пятисот лет назад Султан Воды, опустившись на дно, опустошал наши воды, разрушил несколько городов и убил своим ядом более трех миллионов эйстов.

– Ой, мне так жаль… – выразила ему сочувствие Ванесса.

– Не переживайте, барышня, это давно стало древней историей, – безучастно ответил эйст. – Мы живем дольше людей, но ненастолько. К тому же мы отомстили. Наша армия вышла против чудовища, и хотя потери были ужасно велики, мы все-таки смогли смертельно ранить его и загнать в этот самый гайот. Он очень глубок – никто и никогда не был на его дне. Давление, знаете ли… Мы, эйсты, предпочитаем мелководье – на большой глубине трудно… м-дя, как бы вам объяснить подоходчивее…

– Не надо считать меня идиотом, – огрызнулся Креол. – Я маг, я все это знаю! И остальные тоже!

Ванесса сердито посмотрела на него. Нет, она, конечно, что-то знала о давлении, кессоновой болезни и все в таком духе, но на предельно дилетантском уровне – слышала краем уха о их существовании и только-то. Поскольку к магии это относилось слабо, Креол ничему такому не учил. Про лода Гвэйдеона с Логмиром и говорить не приходится – один каабарец, второй рариец. Это эйсты в Рари народ высокоразвитый, образованный (особенно в биологии и океанологии), а вот люди здорово отстают от своих подводных братьев… Даже нумирадцы, пользующиеся мушкетами и станками, вряд ли знали хоть что-то о морских глубинах – земляне восемнадцатого века о них знали немного…

– Что ж, знаете, так знаете, – не стал спорить Витааль, разворачивая другой свиток. На нем красовалось изображение – два эйста со скрещенными копьями стоят у какой-то арки, сплетенной из кораллов. Оружие, похоже, чисто церемониальное: очень уж вычурно сделано. – Кратер, до того времени ничем не прославленный, был объявлен священным – он похоронил великое зло. С тех пор и до сего дня у подножия гайота находится пост хранителей, которые предупреждают, чтобы никто не вздумал спуститься туда. Мы не знаем, что сталось с Султаном Воды, но не исключено, что он все еще жив… хотя с тех пор он нас не тревожил. Правда, время от времени оттуда все еще вырываются ядовитые облака – и это по-прежнему великое бедствие для всех нас. Исторгнувшись из кратера, они могут плыть очень долго, и неизбежно убивают все живое на своем пути. Потому поблизости от Священного Кратера и нет городов, хотя это очень богатые воды…

– А как же Убуру? – спросил лод Гвэйдеон.

– Да, правда? – присоединилась Ванесса.

– Дело в том, что между Убуру и Священным Кратером находится что-то вроде природного заслона, – вновь развернул карту Витааль. – Видите черту? Это подводная гора, очень длинная и узкая. Со стороны она похожа на каменный гребень. Она прикрывает наших жителей от ядовитых испарений Султана. Возможно, это… хотя точных сведений на этот счет пока нет, одни лишь гипотезы.

– Так значит, в этот кратер никого не пускают? – уточнил Креол, явно уже прикидывая, как будет крушить всех, кто осмелится его куда-то не пустить.

– Это исключительно в целях безопасности самих любопытных, – поспешил ответить Витааль. – Такие же посты стоят у нас возле большинства глубоких впадин – до принятия этого закона многие молодые эйсты гибли по собственной глупости. К тому же это всего-навсего предупредительный знак – если кому-то так уж хочется погибнуть в глубинах, это его личные проблемы… А у вас что, есть безопасный способ опускаться на большую глубину?

– Найдется… – уклончиво ответил Креол. – Хочешь с нами?

Единственный глаз Витааля загорелся жадным огнем. Большие глубины всегда были для эйстов заветной мечтой – как для людей полюса или Луна. Люди Земли свою мечту исполнили – эйсты Рари пока еще нет. Многие века их светлые головы пытались найти способ проникнуть в самое сердце океана, но безуспешно. Увы, эйсты не могли построить ни батискафа, ни батисферы – они не плавили металлов и не строили кораблей. Их ученым даже в голову не приходила идея создать аппарат– они упорно искали способ опуститься в глубину как есть. И безуспешно. А до тех пор им приходилось оставаться в отведенных природой пределах – двести пятьдесят метров, еще глубже эйсты опускаться не способны. Растворимость азота в крови повышается, и эйст умирает. Впрочем, для человека даже это – невообразимая глубь, максимум аквалангиста – какие-то пятьдесят метров.

– А можно? – с деланным безразличием спросил звездочет.

Креол важно кивнул.

Витааль задумчиво дернул себя за головные плавники, еще немного поковырялся в свитках, а потом решительно подошел к толстой водоросли в углу и начал как-то странно поглаживать и подергивать листья. Растение завибрировало и начало издавать необычные звуки – словно монотонно гудело в нос. Продолжалось это довольно долго.