Александр Рудазов - Самое лучшее оружие

Когда он подлетел поближе, стало ясно, что эта женщина. Причем очень эффектная – высокая, бледная, пепельноволосая и ураганно красивая. На серую похожа мало – явно полукровка. И нет никаких сомнений, что собой представляет вторая половина – за спиной растут крылья, уши остроконечные, а изо рта выпирают острейшие клыки. Плащ серый.

– Асмодея Грозная? – уточнил Креол.

– Да-а, – медленно кивнула колдунья, приземляясь на мосту. Хлипкое сооружение ощутимо закачалось. – Какая мощь… О Нъярлатхотеп, какая мощь…

Ванесса моментально возненавидела эту вампиршу. В ее горящих глазах, устремленных на Креола, ощутимо перемешалось благоговейное почтение и вожделение.

– Это вы убили тех слабосилков? – заинтересованно спросила Асмодея. – Антикваро и остальных?

– Я, – не стал отрицать Креол. – А что – нельзя?

– О, вы были в своем праве! – поспешила успокоить его вампирша. – Вы воистину великий колдун, владыка…

– Маг!!! – бешено проскрежетал Креол. – Ну когда, когда вы запомните?! Сколько раз мне еще придется вас поправлять?!! Я! Не!! Колдун!!!

– Разве суть в названии? – удивилась колдунья. – Владыка, вы возвращаетесь от Султана Земли… вам удалось достать Сердце?

– Святой Креол, мне убить ее? – тихо предложил лод Гвэйдеон.

– Не смей прерывать беседу Высоких, смерд! – яростно сверкнули глаза Асмодеи. – За такое вопиющее непочтение тебя ждет наказание!

Судя по всему, она попыталась воздействовать на лода Гвэйдеона чем-то вроде болевого шока. Но к ее великому удивлению, паладин даже не заметил ее потуг – сверкающая броня веры защитила его прочнее любого щита. Серебряные Рыцари уже много веков занимались умерщвлением колдунов. Да и нежить тоже не гладили по головке.

– Ты крепче, чем я думала, старик… – недоуменно пробормотала она, всю больше скрючивая когтистые пальцы. – Неужели ты ничего не чувствуешь?

– Святой Креол, позволь мне… – с трудом удерживался, чтобы не проткнуть колдунью, лод Гвэйдеон.

– Хой, шваруба диа, [21]прекрати свои штучки! – потребовал Логмир, чиркая Рарогом и Флеймом друг о друга. – Командир, давай ее выпотрошим! Ну давай, а?

– А правда, чего мы ждем? – потрясла Креола за плечо Ванесса.

– Ваши слуги слишком много себе позволяют, Владыка! – вскипела Асмодея. – Я вынуждена проучить их…

– Не сметь! – резко взмахнул рукой Креол.

Колдунья отшатнулась, как будто он ее ударил. Из уголка рта начала сочиться кровь.

– За что, Владыка?.. – растерялась она. – Я же всего лишь…

– У тебя есть одна минута, чтобы заинтересовать меня, женщина, – холодно скрестил руки на груди Креол. – Потом я тебя убью.

– Но… но, Владыка!.. – искренне удивилась такому отношению Асмодея.

– Пятьдесят секунд, – поднял руку Ванессы с часами Креол.

– Подождите, Владыка, выслушайте! – выставила перед собой руки колдунья. – Вы намного могущественнее, чем Бестельглосуд Хаос!

– Знаю. Это ведь ваш нынешний глава?

– Да, и мой старший брат, – равнодушно отмахнулась Асмодея. – Владыка, с моей помощью вы могли бы свергнуть его и занять место на Сером Троне! У вас уже есть три Сердца, а я помогу добыть четвертое! Вы и я, вместе мы могли бы править всей Серой Землей… всем миром!

– Пятнадцать секунд, – постучал по часам маг. – И мне пока что неинтересно.

– Неинте… но, Владыка! – пораженно расширились глаза вампирши.

Она не могла понять, как кто-то может не соблазниться таким предложением. Всю жизнь Асмодея Грозная почитала силу, боготворила силу, преклонялась перед силой. Многие годы Бестельглосуд Хаос был для нее божеством – ибо был сильнее ее. Кроме него среди серых было еще только два колдуна могущественнее, чем Асмодея: их мать Руаха Карга и еще один брат – Яджун Испепелитель. Но Бестельглосуд был сильнейшим, а потому главнейшим.

Однако сейчас она видела перед собой силу, значительно превышающую мощь Бестельглосуда – Креола Урского. И мгновенно позабыла о брате и прочей родне, с первого взгляда влюбившись в шумерского архимага. И точно так же позабыла бы и о нем, повстречай кого-то еще сильнее.

Увлекающаяся натура.

Креол насмешливо скалился. Он расшифровал ее мысли с первого же взгляда, и теперь преисполнился к Асмодее глубочайшим презрением. Он-то сам никогда не лизал пятки кому-то, кто сильнее, наоборот – всегда стремился превзойти этого кого-то, чтобы потом взглянуть на него сверху вниз. И обычно ему это удавалось. И уж конечно, Креол никогда не предавал своих.

– Твое время истекло, женщина, – криво усмехнулся он. – Это все, что ты имела мне сказать?

– Да… да… – все еще не в силах поверить, что ее отвергли, выдавила из себя Асмодея. – Владыка…

– Хой, командир, ты щас что-нибудь умное будешь рассказывать? – дернул Креола за рукав Логмир. – Ну, на тему, какая эта шварубих плохая, и как всем, даже ей самой, будет лучше, когда ты ее убьешь? Или обойдемся без морали?

– К Кингу мораль! – кивнул Креол, бросая заклятие Десяти Лезвий.

Вообще-то, сначала он хотел метнуть Огненный Шар – против вампиров нет средства лучше огня. Но вовремя успел передумать: применять огненную магию на деревянном мосту над пропастью – не самое разумное занятие.

Оскорбленная до глубины души Асмодея даже не попыталась увернуться или защититься. Она стояла столбом и растерянно смотрела на великого мага. В ее глазах стояли слезы горя и унижения. Лезвия прошили ее тело насквозь, но она не заметила и этого – просто стояла и пыталась справиться с комком в горле. Впрочем, раны тут же начали затягиваться – вампира так просто не уничтожишь.

Но слезы быстро высохли. А в глазах появилось совсем другое выражение – бешенство отвергнутой фурии. Есть ли на свете что-нибудь страшнее женщины, которая предложила кому-то всю себя, а от нее брезгливо отвернулись?

– Убе-е-ейте и-и-ихххх!!! – завизжала она, резко взмахивая крыльями.

Крылья вампирши оканчивались бритвообразными когтями. Один из них задел веревку, натянутую между огораживающими колышками, воткнутыми вдоль моста, и та лопнула. Мост колыхнуло, и все, кто стоял справа – сама Асмодея, Креол и Витааль – полетели в пропасть…

– Святой Креол!!! – рыбкой метнулся следом лод Гвэйдеон.

Но его схватили за руки Логмир и Ванесса, с огромным трудом удерживая бьющегося паладина. Он был сильнее их обоих, вместе взятых.

– Отец, не дури! – заорал ему в ухо Двурукий. – Ты что – птица?! Чем ты ему поможешь?!

– Да ему не надо помогать, он летать умеет! – вторила ему Ванесса, с неуверенностью глядя в клубящийся внизу пар, в котором только что исчезли две фигуры. – Умеет… точно умеет…

Простая логика остудила пыл паладина. Он затих и уставился вниз – туда, где пропал тот, кому он клялся в вечном служении.