Крэг Гарднер - Плохой день для Али-Бабы

— МОЖЕТ БЫТЬ, — прогремел голос Мордраг со стен, пола и потолка.

— Тебе обязательно забавляться с нами именно так? — спросил Аладдин. — Ты когда-нибудь позволишь нам уйти?

— ЕСЛИ БЫ Я ОТКРЫЛА ВАМ ЭТО, СИТУАЦИЯ УТРАТИЛА БЫ ВСЮ ОСТРОТУ НЕИЗВЕСТНОСТИ. ВОТ ЧТО Я ВАМ СКАЖУ. Я ВПОЛНЕ СОГЛАСНА С ЮНОЙ МАРДЖАНОЙ. ИЗ ЭТОГО МОЖЕТ ВЫЙТИ НАСТОЯЩАЯ ДРАМА.

В этот миг Али-Баба даже не знал, помогло им заступничество его юной служанки или навредило.

Ступеньки внезапно закончились, сменившись очередным коридором, уходящим, похоже, гораздо дальше, чем можно было разглядеть в свете факелов.

— Где мы? — спросил Ахмед у тех, кто был рядом с ним.

Но никто не имел ни малейшего понятия.

— Мы потерялись навеки! — запричитал Касим.

— Ты всегда был слабохарактерным, — заметила его жена.

Однако Али-Баба уже начинал немного представлять, как все устроено в волшебной пещере.

— Похоже, для того, кто позитивно настроен, надежда есть, — сказал он остальным. — Коридоры и нижняя пещера появлялись перед нами тогда, когда я задавал вопросы или принимал решения. Значит, теперь я должен принять решение.

Он чувствовал себя немного глупо, пытаясь проделать это там, где не было и намека на какой бы то ни было проход. Но почему бы и нет? Ведь раньше-то получалось.

— Эй, — воскликнул он поэтому. — Сезам, откройся!

Трое евнухов взвизгнули, ибо под ногами у них открылся люк.

— Куда они подевались? — поинтересовался Гарун, светя факелом во вновь образовавшееся отверстие. — По-моему, я вижу… золото!

— Значит, это другой вход в сокровищницу? — спросил Ахмед.

— Должно быть, так! — подтвердил Синдбад. — И волшебная лампа тоже там.

— Мне кажется, — сказал Аладдин собравшимся вокруг него, — что нам пора последовать за нашими собратьями. — И с этими словами он спрыгнул в открывшийся лаз.

Что оставалось Али-Бабе, как не отправиться следом?

Падение было недолгим. Али-Баба и остальные с оглушительным звоном шлепнулись на груды золотых монет.

— Берегитесь! — подали голос евнухи откуда-то рядом. — Мы не одни в этой сокровищнице.

— Значит, маг и наш главарь опередили нас! — догадался Синдбад. — Аладдин, живо! Пока они не нашли лампу! Ты должен воспользоваться кольцом и моли Небо, чтобы джинн уже достаточно отдохнул!

С этим, во всяком случае, Аладдин согласился и поспешно потер кольцо. На этот раз появилось приемлемое количество багрового дыма, который достаточно быстро развеялся, являя взглядам обсидианового джинна. Глаза существа ярко горели в тусклом свете этого дальнего закутка сокровищницы. Джинн открыл свой страшный рот и произнес следующее:

— Где-то в этой сокровищнице, — пояснил Аладдин, — находится лампа, в которой обитает твой сородич. Отыщи эту лампу и принеси ее сюда!

Но на этот раз джинн заколебался.

— Я не уверен, что могу сделать это, о хозяин. Мы, сверхъестественные существа, подчиняемся строжайшим правилам и исповедуем отказ от конкуренции и вмешательства. Джинны — существа крупные и обособленные, любящие уединение.

— Может, — разумно предложил Ахмед, — погасим сперва эти все еще горящие факелы? Кажется, там, в главном зале, света хватает, и я думаю, нам следует скрывать наше присутствие здесь как можно дольше.

«Правильно», — подумал Али-Баба. Хотя они провалились в помещение очень внушительных размеров, настолько набитое золотыми монетами, что ноги дровосека по колено ушли в груды золота и все равно не достали пола, похоже, это было всего лишь преддверие главного зала, где хранились сокровища. Через большую арку дверей, ведущих туда, Али-Баба мог разглядеть отблески дрожащего света факелов, без сомнения тех же самых, которые он видел, когда в первый раз нашел сокровище. Это было всего несколько дней назад, хотя ему казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

Али-Баба почувствовал, как две мягких, но сильных руки сжали его руку.

— В этом закутке так темно без огня факелов, — хрипло сказала ему на ухо жена Касима. — Какое счастье, что есть надежная рука, чтобы защитить меня!

— Мне очень жаль разочаровывать тебя, о жена, — встряла голова Касима, висящая в мешке на плече у дровосека. — Но мне сдается, что мои руки находятся в двух разных мешках.

Гарун с усилием передвигал увязшие в монетах ноги, и каждое его движение сопровождалось оглушительным звоном золота.

— Не представляю, — проворчал он, — как мы можем скрытно приблизиться к кому бы то ни было, идя по этой трясине?

— Хорошо, — сказал Аладдин. — О джинн кольца!

Громадный черный дух кивнул:

— Слушаю и повинуюсь. В разумных пределах, конечно.

И Аладдин спросил его:

— Можешь ты перенести нас в центр того главного зала сокровищницы?

Джинн быстро пересчитал присутствующих.

— Это мне вполне по силам. Считайте, что это уже сделано!

Али-Баба моргнул и оказался в освещенном светом факелов зале, перенесенный туда в мгновение ока вместе со всеми его товарищами, тремя женщинами и тремя евнухами. Все они стояли на огромном помосте из чистого золота. И все вокруг тоже было золотое: монеты, и браслеты, и статуи, и слитки, и крупные необработанные самородки — абсолютное однообразие цвета, нарушаемое то здесь то там случайными островками драгоценных камней всех мыслимых оттенков. Вдалеке Али-Баба разглядел несколько вестибюлей, окружавших этот великолепный зал. Несомненно, именно из такого вестибюля джинн и перенес их сюда, но тогда Али-Баба и понятия не имел о количестве и ценности собранных здесь богатств, ибо если то помещение, где они находились прежде, было золотым озерцом, то теперь они видели перед собой океан.

— Я подобного даже представить не мог, — сказал Гарун в пространство. — Такое богатство сделало бы честь даже любому из моих дворцов.

— Неудивительно, что разбойники столкнулись с трудностями в добывании золота, — добавил Ахмед. — Похоже, в этом зале собраны все ценности с нашей части света.

— Двадцать три биллиона четыреста миллионов семьсот шестьдесят три тысячи семнадцать динаров, — объявил Синдбад. — И это только то, что лежит на поверхности.

— Пожалуй, здесь собраны ценности со всего мира вообще, — тихонько присвистнул Ахмед.

— Мне доводилось слыхать про пещеры, одержимые сильными страстями, — заметил камень, по-прежнему покоящийся в кулаке у Али-Бабы. — В конце концов, пещеры — это всего лишь большие ямы, страстно желающие быть засыпанными.

Али-Баба почувствовал, как стройная нога прижалась к его бедру.