Ольга Кноблох - Белоснежка и семь апостолов

— Знаешь, — прервал я его излияния, — достал ты меня своим нытьем. У меня телефончик Кузнецова есть, вот запиши, позвони и попросись на работу в Большую Контору. Он тебя примет, как родного, зачислит в отдел, и будет тебе счастье. Отпуск, льготы, пенсия по выслуге лет. Тащи ручку…

— Пошел ты, — вздохнул Макс. — Ладно, ты прав, хватит уже сопли размазывать. Пойдем соснем по часику, а потом рванем в город на разведку, разбираться с твоей картой.

— Давно бы так, — зевнул я.

Мы проглотили еще по рюмочке, закусив печеньем, намазанным горьким апельсиновым (с корочкой) джемом, и поплелись в зал, напоминавший теперь тюленье лежбище.

Я спохватился в одиннадцать — надо было срочно ехать в контору, меня ждал новобранец Ким.

Из машины позвонил дежурному на полигон, спросил, как наш заключенный пережил эту ночь.

— Все спокойно, — отрапортовал лейтенант Голиков, — спал, не шумел, летать по камере и биться о стены больше не пробовал, утром справил нужду, попросил сигарет. Принесли. Скурил три штуки под присмотром, от еды отказался. Вкатили дозу «колыбельного». Перестал курить, сидит, смотрит в стену, молчит. Лампочка у него в камере перегорела.

— Заменили? — строго спросил я.

— Никак нет, с минуты на минуту заменим, Столбун обещал заняться. А торопиться некуда, — хихикнул Голиков, — объекту все равно без разницы, темно там или светло.

— Ну-ну, — ответил я. — Только, зная Столбуна, могу предположить, что лампочку вкрутят послезавтра. Поторопи его.

— Так точно, — пообещал Голиков.

Второй звонок я сделал Медведеву, спросил про самочувствие, настроение и боевой дух. Медведев порадовал: не унывал, рвался на работу, обещал к полудню, самое позднее — к половине первого быть на полигоне; заодно расспросил меня, нет ли у конторы на примете способного лекаря отрастить ему новые пальцы. Почему-то он был уверен, что лекарь найдется, и его тело вновь обретет желанную симметрию. Я пообещал поискать. Настроение у Медведева сразу испортилось, и я поспешил отключиться.

В конторе первым делом я отдал Серебренникову анкету (тот расцвел, будто я принес ему подарок на день рождения), а потом побежал в свою прокуренную келью. На пороге кабинета меня ждал наш новенький. Мы уже встречались. Но даже если бы я видел его впервые, догадался бы, что передо мной телепат. Взгляд у них совершенно особенный. Слегка рассеянный. Как у Моны Лизы: вроде смотрит тебе в глаза, а думает о чем-то своем, поди пойми о чем. Я приготовился заслонить мысли, уверенный, что Ким не удержится от соблазна попробовать на мне свои силы, как было в прошлый раз, но он этого делать не стал, чем заслужил мою симпатию.

— Здравия желаю, — сказал я, протягивая Киму руку.

Он замялся, кивнул, ничего не сказав, и пожал ее.

Фамилия ему совершенно не подходит. Если в роду у него и были корейцы — то где-то в десятом колене. Вот имя — другое дело. Имя к месту на все сто. Внешности он исконно славянской, даже былинной какой-то, походит на доброго молодца с рисунка Билибина. Такая же нелепая стрижка «под горшок», светлые волосы чуть вьются; ему бы еще вместо этого коричневого пальто полотняную рубаху, крестом вышитую, и полосатые порты — и было бы в самый раз. На «Мосфильме» бы с руками оторвали — такой типаж!

— Проходите, Василий Евгеньевич, — я распахнул дверь. — Можете не раздеваться, мы тут ненадолго, сейчас бумаги заберем и поедем. В отделе кадров уже отметились?

— Отметился, — негромко сказал он.

Я достал из сейфа досье Бенарда.

— Вот ваше задание номер один. Опасный преступник, аномал, специализация ясновидение. Таких, как мы с вами, отличает от других людей. Может определить, телепат перед ним или телекинетик. Противостоит ментальному вмешательству. Сейчас мы его ослабили, но вам с Медведевым все равно придется нелегко. Материалы прочтите до начала допроса, с собой бумаги не брать. Вот тут список вопросов в логической последовательности, очень примерный. Начнем по списку, а там уж как получится, это дело непредсказуемое. Первые вопросы вам наверняка знакомы — это обычная процедура…

— Как же, помню, — невесело ухмыльнулся Ким, пробегая глазами строчки.

— В общем-то вести допрос буду я. Мне эта шпаргалка нужна, чтобы направить его мысли на воспоминания о конкретных вещах, а вам — чтобы ориентироваться в своем поиске. Дальше. Ломать его надо штурмом: грубо, бесцеремонно и без всякой жалости. Представьте, что перед вами Джек Потрошитель или Ганнибал Лектер. В разговоры не вступать. Он хороший психолог, может вскрыть вам черепушку без всякой телепатии.

— Что, настолько страшный человек? — отвлекся от бумаг Ким.

— Вам это предстоит выяснить, Василий Евгеньевич.

— В чем его обвиняют?

— В том, что он и его соратники, преступная группировка, известная вам под названием Волшебный цирк Белоснежки, превратили в аномалов по меньшей мере пятнадцать тысяч человек по всей Сибири. Вас в том числе.

Он судорожно сглотнул, будто пытался унять позыв к рвоте.

— Который… из них? — спросил он.

— Слепой чревовещатель.

— Откуда вы знаете, что… — Он не стал договаривать. Понял. Поверил.

— Так вот. Вам и вашему напарнику Игорю Медведеву сегодня предстоит выяснить, кто стоит за организацией цирка, цель, процесс, результат. Помимо этого для нас важна любая сопутствующая информация: социальные и родственные связи, адреса, имена, пароли — все.

— А-а-а… вы уже знаете, какой процент зрителей они… переделали?

— Нам лишь приблизительно известно количество зрителей, у которых эти способности проявились. Но в худшем случае следует ожидать, что рано или поздно обратятся все те из них, кто родился после тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

— Значит, Оксана… эта девушка, она была со мной в цирке, — она тоже?

— Мы ее проверили. Пока что проявлений аномальных способностей нет, но, если и появятся, могу вам гарантировать: она телекинетик.

— А почему я читаю мысли, а не… еще что-то делаю?

— Об этом тоже спросите Чревовещателя. Задание понятно?

— Более или менее.

— Лучше бы «более», потому что времени у нас в обрез. Вот это, — я достал из ящика стола заготовленное оборудование, — микрофон-пуговка. Закрепите на одежде. А теперь, пожалуйста, загляните мне в голову и угадайте мое желание.

Я ослабил заслонки, но Ким не торопился. Смотрел мне прямо в глаза, гадая, как ему реагировать на столь прямолинейное заявление.

— Смелее, — подбодрил я.

Ким решился. Лицо его обрело еще большее сходство с портретом Моны Лизы. Вспышка силового импульса была слабой, но невидимая глазу «взрывная волна» распространилась быстро. Ему бы немного тренировки…

— Вы хотите называть меня на «ты», но при этом ждете, что я буду обращаться к вам на «вы».