Альфред Бестер - Продается планета (сборник)

Я тем временем уничтожил оконную решетку. Хотя дождь еще не перестал, ма сказала, мы не сахарные, не растаем. Они с па подхватили храпевшего Неотразимчика под мышки и полетели. Все трое оставались невидимыми, так как перед тюрьмой-мэрией зачем-то собралась громадная толпа.

— Марш за нами! — крикнула мне ма. — А то нашлепаю!

— Сейчас! — ответил я, но остался.

Оказалось, что мистера Амбрустера снова отвели на допрос в зал. У окна опять стоял мистер Гэнди и сверлил беднягу своими змеиными глазками, а двое типов закатали мистеру Амбрустеру рукав и готовились проткнуть ему руку какой-то стеклянной штукой с тонким наконечником. Ах, подонки! Я вышел из состояния невидимости и крикнул им:

— Не смейте трогать этого человека!

В ответ кто-то завизжал:

— Хогбенский щенок, держите его!

Я позволил им схватить себя и очутился втиснутым в кресло. Рукав мне тоже закатали.

— Нечего с ним церемониться, впрыснуть ему сыворотку правдивости, — хищно усмехнулся мне в лицо мистер Гэнди, — теперь этот бродяга ничего не утаит.

Мистера Амбрустера они порядком отделали, но он стоял на своем и лепетал:

— Не знаю я, куда девался Сонк. Знал бы, так сказал. Не знаю я, куда…

Ударом по голове его заставили замолчать, и мистер Гэнди, чуть не стукнувшись носом о мой нос, прошипел:

— Сейчас мы узнаем, откуда у вас ядерный реактор! Один укол — и у тебя мигом развяжется язык. Понял?

Тут же мне в руку загнали острый конец стеклянной штуки и впрыснули сыворотку. Но на меня она подействовала вроде щекотки, и я опять отвечал, что ничего не знаю. Тогда Гэнди приказал сделать мне еще укол, но я твердил свое, хотя щекотало больше.

Внезапно кто-то вбежал в комнату и заорал:

— Дамба рухнула! Смыло Гэнди-дамбу! Половина ферм южной долины в воде!

Мистер Гэнди отпрянул как ужаленный и взвизгнул:

— Вы бредите! Это невозможно! В реке Большой Медведицы сто лет не было воды!

Однако через несколько мгновений все сбились в кучу и зашептались о каких-то образцах грунта и о сборище перед парадной лестницей.

— Вы бы успокоили их, мистер Гэнди, — посоветовал кто-то. — Они так и кипят. Ведь как-никак поля затопило…

— Я с ними поговорю и все улажу, тем более что толком еще ничего не известно, а выборы через неделю.

И мистер Гэнди исчез в дверях. Остальные кинулись за ним. Тогда я встал и начал чесаться — вся кожа сильно зудела. Ну, погоди, мистер Гэнди, я начинаю злиться!

— Давай удерем, — предложил мистер Амбрустер. — Другого такого случая у нас не будет.

Выскочив черным ходом, мы обежали здание и перед фасадом увидели огромную толпу. Наверху парадной лестницы стоял мистер Гэнди, а к нему подступал рослый широкоплечий парень. В руке у парня был здоровенный каменный обломок.

— Я не знаю таких плотин, которые не имели бы предела прочности, — возгласил мистер Гэнди.

Но парень потряс обломком над головой и проревел:

— А что такое плохой бетон, ты знаешь? Тут же один песок! Дамбу из этого бетона можно размыть галлоном воды!

— Отвратительно, мерзко! — затряс головой мистер Гэнди. — Я возмущаюсь вместе с вами и заверяю всех, что со стороны властей контракт выполнялся добросовестно. И если компания “Аякс” пустила в дело некондиционные материалы, мы выведем ее на чистую воду!

А у меня уже страшно чесалось все тело и стало совсем невтерпеж. Надо было что-то предпринять.

Здоровяк с обломком бетона сделал шаг назад, ткнул пальцем в сторону мистера Гэнди и спросил:

— А знаешь, поговаривают, будто в компании “Аякс” хозяйничаешь тоже ты?

Мистер Гэнди открыл рот, потом закрыл, затрясся и вдруг сказал:

— Да, “Аякс” принадлежит мне.

Вы бы слышали, что за рев пронесся по толпе! А парень чуть не задохся от возмущения.

— И ты это открыто признаешь?! Значит, ты знал, из какого дерьма построена дамба? Говори, сколько прикарманил.

— Одиннадцать тысяч долларов, — смиренно признался мистер Гэнди. — Остальное пошло шерифу, членам городского управления и…

Но взбешенная толпа кинулась вверх по лестнице, и больше мы не услышали от мистера Гэнди ни слова.

— Ну и ну! Впервые в жизни вижу такие чудеса, — сказал мистер Амбрустер. — Что это стряслось с Гэнди, Сонк? Уж не рехнулся ли он?.. А черт с ним, зато теперешнюю администрацию разгонят, вышвырнут всех мошенников, и мы заживем в Пайпервиле райской жизнью…

Если только я не двину на юг. Зимой я всегда перекочевываю поближе к солнцу… Нет, сегодня настоящий день чудес: у меня в кармане откуда-то народилось несколько монет! Пошли выпьем по этому случаю.

— Благодарю вас, но как бы ма не стала беспокоиться, — ответил я. — Так вы думаете, мистер Амбрустер, в Пайпервиле отныне все пойдет тихо-мирно?

— Еще бы нет… Хотя, пожалуй, не сразу. Гляди, старину Гэнди волокут в тюрьму. Попался, который кусался… Нет, мы обязательно должны это отпраздновать, Сонк! Куда ты провалился?

А я уже опять сделался невидимым. Зуд прошел, я полетел домой тянуть электропроводку. Вода скоро пошла на убыль, но благодаря заткнутому провалу и открытым в верховьях ключам энергией мы были обеспечены.

С тех пор мы зажили мирной жизнью. Мирная жизнь и безопасность нам, Хогбенам, дороже всего.

Папин па говорил потом, что наводнение мы устроили неплохое, хотя и поменьше того, про которое ему рассказывал его папин па. В Атлантиде во времена прапапина па тоже умели строить атомные печки. Но эти атланты были настоящие головотяпы — добыли целые горы урана, и все полетело вверх тормашками, дело кончилось всемирным потопом. Прапапин па еле ноги унес, Атлантида потонула, никто про нее теперь и не помнит.

Хотя мистера Гэнди упекли в тюрьму, никто от него не добился, почему он так разоткровенничался перед народом. Говорили, будто бы на него помрачение ума нашло. Но я — то знал, в чем была загвоздка.

Помните колдовской трюк моего па: телепатическую трансфузию алкоголя из его крови в мою? Так вот, когда меня одолела чесотка после введения сыворотки правдивости, я взял и проделал этот папин трюк с мистером Гэнди. Он стал резать правду-матку, а у меня зуд как рукой сняло.

Этаких прохвостов только колдовством и можно заставить говорить правду.

От первого удара молотка дверь тряхнуло, от второго тонкая деревянная доска загудела подобно барабану. Бенедикт Верналл распахнул дверь и ткнул пистолетом в живот человека еще до того, как молоток в третий раз успел опуститься.

— Убирайся отсюда! Немедленно убирайся! — крикнул он пронзительней, чем ему бы хотелось.

— Не будь дураком, — спокойно сказал бейлиф, делая шаг в сторону, чтобы Бенедикт мог видеть двух полицейских за его спиной. — Я — бейлиф и исполняю свой долг. Если ты застрелишь меня, этим двоим приказано убить тебя и всех, кого они обнаружат в квартире. Будь разумным человеком. Это ведь не первый случай. Он предусмотрен законом.