Оксана Стадник - Намбату

— Еще раз спасибо. Каждой своей фразой ты радуешь меня все больше и больше, — дворянин распрощался с последней надеждой, что верный меч ему поможет.

— Что будем делать? — поинтересовался иролец, внимательно наблюдая за другом.

— Спать пойдем, — буркнул тот, отмечая про себя, что вопрос был задан во множественном числе. — Спокойной ночи.

Ральдерик зашел в свою комнату, закрыл за собой дверь, сел на пол, прислонившись к ней спиной, и обхватил голову руками. Идиот! Дурак! Кретин! Вот и поделом тебе!

— Мы опять заблудились? — с отчаянием в голосе поинтересовался Шун.

Была ночь. Прохладная. Темная. Девушка с котом и конем блуждали по этой местности уже несколько часов. По всем прикидкам путники уже должны были прийти в Шангаль, однако город всё никак не попадался. Это удручало. Всем троим ужасно хотелось спать и есть.

— Я думаю, он где-то рядом, — преувеличено бодро предположила Филара, беспомощно оглядывая местность.

— Ты меня, конечно, извини, но то же самое ты говорила два часа назад, — как можно тактичней напомнил кот.

— Может быть, мы ходим вокруг него кругами? — с надеждой предположила девушка.

— Я бы предпочел… Так! Ты уже заколебал! Что тебе надо?! Вали давай отсюда! — рявкнул Шун на крутившееся возле лошади непонятное человекообразное существо с мешком.

Обрадовавшись, что на него обратили внимание, оно распахнуло сумку и маняще повело бровями, призывно улыбаясь. Филара кинула туда мелкую монетку. Человечек непонимающе поморгал, глядя на «милостыню», поблескивающую среди прочих вещей в его мешке. Потом он бросился догонять ушедшую вперед лошадь с всадниками и вновь преградил им путь. Те снова прервали свой разговор и уставились на него.

— Нет, вот это наглость! — сказал кот, когда незнакомец вновь затряс своей котомкой. — Мало ему, видишь ли, дали!

— Может быть, он не побирается? — задумчиво предположила девушка. Существо на этих словах радостно закивало.

Шун тоже поразмыслил над этой идеей.

— Думаешь, он продает свой мешок? — предположил он.

— Купим?

— Зачем тебе эта драная сумка? — с легким раздражением спросил у Филары кот.

— Но просто он такой худенький, заморенный, — принялась объяснять сердобольная девушка. — Калека немой. Наш долг помогать убогим. Что если у него нет денег купить себе еды и заплатить за ночлег? А гордость не позволяет сидеть на паперти? Вот он и решил продать последнее, что у него было. А эта вещь, возможно, — единственная память о его покойной матушке, шившей ему этот мешок долгими зимними ночами, чтоб мальчику было в чем носить в школу сменную обувь…

У человечка от удивления отвалилась челюсть. Он переводил взгляд с волшебницы на ее питомца, пока те спорили о том, как с ним поступить. Потом почувствовал на себе чье-то дыхание. Задрав голову, он увидел крупную лошадиную морду, начинающуюся оскаленными зубами и заканчивающуюся раздраженно хлопающими ушами. Где-то в промежутке горели сердитые, показывающие, что их обладатель вот-вот потеряет терпение, глаза. Маленький незнакомец отступил на шаг назад, опасливо поглядывая на нависающую над ним громадину головы. Лучше бы он смотрел на ноги.

— Так, а куда он делся? — Шун озадаченно осматривал землю.

Герань стоял с максимально непричастным видом. Филара тоже огляделась.

— Ладно, — пожала плечами она. — Значит, не больно-то ему и нужно было.

— Ну и черт с ним. Поехали уже!

Конь тронулся с места. Через несколько шагов девушка нахмурилась и сказала:

— А, может быть, он знал, как доехать до Шангаля?

— Чё-ё-ёрт… — устало закатил глаза кот. — Ну почему ты только сейчас об этом подумала?!

— Мы с тобой — два идиота, — огорчилась волшебница.

Герань согласно фыркнул.

Позади них в кустах валялся человечек с мешком и тихо постанывал. На его груди красовалась четкая вмятина в форме копыта. Да, стулья могут пролетать сквозь наблюдателей, не причиняя им вреда. То же самое относится и к другим вещам, включая лошадей. Но для этого необходимо находится в особом душевном состоянии. Проще говоря, надо быть готовым к подобному развитию событий и как следует сконцентрироваться. Нда…Урок на всю жизнь.

А троица тем временем благополучно пропустила поворот на Шангаль и пошла в другую сторону, счастливо избегая судьбы участников Намбату.

Светало. Вернее, вот-вот начинало светать. Мутный серовато-желтый свет наползал на город и просачивался в окна. В гостинице пока что все спали. Ральдерик вышел из своей комнаты и тихо закрыл за собой дверь. Герцог был полностью готов к пути. Он практически бесшумно миновал темный коридор и прокрался по лестнице вниз. Оставалось только растолкать и запрячь Мерзавца. И можно отсюда уезжать.

Гендевец сам был во всем виноват. Это он вляпался в чёрт знает что. Поэтому выкручиваться ему тоже придется самому. Юноша не собирался втягивать в свои проблемы других людей, но допускал, что Гудрон с ним увяжется, потому что такое уже случалось. Что ж. Пусть обижается, сколько хочет, что дворянин сбежал, не попрощавшись, но к Намбату кузнец не будет иметь никакого отношения. У него теперь есть семья, возможно, скоро пойдут дети… Пусть сидит дома с женой, в покое и безопасности. Ральдерик вспомнил, кто был супругой друга и мысленно внес ряд коррективов в последнее утверждение. Ладно, не в этом дело. Просто герцог идет один и всё тут! Конец спору! Ну вот, дошло до того, что он стал заниматься самоубеждением в правильности принятого решения.

Занятый подобными мыслями, юноша зашел в конюшню.

— Ну и куда это мы собрались? — услышал он знакомый голос.

Возле одного из стойл, лениво прислонившись к столбу, стоял иролец, сложив руки на груди и закинув ногу на ногу. Тоже полностью готовый к дороге. Изрядно отросшие с их первой встречи и, видимо, с тех пор не стриженые, черные кудри были перехвачены каким-то шнурком. Рядом с юношей на полу лежало несколько сумок и меч в ножнах.

— А тебе не спится никак? — сварливо огрызнулся гендевец, направляясь к своему коню.

Как он заметил, Неветерок уже стояла оседланная.

— А то шел бы к жене молодой, — продолжил он, спиной ощущая скучающий взгляд. — В постельку. Она тебя заждалась уже там, наверное…

Тут ему стало больно. Шипя и держась за ушибленную голову, он развернулся, чтобы встретиться глазами с Эрладой. Девушка невозмутимо повесила щетку для чистки лошадей на крюк.

— Доброе утро, — сказала она.

Герцог сдержался и тоже мрачно поздоровался. Просившиеся на язык слова он про себя ей всё же высказал.

— Хорошо, что мы рано проснулись, — возвестил кузнец. — Сможем много чего за день сделать!

— Кто рано встает, тому бог подает, — согласилась с ним супруга, подхватывая с пола какую-то сумку и волоча ее к флегматичному Каштану.