Анжела Высокосова - Сила Семи Магов

Примерно через час мы вышли из леса, практически сразу уткнувшись в невысокие скалистые горы. На поляне, перед пещерами горели костры и играла веселая разухабистая музыка, исполняемая гоблинами на каких-то необычных инструментах. Кстати, довольно примитивный мотивчик.

Вокруг костров бегали маленькие гоблинята, уже с детства имеющие устрашающий вид, а гоблинихи таскали на поляну бочонки, наполненные вином и гунивицами. У всех было приподнятое настроение, тут и там отпускались грубые шутки и слышался веселый смех.

Нас приткнули рядом с поляной в небольшом пролеске, крепко привязав к деревьям. Брок оставил с нами четырех гоблинов для охраны, а с остальными ушел, вероятно, готовиться к празднику. Гоблины, оставшиеся в роли наших стражей, были очень недовольны. Они ворчали на своем языке, в котором проскальзывало имя Брока, я поняла, что они костерили своего начальника. Эх, вот если бы мне вытащили кляп, я бы уж подначила их!

И почему Люська до сих пор этим не воспользовалась? Что-то на нее не похоже. Молчит себе, как рыба об лед, словно язык проглотила. Манка, тот ладно, он всегда как будто в рот воды набирает, а Люська-то…

Стало скучно. Понаблюдав сквозь редкие кусты за набирающим ход праздником, я тихо вздохнула, а Люська наконец-то соизволила заговорить:

— Я в туалет хочу, — сказала она, обратившись к охране.

— Ну и что? — недружелюбно спросили они, все еще злясь на Брока.

— Как это что? — опешила она. — Не в штаны же мне ходить!

Она очень натурально стала дергать ногами.

— А хоть бы и в штаны, — пожал плечами Скруль, а я позлорадствовала над тем, что именно ему не удастся погулять на празднике. Будет знать, как оскорблять меня!

— Послушайте, — робко подал голос Манка, — так же нельзя! Будьте благоразумны! Вы ж не звери какие!

— Молчи, рыжий, — буркнул крепкий коренастый гоблин, с ленцой затачивая лезвие кинжала о камень, а я мысленно обратилась к Вицемиру:

«Может, уже сделаешь что-нибудь? Брок-то свалил!»

«Еще рано, — услышала я в своей голове его голос. — Мы на открытой местности, на виду у сотни гоблинов. Вот когда праздник развернется в полную силу, тогда и начнем действовать».

— А я, пожалуй, прогуляюсь до кустов, — сказал Скруль, подозрительно скомкав свиток с моим портретом, и засеменил с ним в чащу.

«Это что ж получается, — мысленно возмутилась я, — он собирается использовать мой портрет в качестве туалетной бумаги? Ну наглеж!» — я уже забыла, что яростно оспаривала свое сходство с рисунком, так сильно я разозлилась!

— Ну пустите меня с ним! — заныла Люська, проводив взглядом Скруля, и добавила: — Я где-нибудь по соседству устроюсь, а он заодно посторожит меня.

Гоблины проигнорировали Люську, занимаясь каждый своим делом.

— Тебе что, и в самом деле неймется? — спросил ее защитник.

— Вот еще! — фыркнула она и стала подмигивать ему глазом.

Она так усиленно это делала, что мне показалось, будто у нее начался нервный тик. Гоблины тоже заметили это и подозрительно спросили:

— Что это с ней?

— Соринка в глаз попала, — ответила Люська, мгновенно прекратив семафорить.

— Спокойно, — шепнул защитник, — давай без самодеятельности. У меня уже имеются кое-какие наметки, поэтому не привлекай лишнего внимания.

— О чем это вы шепчетесь? — с той же подозрительностью поинтересовался коренастый гоблин.

— О своем, о девичьем, — ответила Люська, скорчив рожу.

— О девичьем? — скривился Вицемир. — Ну ты и сказанула!

— Люсенька, — тихонько обратился к ней Манка, — я думаю, не будет ничего зазорного в том, что ты, если не выдержишь и… ну и… в общем, сходишь в туалет прямо здесь.

— Манка, я, конечно, признательна за твою заботу и все такое… И все же, забудь, а?

— Да я ж просто. Чтоб тебя… — он покраснел, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

— Ах ты, заботливый мой! Все уже рассосалось, так что успокойся, — с легким раздражением повторила она. — Я перехотела.

Солнце стояло уже высоко в небе, и на поляне началось настоящее веселье. Гоблины неуклюже танцевали, пели какие-то идиотские, на мой взгляд, песни (по мне, так уж лучше слушать Манкино завывание) и вообще, по-моему, постепенно сходили с ума.

Испугалась я лишь раз, когда они, изрядно напившись, решили устроить стрельбу по живым мишеням. Мишенями, как вы понимаете, должны были служить мы. Слава богу, это безобразие увидел Брок и пресек их действия на корню. Пришлось им довольствоваться искусственными мишенями.

К нашим охранникам дважды подходили гоблинихи (по всей видимости, их жены) и кормили наших страдальцев гунивицами, а также украдкой давали вина и, как я подсмотрела, оставили бочонок, спрятав его в кустах, в которых, между прочим, не так давно побывал Скруль с моим портретом. Видимо, Брок им запретил пить вино, пока они находились на посту.

— Скоро, очень скоро, — пропел Вицемир, и только мы догадались, что он имел в виду.

Когда гоблины пустились в пляс и уже, совсем ничего не соображая, начали обливаться вином и обсыпаться гунивицами, защитник незаметно отвязал нас от дерева и развязал руки.

— Э-эй… — пьяным голосом сказал Скруль, заметив, что мы освободились.

Я погрозила ему и остальным нашим охранникам пальцем:

— Даже не думайте! Одно ваше движение или слово — и вы мертвы.

Если бы они были трезвыми, то вряд ли обратили на мои слова внимание. Но повышенные градусы затрудняли их и без того скудное соображение (самое интересное, что спиртное не прибавило им смелости, а даже наоборот — убавило), гоблины испуганно сгрудились в кучку.

— А… а что нам сказать Броку? — с трудом ворочая языком, пролепетал коренастый гоблин. — Ведь он нас накажет!

— Слушайте, — покачала головой Люська. — Вы уже большие мальчики, придумайте что-нибудь сами. Не можем же мы остаться здесь только для того, чтобы вы избежали наказания. Да и поделом! Нечего на посту пить!

— Ну, мы пошли? — робко спросил Манка у гоблинов.

Он бы еще извинился за причиненные неудобства.

Они расстроенно что-то буркнули в ответ, а мы, ускорив шаг, скрылись из вида.

— Как же все замечательно вышло! — обрадовалась Люська.

— Ага, — поддакнула я, — без шума и пыли.

— Ну теперь-то, надеюсь, нам никто и ничто не помешает добраться до цели? — с надеждой вымолвил Вицемир. — А то создается впечатление, что, только мы начинаем приближаться к морю, как тут же нарываемся на неприятные приключения. Это море следовало бы назвать не «Забытым», а «Заколдованным». Нас словно кружит по какому-то замкнутому кругу.

Мы углубились в лес (слава богу, хоть гунивиц стало намного меньше и они перестали беспрестанно шлепаться на нас) и решили устроить привал.

Удобно расположившись на небольшой полянке, мы достали наши припасы и с удовольствием принялись набивать животы, так как изголодались все здорово, как вдруг услышали в кустах какой-то шорох.