Юлия Жукова - Замуж с осложнениями

– – Я бы и один его унёс, – – ворчит Эцаган.

– – Мне надо, чтобы он лежал во всю длину и немного головой вниз. Так что понесёте на носилках, как миленькие.

Пока я собираю раскладные боковые палки, ситуация за бортом развивается.

– – Капитан, они окружают.

– – Знаю, – – рычит Азамат сквозь зубы, ожесточённо химича над сенсорной панелью. – – Смотри, кто помедленней, Хранцицик на орудиях.

Пару секунд тишина, Эцаган с Гондом насторожённо оглядываются. Боже мой, вот только космического сражения нам сейчас не хватало!

– – Вижу брешь! – – радостно выкрикивает пилот. Я чувствую совсем небольшой толчок, и мы резко меняем ориентацию в пространстве. Чего я вообще смотрю на экраны, у меня тут своё дело... Внезапно Эцаган и второй пилот хором выкрикивают:

– – Капитан, там...

– – Это туннель!

Мне кажется, я слышу, как Азамат скрипит зубами, но от клавиш он не отрывается.

– – Значит, в туннель.

– – Но это же явно ловушка!

– – Посмотрим.

И мы всасываемся в туннель.

Донести пострадавшего до моего кабинета оказывается гораздо труднее, чем ожидалось: на сей раз нас изрядно швыряет. Ребята оба бледные, а пилот всё просится обратно на мостик, хотя у него практически не работает левая рука.

– – Что у вас там случилось? – – спрашиваю, чтобы отвлечь его. – – неисправность какая-то?

Из его сбивчивого и не очень грамотного ответа понимаю, что виноват всё тот же хакер, что уже один раз вмешивался в управление кораблём. Что-то он где-то там замкнул в пульте, не знаю уж как, или это я всё не так поняла, но факт тот, что Азамат сейчас от него отбивается, ни на секунду отвлечься не может, а второй пилот в это время пытается рулить.

Тут нас подбрасывает особенно сильно, и он прикусывает язык.

Пару часов тянется мучительное ожидание. Я прибавила в медкаюте температуру, чтобы пациент не мёрз, закатала ему капельницу, чтобы рука побыстрее восстанавливалась, и сижу, жду. Переоделась в уличное. Укачивает. Страшно.

Откровенно бояться я себе запрещаю – – в конце концов, у меня нет причин не доверять Азамату наше спасение, а если я тут сейчас истерику раскатаю, это только добавит всем проблем. Так что я сижу за буком, тупо листая форумы с национальными узорами разных народов и скачиваю себе всё подряд. Хочется пить, но с недосыпа и перепугу очень не хочется двигаться. Вот если пациент попросит, заодно и себе налью.

Пациент скоро засыпает – – реакция на обезболивающее. Я брала знакомую фирму, а она в основном специализируется на стоматологических препаратах, но и для травм они замечательно подходят. Там удобно сделано обезболивающее, совмещено с успокоительным, чтобы пациент не боялся. Прихватываю его нетуго смирительными поясами, чтобы не свалился.

Пить всё-таки хочется, тем более в каюте жарко. Решаю пойти доковылять до кухни, держась за стеночку. Там, конечно, никто ничего не готовил, а ведь время завтрака уже прошло. Ну, у меня-то мои йогурты есть... При виде еды понимаю, что голодная как собака. А вот Азамат там бедный пашет, тоже ведь со вчерашних шести вечера ни крошки не ел.

При обыске кладовой обнаруживаю несколько палок сырокопчёного мяса, гроздью висящих на стене. Пробую на всякий случай – – жуётся довольно легко, солёненькое такое. Нас снова подбрасывает, меня слегка прищемляет дверью. Ничего, переживём. С некоторым трудом над раковиной нацеживаю в чистую бутылку молока из большой коробки, закрываю крышкой и ползу на мостик.

Тут кроме Азамата и пилота топчутся Ирнчин и деверь Эсарнай. Все в мыле, глаза безумные, на экранах такое, что меня мутит от одного взгляда – – всё крутится, несётся, извивается... беее. И они в этом ещё умудряются лавировать. Азамат переместился за манипуляторы – – надо думать, хакер отстал – – всё лицо в поту, то и дело пытается рукавом вытереть, а то глаза застилает. Хорошо, у меня всегда с собой платочки. Протираю ему физиономию аккуратно, чтобы обзор не перекрыть.

– – Лиза? – – выдыхает он, с остервенением выкручивая манипулятор.

– – Я, я, – – говорю.

– – Сейчас мы выйдем... – – бормочет он, – – из узкой части... станет полегче...

– – Да ты не отвлекайся, – – говорю. – – Я в тебя и так верю.

Он не улыбается, но лицо его немного светлеет. Я присаживаюсь у стеночки – – кормить его в таком режиме совершенно невозможно, придётся подождать.

Минут через десять и правда становится полегче: теперь истерическое вихляние в пространстве продолжается не всё время, а с перерывами в пару минут.

– – А, Лиза, ты ещё тут? – – замечает меня дорогой супруг. – – Что-то нужно?

– – На, – – говорю, – – жуй, пока есть возможность.

– – Ой да ладно, я бы перебился, пока...

– – А ну быстро.

Перебиться-то он, может, и перебился, но уминает всю палку в три укуса. В чём-то всё-таки мама была права...

Остальные трое поглядывают на капитана с завистью, и я обещаюсь принести ещё еды на всех. Тут у них снова начинается опасный участок, и я уползаю, придерживаясь за стенку.

Копчёность идёт на ура, к тому же теперь меня ещё отдельно ценят как сотрудника, не занятого в управлении кораблём и обороне его непосредственно, и оттого свободно бегающего по кораблю. В итоге приходится всех обносить.

Фотографии муданжских пейзажей в иллюминаторах начинают меняться на вечерние, когда Азамат наконец-то выпадает с мостика.

– – Всё, – – говорит он счастливо, потирая уставшую шею. – – Мы выбрались. Эти сволочи думали, что мы там разобьёмся, преследовать даже не пытались.

– – Вот идиоты, – – говорю радостно. Оказывается, всё это время я очень-очень боялась, но понимаю это теперь только по чувству облегчения. – – Как будто не знают, что ты у меня непобедимый!

Он хохочет, и я заставляю его наклониться, и мы долго и душевно целуемся посреди холла. Он пахнет молоком и мясом, и ему абсолютно всё равно, что на нас смотрит полкоманды. Сегодня можно, заслужил. Моя одежда пропитывается его потом, и я прижимаюсь плотнее, потому что хочу перенять его запах заодно с силой и удачей. Мой отважный рыцарь, муж мой.

Всё-таки приходится разлепиться, жизнь-то не стоит на месте. Мы тащимся мыться, усталые и счастливые, с чувством, что все дела в кои-то веки доведены до конца и ничто не висит над душой. Можно просто получать удовольствие от жизни. Мы оккупируем ванну второй раз за сутки, и я устраиваю Азамату подробный массаж всего тела, чтобы прогнать даже само воспоминание о каких-то неурядицах. Мы много, долго, вдумчиво целуемся, а потом занимаемся любовью, вспенивая воду и нарочно поднимая фонтаны брызг – – этакая оргия жизни после спасения.

Наконец мы вытаскиваем свои промокшие насквозь тела на берег, кутаем их в тёплые халаты и перекантовываем в спальню, где позволяем им рухнуть в произвольных положениях на сдвоенную кровать. Сегодня никакой чумной духовник нам не указ.