Терри Пратчетт - Невидимые академики / Unseen Academicals

- Я так и думал. Но мы ведь всего лишь часть общей картины. Тьма и свет. Ночь и день. Сладость и горечь. Добро и зло (умеренное, согласно устава). Лучше иметь разумных и надёжных людей по обе стороны. Ладно, я всё равно рад, что мы смогли вам помочь. К нам сюда нечасто гости заходят, знаете ли. Живые, я имею в виду.

И вот Гленда снова шагает по коридору. "Орк, - размышляла она. – Тварь-убийца". Каждый раз, стоило ей моргнуть, пред внутренним взором мелькала картинка из омнископа. Зубастое и когтистое чудовище в прыжке. Увиденное, насколько она могла понять, с точки зрения того, на кого прыгнули. Непобедимый боец. А ведь Орехха убили, если верить Треву, а потом гоблин… орк снова ожил, вернулся в Невидимый Университет и сожрал пироги.

Во всей этой истории зиял огромный пробел, и люди с кнутами заполняли его просто прекрасно. "Нельзя создать существо, которое только сражается, - размышляла она. – Такое существо неизбежно будет делать что-то ещё". Орехх был, в общем, ничуть не более странным, чем другие создания, заполонившие город. Не слишком глубокий вывод, но ведь Тёмный Император был колдуном, верно? Все это знают. А ещё все знают, что человек не способен изменить свою природу. Но он может хотя бы попытаться. А вдруг?

Уже на подходе к секретному убежищу Орехха она почувствовала, что там никого нет. Она толкнула дверь и обнаружила полное отсутствие свечей. Что ещё более важно – не менее полное отсутствие Орехха. "Ведь я сама велела ему идти на тренировку, - подумала она. – Наверное, он туда и пошёл. Ну, разумеется. Не о чем волноваться".

Однако она ощущала тревогу. Что-то пошло не так. Гленда заставила себя успокоиться и направилась в сторону Ночной Кухни.

Она уже почти пришла, когда ей встретился мистер Ухорез, его адамово яблоко было красным и блестело, словно куриные потроха.

- Итак, у нас тут бродит людоед-орк? – сказал он. – Наши люди такого не потерпят. Я слыхал, эти орки просто зверюги, продолжают сражаться, даже лишившись головы.

- Интересный слух, - заметила Гленда. – И как же они находят жертву?

- Ах-ха! По запаху, - заявил бледл.

- По запаху? Без головы? У них что, нос в заду? – Гленда сама от себя не ожидала таких ругательных слов, но мистер Ухорез представлял из себя, практически, концентрированное ругательство.

- Я этого не потреплю! – продолжал возмущаться он, не обратив внимания на её вопрос. – А знаешь, что я ещё слышал? Они, типа, искусственные. Когда Тёмному Императору понадобились бойцы, он заставил Игорей сделать из гоблинов орков. Эти орки вообще не люди. Я пожалуюсь Архиканцлеру!

- Как будто он не знает, - съязвила Гленда. "Наверняка знает, правда же? - мысленно добавила она. – И Ветинари тоже, конечно". – Ты не станешь вредить мистеру Орехху, ясно тебе? Иначе… - она склонилась к нему поближе, - ты исчезнешь без следа.

- Не смей угрожать мне, - пробормотал он.

- Верно, не надо, - согласилась Гленда. – Я и не угрожаю. Просто ты исчезнешь, скользкий прощелыга. Давай, беги жаловаться Архиканцлеру, если хочешь. Сам увидишь, что будет.

- Они едят людей заживо! – взвился Ухорез.

- Тролли тоже, - напомнила Гленда. – Правда, потом выплёвывают, но в несколько, как бы сказать, подпорченном виде. А ещё до того, мы постоянно сражались с гномами, и когда они рубят тебе ноги до колен, это не шутки. Знаешь, мистер Ухорез, чёрного кобеля можно отмыть добела, и тебе тоже пора бы помыться, - фыркнула она. – А если я опять услышу о тебе хоть раз, тогда и ты услышишь обо мне. Архиканцлер в высших сферах. А здесь, внизу, только тьма, только я и только мои кухонные ножи.

- Я всем расскажу, что ты болтаешь, - пятясь, пригрозил нечастный бледл.

- Буду очень признательна, - заверила его Гленда. – А теперь, убирайся!

"Почему все говорят, что чёрного кобеля нельзя отмыть добела? – размышляла она, глядя, как Ухорез поспешно убегает прочь. – Кто видел этих чёрных кобелей? И чем они отбеливаются, перекисью, что ли? Но некоторые продолжают повторять эту поговорку, словно святую истину. Что означает: у спорщика кончились аргументы".

Хм. Похоже, пора что-то предпринять, но вот что? Ах, да. Она снова подошла к котлу с надписью "Не Трогать" и подняла крышку. Из водянистых глубин на неё уставились стебельчатые глаза. Гленда достала пару рыбок и бросила их в поджидающие клешни.

- Ладно, теперь я хотя бы знаю, что с тобой делать, - сказала она.

На каждой приличной кухне полно инструментов для жуткого убийства, не говоря уже о всяких полезных приспособлениях, чтобы скрыть его следы. Такая мысль посетила её не впервые. Но сейчас она была рада этим обстоятельствам. Для нынешнего дела Гленда вынула из ящика пару толстых рукавиц и надела свой старый плащ. Потом сунула руки в котёл и достала краба. Краб принялся яростно щёлкать на неё клешнями. Гленда знала, что так и будет. Никогда, никогда не жди благодарности от тех, кому помогаешь.

- Начинается прилив, - сообщила она ракообразному. – Так что мы отправляемся на маленькую прогулку.

Она сунула краба в свою хозяйственную сумку и зашагала через лужайки университета к реке.

В шлюпочной мастерской на берегу Анка работали двое студентов. Один из них взглянул на неё и спросил:

- Вам дозволяется ходить по лужайке, мадам?

- Нет, сотрудникам кухни это строжайше запрещено, - ответила Гленда.

Студенты посмотрели друг на друга.

- А, ну и ладно, - сказал один из них.

Вот и всё.

Никаких проблем.

Молоток всего лишь воображаемый. Он бьёт тебя только в том случае, если ты сама это позволяешь.

Она достала краба из сумки, и тот принялся злобно размахивать клешнями.

- Видишь вон то поле? – спросила она, свободной рукой указывая в нужном направлении. – Оно зовётся "Курино-цыплячьим". – Вряд ли стебельчатые глаза краба были способны сфокусироваться на широком поле за рекой, но она хотя бы указала ему верное направление. – Некоторые думают, это оттого, что там держали куриц и цыплят. – Продолжила она свою речь. Студенты переглянулись. – На самом деле, всё не так. Прежде там вешали приговорённых к смерти. Когда из вон той бывшей тюрьмы выходила процессия смертников, их обычно возглавлял жрец в развевающихся одеждах. Всё это напоминало курицу, которая ведёт за собой цыплят. Поэтому и поле так назвали. В здешних краях такое считается "юмором", а я не имею ни малейшего представления, зачем рассказываю тебе всё это. Так или иначе, я сделала всё, что могла. Теперь ты знаешь больше, чем любой другой краб.

Она подошла к самому краю того, что считалось в этой реке водой, и бросила туда своего подопечного.

- Держись подальше от котлов с кипящей водой и не возвращайся.

Она обернулась и увидела, что студенты смотрят на неё во все глаза.

- Ну? – резко спросила она. – Что, есть какой-то закон, запрещающий говорить с крабами?