Терри Пратчетт - Народ

А, это "Рука", якорь для бога Огня. Он был поменьше, но лежал глубже и дальше от берега. Мау понадобился целый час, чтобы вытащить его из-под воды, медленно перекатывая по белому песку.

Третий якорь он заметил сквозь пролом в рифе, там, где опасно бурлил прибой. Это был камень Воды, а вода в последнее время и так получила слишком много жертв. Вода подождёт.

- СОБЕРИ КАМНИ И ВОЗДАЙ СМИРЕННУЮ ХВАЛУ, ИЛИ ТЫ ПРИНЕСЁШЬ НАРОДУ НЕСЧАСТЬЕ! – сказали Прадеды у него в голове.

Как они проникают в его разум? Откуда они всё знают? И почему не понимают?

Народу очень повезло. Были вокруг острова и побольше, но до них было далеко, и удача им изменила. Они были слишком сухими, или слишком ветреными, или с бедной почвой, или с неудачными течениями вокруг, приносившими мало рыбы, или располагались слишком близко к Разбойникам, которые в наши дни стараются не заходить вглубь архипелага.

А у Народа была своя гора и постоянный источник пресной воды. Здесь росли разнообразные овощи, которые на других островах не встречались. Здесь водились свиньи и пернатая дичь. Народ научился собирать чумовые корешки и готовить пиво. Народу было чем торговать . Вот откуда на острове появились жадеитовые бусы, два стальных ножа, трёхногие железные котлы и ткани из дальних стран. Народ был богат и силён, а всё благодаря белым каменным якорям. Так считалось, по крайней мере. Нигде и ни у кого больше не было таких чудесных камней. Народ благословен, говорили люди.

А теперь по острову бродил один-единственный мальчик, делал всё, что мог, но часто ошибался.

Он тяжело опустил "Руку" на песок рядом с огнём. На "Руку" полагалось класть подношения, если тебе требовалась удача на войне или на охоте. Если предприятие увенчалось успехом, считалось признаком хорошего тона положить на камень ещё что-нибудь по возвращении из похода.

В данный момент Мау примостил на него свой зад. "Я выудил тебя из моря, - подумал Мау. – Вряд ли ты дождался бы подношений от рыб! Так что прости меня за то, что я преподнёс тебе мою усталость". Он слышал в своей голове гнев Прадедов, но решил пока не обращать на них внимания.

"Воздай хвалу богам, или навлечёшь несчастье, - подумал он. – Ну и что мне теперь считать несчастьем?" Боги уже сотворили все несчастья, какие только смогли. Гнев поднялся в нём, словно волна желчи, и снова открылась чёрная дыра в душе. Взывали люди к богам, когда пришла волна? Может быть, семья Мау в отчаянии цеплялась за божьи якоря? Следили боги, как люди безуспешно пытаются спастись? Смеялись ли при этом?

Его зубы стучали. Под горячими лучами солнца он ощущал озноб. Но в его мозгу, сжигая мысли, пылал огонь.

- Вы слышали их крики? – завопил он, обращаясь к пустым небесам. – Видели вы их? Следили? Вы отдали их Локаче! Я не благодарю вас за мою жизнь! Лучше бы вы спасли их !

Он снова сел на "Руку", весь дрожа от ярости и страха.

Ответа не было.

Мау взглянул на небо. Никаких штормовых туч. Не похоже, что боги собираются пролить на него дождь из змей или что-нибудь в этом роде. Теперь Мау разглядывал голубой браслет у себя на запястье. Предполагалось, что он будет защищать Мау всего один день. Может, пока он спал, к нему в душу пробрался демон? Только демон способен задавать такие святотатственные вопросы!

Но это были правильные вопросы.

"А может, у меня вообще больше нет души, - подумал он. – Может, эта тьма внутри и есть моя умершая душа…" Он сидел, обхватив себя руками, и ждал, пока уймётся дрожь. Нужно занять свой ум повседневными заботами. Вот в чём спасение от страшных мыслей.

Он посмотрел на оголившийся берег и подумал: "Неплохо бы посадить несколько кокосовых пальм, вместо смытых волной. И панданусы тоже, чтобы давали тень". Такие мысли не казались особенно уж демоническими. Своим мысленным взором он уже видел, каким станет обновлённый берег – красивые деревья, вместо оставленного волной разрушения. Посреди этой картины маячило какое-то белое пятно. Он моргнул, и понял, что к нему направляется девушка-привидение. Она была вся одета в белое, и несла над головой круглую белую штуку, чтобы защитить себя от солнца, наверное, а может, чтобы скрыться от ока богов.

Она выглядела очень решительно настроенной, а под мышкой руки, не занятой штукой от солнца, держала кусок дерева.

- Доброе утро, - сказала она.

- Дафна, - ответил Мау единственным словом, в значении которого был уверен.

Она многозначительно посмотрела на куб, на котором продолжал сидеть Мау, и тихо кашлянула. Потом её лицо порозовело.

- Ох, извини . Это у меня плохие манеры, верно? – сказала она. - Послушай, нам нужно как-то разговаривать друг с другом. Ты всегда внимательно смотришь на птиц, поэтому у меня возникла одна идея…

Кусок дерева… это оказался вовсе не кусок дерева. Когда Дафна потянула за один край, он расщепился надвое и раскрылся. Внутри оказалось что-то вроде стеблей тонковьюна, но не переплетённых, а раскатанных в тонкие лепёшки. На них были значки. Мау не мог их прочесть, но Дафна провела по ним пальцем и громко сказала:

- "Птицы Великого Южного Пелагического Океана", автор полковник Х.Дж. Хукворм, M.R.H, F.R.A., с шестнадцатью цветными иллюстрациями автора.

А потом она перевернула один лист…

Мау задохнулся от неожиданности. Её слова звучали полной абракадаброй, но картинки он понимал хорошо. Там была птица-прадед! Прямо там, на бумаге! Как живая! Чудесно раскрашенная! Никто на острове не умел рисовать такие цветные картинки, и даже никогда не видел их среди товаров из дальних земель. Словно кто-то поймал птицу и прямо из воздуха поместил её на страницу!

- Как это сделали? – спросил он.

Дафна постучала по картинке пальцем.

- Птица-панталонник! – сказала она. Потом выжидательно посмотрела на Мау, указала на его рот и похлопала указательным пальцем о большой.

Что это значит? – удивился Мау. "Я собираюсь съесть крокодила"?

- Пти-ца пан-таа-лоон-ник, - повторила она очень медленно.

"Она думает, я ребёнок, - подумал Мау. - Так говорят с детьми, когда хотят, чтобы они что-то по-ня-ли. Она хочет, чтобы я сказал !"

- Пти-ца пан-таа-лоон-ник, - повторил он.

Она улыбнулась, словно он только что продемонстрировал ей забавный фокус, и указала на густо покрытые перьями ноги птицы.

- Панталоны, - сказала она, на этот раз показав на свои кружевные штаны, полускрытые драной юбкой. – Панталоны!

"Ясно, - подумал Мау. – Кажется, "птица-панталонник" означает "птица-штанишник". Эти её кружевные ноги выглядят в точности как покрытые перьями ноги птицы. Но она неверно произносит название!"

Он снова указал на картинку и сказал таким же "детским" голосом:

- Пти-ца- праааадед !

- Прадед?

Мау кивнул.