Брутальная Старушка - Коммандос из демиургов

Пока ходящие ходуном губы пытались припасть к живительной влаге, слово взял мой заместитель по воспитательной части. И, судя по движению хвоста, сейчас кому-то реально гычу повредят.

Вразвалочку подойдя к докладчику, он потребовал наклониться поближе и, шаркнув лапой, светским тоном пошел открывать глаза на очевидные вещи.

— Скажите мне, лорд Кабан, на каком языке мы с многоуважаемым Капитаном говорим?

— На нашем, — недоуменно пожал плечами допрашиваемый.

— Хорошо, — пес был образцом терпения, — а вот драконы, Таисья, вампир и прочие на каком общаются, тоже на вашем?

До огрызка пока не доходило, о чем ему толкуют. Тогда Сосискин поддал в голос децибел:

— Ты, мля, сучий потрох, забыл, что при переносе в другой мир не только вам всем знание любого языка далось автоматом, но и другие вас могут понимать!!!? Вы там хрен с гусиной шеей попутали, что стали дела свои скорбные обсуждать? Да каждый таракан понимал, о чем вы терли!!! Что ты на меня свои лупометы выкатил?! Объясни нам, тугодумам, почему вы, умники, решили, что вас никто не разумеет?!

До демиурчика дошел весь ужас ситуации. Он спал с лица, и, заикаясь, решил склеить дешевую отмазку, что, дескать, им об этом никто не говорил. Если опустить последовавшую нецензурную брань, то самой приличной была фраза: "А догадаться не судьба?". Я хранила гордое молчание, не потому, что слов не было, а потому как боялась совершить преднамеренное убийство. В голове отчетливо стучало: "Где черти носят моих спецназовцев?".

Видимо я произнесла это в слух, потому как от двери раздался дрожащий от гнева голос Федора:

— Эти раздолбаи с треском провалили задание, город стоит на ушах, и все входы и выходы перекрыты. Ищут двух раненых идиотов, положивших половину гарнизона!!!

Его пламенную речь дополнил Зорро. Со словами:

— А нас для тебя подарок, — наемный убийца отошел в сторону, и я узрела качающегося, как былинка на ветру, выкраденного у неприятеля узника совести, проходящего под оперативным псевдонимом Мечник.

Я была зла, как гаишник, стоящий на тихом перекрестке, и поэтому не оценила широкого жеста:

— За презент — мерси, потом поцелую, может быть, если захотите, но меня сейчас волнует другой вопрос. Где, млять, эти долбанные говнюки???

Федор сделал шаг вперед и, раздувая ноздри, прошипел:

— Эти, как ты выражаешься, говнюки, живы и относительно здоровы, но вытащить невозможно. Сейчас их охраняют похлеще, чем сокровища короны, потому как завтра выставят на рынке рабов.

— К нам пришел пушистый зверь! — резюмировала задница, почувствовавшая большие неприятности, а я не удержалась и звезданула кулаком в ухо Кабану.

Негоро?! О нет, я не Негоро! Я капитан Себастьян Перейра!

Торговец чёрным деревом! Негоциант!

Компаньон великого Алвеса!

(Ж.Верн "Пятнадцатилетний капитан")

В комнате повисла тишина, изредка нарушаемая обиженным сопением Кабана. На плечи ощутимо давила моральная усталость, а в голове было пусто, как в скворечнике зимой. Я вдруг отчетливо поняла, что задолбалась в конец. Надоело заносить за всеми хвосты, вытирать сопли, разгребать косяки и строить планы по спасению чьих-то задниц. Мне стало так глубоко плевать на все: на демиургов, на их игрища, на выводок придурков, получит ли Сосискин свою тряпку Мироздания или нет, что захотелось сказать "Я устала, я ухожу". В конце-концов, женщина имеет право на слабость.

Почувствовав мое настроение, как всегда в такие моменты, на сцену вышел неугомонный дружок в своем старом добром образе одесского еврея.

— И что я таки вижу? А я таки вижу репетицию похорон тети Софы, которая уже тридцать лет морочит головы своим наследникам, выбирая саван. Я, конечно, дико извиняюсь, но мы таки будем делать налет и сеять в городе анархию, или интелегентно все решим через беспорядки? Старый пес видит ваше горе, и он готов его разделить, но по пунктам. И он таки хочет знать, ему готовить обозы под контрибуцию или возьмем векселями?

Не знакомый с деловой хваткой Сосискина, Федор еще раз повторил про невозможность изъятия демиурчиков из тюрьмы, но его порыв был задушен на корню.

— Я вас таки умоляю, не надо мне говорить за проблемы. Моя подагра сказала "Ща, Сема, не паникуй, мы можем сделать наш маленький гешефт даже на курином помете". Или ви таки хотите сказать, шо мы дадим на себе нажиться? Послушайте меня, мы же самостоятельные люди, и цены на базаре определяем сами, а тот шлимазл, что стоит за прилавком, должен думать, шо мы таки спасаем его гиблое предприятие от финансового краха. Нет, если вы готовы отказаться от моего плана, то кто я такой, шобы возражать?

Пройдоха знал, на что давить. Поняв, что у него созрела афера, мое любопытство и авантюризм буквально простонали:

— Не томи, выкладывай, что придумал, искуситель!

И он выложил. Через полчаса в гостиничном номере началось броуновское движение. Первым делом в тыл был отправлен Мечник, ибо в полубредовом состоянии он представлял собой обузу. Он попытался протестовать, но Владыка открыл портал, и я, придав пинка для ускорения, отправила болезного в Манькин дом. Кабан был отправлен на место высадки с наказом охранять наше добро и быть готовым к отплытию в любой момент. Надеюсь, его там черти не слопают.

Остаток дня и всю ночь мы получали донесения шпионов Федора, а драконы заваливали комнату необходимым реквизитом. Я, как верховный главнокомандующий, разрабатывала многоходовую комбинацию и распределяла роли. К рассвету операция "Без лоха жизнь плоха" была подготовлена. Оставалось только дождаться начала торгов на местном "Кристи".

Кто хоть раз в жизни катался на слоне, тот, думаю, поймет, что я испытывала погожим деньком, восседая на спине многотонной лопоухой туши. Кто не имел счастья прочувствовать офигительную гамму чувств, тот пусть посмотрит индийский фильм про какого-нибудь магараджу, чтоб иметь представление о моем парадном выезде. Для недогадавшихся — я канала под знатного индуса, вернее, сама не знаю, кем была, то ли Зитой, то ли Мумбайским бомжем.

Для полной деморализации противника я облачилась в сари, забавные шаровары и чалму с огроменный павлиньим пером и нехилым булыжником повышенной каратности посередине. На лбу был нарисован хитроумный кабаллистический знак, а к носу и уху крепилась национальная сережка с кучей висюлек. Руки звенели браслетами, как тройка бубенцами. На ногах красовались улетные казаки с коваными мысами и шпорами. Шея и пальцы представляли собой выставку достижений ювелирной промышленности. Ну, а чтоб меня не продуло, на плечики небрежно была накинута соболиная шубка.

Макияж тоже был соответствующий. Ладони, расписанные хной (подозреваю, что Оранжевая там на своем языке матерщину изобразила), глаза, густо подведенные черным карандашом, тональный крем, делающий меня похожей на глиняный горшок, и огромные фиолетовые губы. Ресницы…ну ресницы, надеюсь, не отклеятся, а то ведь конфуз произойдет и массовое помешательство.