Брутальная Старушка - Коммандос из демиургов

Справа от отведенного нам места, восседал высохший, как вобла, старик, с маслянистой улыбкой на сальных губах. Слева — жирная тетка с маниакальным блеском в глазах. Позади расположились закутанные в коричневые балахоны существа, расовую принадлежность которых определить не представлялось возможным. Остальных разглядеть не успела, начался аукцион.

Первым на сцену выволокли невзрачного вида паренька, но только вот цену за него заломили несусветную. В бой тут же вступила свиноматка и угрюмого вида, заросший до самых бровей растительностью, мужик. Баталия развернулась нешуточная, назывались такие суммы, что я мысленно хваталась за голову. Видя мою реакцию, ко мне наклонился Федор и едва слышно прошептал:

— Дарръя, это Меняющий облик. Он может раз в день превращаться во что угодно, отсюда такие высокие ставки. Их осталось очень мало, поймать представителя этой расы сродни чуду. Но я не понимаю, как им удалось его подчинить себе.

Приглядевшись, я заметила, что у метаморфа (а кем он еще мог быть?) затуманен взгляд, а на предплечье надет мерцающий браслет. Видимо, парня накачали наркотиками или загипнотизировали и, для полного подавления воли, нацепили хитрый артефакт.

Торг закончился победой бородача. Я поманила пальцем Владыку и отрывисто отдала приказ:

— Фраера завалить, мажора кастануть до хазы (Покупателя убить, Меняющегося отправить домой).

Следующей вывели эльфийку. Как бы я ни "любила" перворожденных, но отдавать ее на растерзание садисту, претворяющемуся добропорядочным гражданином, я не собиралась. Так что следующим кандидатом в покойники стал богато одетый мужик, не понравившийся мне висящей на ремне плеткой. Даже если бы этого девайса у него не было, живым бы он все равно не остался. Не люблю я, когда людей в скотину бесправную пытаются превратить, да и прочитанная в детстве "Хижина дяди Тома" оставила в душе неизгладимое впечатление.

Далее были нимфа, дриада, сидящая в бочке русалка и еще какие-то волшебные существа. Я лениво пускала кольца дыма, Сосискин меланхолично жевал зажареннуюптичку, охрана откровенно скучала, аукционист нервничал. В принципе, я его понимала, ассортимент по ходу заканчивался, а камешки так и оставались у нас. Он заметно психовал, кусая губы и излишне суетливо нахваливая рабов. Дерьмушник отчаянно желал завладеть нашим состоянием, но мы не кололись.

Поняв, что еще чуть-чуть, и мы просто свалим, слизняк сам вышел на помост и, скроив мерзкую рожу, разлился соловьем:

— Многоуважаемые варрлы, только сегодня и только вашему вниманию предлагаются истинные редкости, не виданные ранее никем, загадочные и неуловимые Звездные люди.

Сердце забилось в районе горла, когда вывели моих демиурчиков, сразу всех. Выглядели они, прямо скажем, премиленько. Вьюноши, одетые в подобие трусов (набедренные повязки), потрясали воображение присутствующих накачанными плечами и кубиками, появившимися на прессах. Мои курицы переминались с ноги на ногу, стараясь повыше подтянуть лифчики, едва прикрывающие соски. На бедрах у них болтались супер-мини юбки, причем Плюшке сея деталь туалета была мала на два размера. Синяки, ссадины присутствовали на их телах, но вот ран, к счастью, не наблюдалось. Но больше всего меня заинтересовали две детали. Первое, все мои придурки были длинноволосые, но я точно знаю, что неделю назад собственноручно всех в очередной раз побрила налысо, и подкрасила хаер Цветочка. Следовательно, им или на клей "Момент" посадили накладные волосы, или все же Лунтик схалтурил, и на них смогли воздействовать магией. Второе. Все восемь недоумков были закованы в нехилые кандалы, и как их снять без помощи автогена, если нам придется удирать, я не представляла. Тут на помощь пришла логика, подсказавшая, что артефактор недаром носит звание лучшего в своей профессии, применить к детишкам заклинания подчинения не получилось. Заметно повеселев, я, хрустнув пальцами, отправилась пощупать предлагаемое мне живое мясцо.

Неугомонный пес, направился следом за мной, игриво помахивая хвостом. Верные пажи помогли мне красиво подняться на сцену. Узнав меня, восемь глоток исторгли счастливый вздох облегчения, а на глазах у девчонок заблестели слезы радости. Но не успела я сделать шаг по направлению к вожделенной цели, как наперерез кинулся перепуганный Крыкохрюс.

— Осторожнее варрла, они опасны!

Надменно изогнув бровь, цежу:

— Не переживай, людишка, у моей эти дикие твари из дикого леса, стать шелковыми.

И я кинула на демиурчиков такой многообещающий взгляд, что им немедленно захотелось совершить групповое самоубийство.

А потом началось веселье. Я лазила детишкам пальцами в рот, заставляя показывать зубы. С умным видом трогала тела, щипала задницы, беззастенчиво заглядывала мальчишкам в трусы и разочаровано цокала языком. Сосискин имитировал половой акт с девичьими лодыжками и игриво покусывал их за икры. Красные от стыда творцы миров терпели, но не смели даже пискнуть. Наконец, я вынесла свое решение:

— Ништяк, завертовайте.

Пес кивнул головой, нахально поднял лапу на каждого, после чего мы неспешно вернулись на свое место, и он объявил:

— Наша берет их всех оптом, можешь завернуть!

Какой тут поднялся гвалт. К моим, почуявшим близкую свободу детишкам, подскочил старикашка и, нахально схватив Бестию за грудь, заявил, что эту цыпочку он не уступит никому и будет торговаться до конца. Но он не учел одного факта, девушка не была покорной овцой и от всей души саданула ему в челюсть. К строптивице тут же подбежали надсмотрщики, прятавшиеся до сей поры в тени, и попытались заломить ей руки. Не дожидаясь моего приказа, смазанным движением драконы перехватили занесенные для удара руки, и я прошипела:

— Никто не может трогать мое. Наказать.

Хрустнули переломанные шеи, и на сцену поломанными куклами упали подельники крысюка. По залу послышался звон вытаскиваемого из ножен оружия, а заметно перетрусивший "продавец счастья" кинулся успокаивать напрягшихся покупателей. И только наша компашка лучилась спокойствием. Весь наш вид говорил — дернетесь, положим всех. Через какое-то время все, кроме сладострастника и жирной жабы, успокоились. Дедок намеревался сдохнуть, но купить себе постельную игрушку, а глыба сала решила на смерть бороться за Альфонса. Будь я молода и менее самолюбива, может и позволила бы этой парочке совершить покупку. В любом случае, демиурчиков я бы им не отдала, а покупатели не дожили бы до рассвета, но когда на кон встает мой авторитет, любые сомнения отходят на задний план, и вперед вырывается знаменитая спесь москвички.

Я привставала из-за столика, нарочито поправила грудь, рвущую тонкую ткань, и, плюнув на то, что сейчас речь станет жутко правильной, окатила двух сластолюбцев презрением.