Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

— Значит… мы находимся в Приграничном царстве Произвола, — пробормотал я. — Если только я верно понял.

Мари взглянула на меня еще более подозрительно, чем прежде.

— Ты что же это, сам не ведаешь, где обретаешься?

— Мы… отстали от своей труппы и здорово сбились с пути, — врал я. — И потому я понятия не имел, куда нас занесло. Но если это Приграничное царство Произвола, то… снег… и ветер… все это — всамделишная знаменитая приграничная зима?

Мари равнодушно кивнула. Ей ведь такая жуткая погода была не в диковинку, не то что мне.

— Нынешний год, видать, будет похолодней, чем прежние. Да и рано она что-то к нам пожаловала. Но как бы там ни было, это зима и есть. Ты все правильно понял.

Итак, мы с Энтипи угодили в ужасный переплет. Говорили, что зима, водворившись в Приграничном царстве, долго его не покидает. Снег во все время ее владычества над этой землей никогда не тает, оттепелей здесь не бывает. Местное население вполне приспособилось к этим нечеловеческим условиям жизни. Люди просто тепло одеваются, ездят по своим заснеженным дорогам не на телегах, а в санях, шагают по тропкам, протоптанным в снегу, в теплых меховых или валяных сапогах. Но мы с Энтипи местными жителями отнюдь не являлись. И не было у нас ни меховых плащей, ни теплых шапок, ни подходящей для этого климата обуви. Очутившись под открытым небом в своей легкой одежонке, мы замерзнем насмерть, не пройдя и нескольких шагов. Это уж как пить дать. Мы застряли здесь на всю долгую зиму. Верней, застряли бы, если б нас отсюда не гнали. Но, покорившись своей участи, мы умрем от холода… Мне хотелось взвыть от безысходности.

— Плетельщик-связной, — вспомнил я. — Вот кто нам просто до зарезу нужен. Хотим разыскать своих. Нашу труппу во главе с директором. Они нас не бросят в беде. Вы, часом, не знаете, не обитает ли здесь поблизости такой волшебник или волшебница?

— Вниз по дороге, к востоку отсюда, милях в двадцати есть одна такая. Клиенты у нее все сплошь благородные господа, владетельные лорды. Ее все Чудачкой зовут. Она и впрямь малость не в себе. А живет тут у нас уж никто и не упомнит с каких пор. Старики, так те за глаза величают ее Ходячим Заклинанием. Большие деньги требует за свои услуги, как я слыхала.

«Двадцать миль по заснеженной дороге для нас с принцессой все равно что все двести», — уныло подумал я.

Нипочем нам не добраться пешком до этой Чудачки. Но если б дело упиралось только в это, я не задумываясь украл бы для нас коня. Но разве связная станет работать задаром? Об этом нечего и мечтать. А у меня и принцессы на двоих имелось лишь несколько мелких монет, всего около пары соверенов…

Но суровой Мари не было ровно никакого дела до всех наших проблем.

— Ну а теперь, повторяю, выметайтесь отсюда вон, разве что у вас деньжата водятся, чтобы заплатить за ночлег и стол. В чем лично я сомневаюсь. Вы ведь не удосужились пройтись по залу со шляпой и потребовать с этих оболтусов плату за представление.

Я мысленно дал себе хорошего пинка. Так возрадовался тому, что уцелел, так возликовал — и вот на тебе, совершил досадный промах! В итоге мы возбудили лишние подозрения в душе этой проницательной кабатчицы и упустили возможность пополнить свои скудные сбережения. И Энтипи в этом как раз ни капельки не виновата. У нее ведь совсем нет жизненного опыта, не то что у меня. Выходит, теряю я сноровку… Эх, надо ведь было только чуть мозгами пораскинуть… Но я так опешил при виде снега, что обо всем остальном начисто позабыл…

— А не могли бы мы у вас здесь на время остановиться, чтобы разыгрывать перед клиентами представления?..

— И обливать их элем? И драки затевать? Ты считаешь, мне и без вас мало головной боли?! — Мари сердито засопела.

Пришлось зайти с другого конца. На память мне весьма кстати пришло объявление, нацарапанное у входа в трактир.

— Вам ведь прислуга требуется? Так учтите, лучше меня вы никого не сыщете. Я родился и вырос в трактире. Всю работу знаю. — Боже, как это вышло, что мои уста произнесли правду? Нет, сноровку я точно теряю, в этом не может быть сомнений.

— Но вас двое, а мне нужен один. Ты вот подошел бы. А девчонку эту видеть не желаю.

Я искоса взглянул на Энтипи. Она успела опорожнить свою кружку и сидела, обхватив руками плечи и покачиваясь из стороны в сторону. Одним хорошим пинком ее можно было бы свалить на пол. Нет, выходит, я все же был преувеличенного мнения об ее умении пить не пьянея. Принцесса надрызгалась вхлам.

— Ну да, согласен, она, конечно, не подарок, — понизив голос, кисло промямлил я.

— Не то слово! — подхватила Мари. Ничто так не сближает людей, как возможность перемыть кому-нибудь косточки. — Небось, примадонна ваша, верно? — Я кивнул. — Все, поди, знатных дам представляет. — Я кивнул еще энергичнее. — Оно и видно: совсем у нее от этого мозги набекрень. Так себя держит, как будто у нее дерьмо, и то из чистого золота.

— Ох уж эти актрисы! — Я закатил глаза к потолку. — Если бы вы только знали, как с ними тяжело! Но что поделаешь?

— А я вот знаю, что бы я поделала хотя бы с одной из них, попадись она мне в руки!

Прищурившись, я перегнулся к ней и заговорщически прошептал:

— Вот и отлично. Вы здорово проучите эту гордячку, если наймете к себе нас обоих. Пусть-ка потаскает воду, полы поскребет, пусть подает эль и выносит помои.

Мари задумчиво взглянула сперва на меня, потом на Энтипи. Лоб ее был сосредоточенно нахмурен. Но вот вертикальная складка между густыми бровями разгладилась, женщина улыбнулась и тряхнула головой:

— А ты тот еще плут, как я погляжу. — В голосе ее явственно слышалось одобрение.

Я улыбнулся ей в ответ:

— Вы преувеличиваете.

Мари погрузилась в размышления и расчеты, от итогов которых зависела наша с Энтипи участь. Снаружи завывал ветер. Перспектива очутиться там в легком платье и летних башмаках меня, признаться, мало прельщала…

— Ну, так и быть, — милостиво изрекла трактирщица. — Оставлю уж вас обоих, но платить стану как одному и кормить как одного. Но ежели она прольет хоть каплю эля или меда на любого из моих клиентов, по нечаянности или нарочно, я вас обоих в ту же минуту вышибу прочь. Ясно?

Не могу передать вам, какое необыкновенное, ни с чем не сравнимое облегчение, счастье, восторг я испытал в ту минуту. Я готов был расцеловать сердитую Мари в обе щеки. Но вместо этого, не скрывая своей радости, часто-часто закивал головой.

— Спать будете в кладовке, это там, в дальнем конце.

— Мы там будем помещаться… вдвоем?

Она посмотрела на меня как на помешанного.

— Ну да. Что ж тут такого? Вы ведь наверняка любовники. Потому что ни один мужчина в здравом уме не стал бы эту кривляку терпеть подле себя за просто так. Она, видать, крепко тебя держит за одно место, коли ты с ней так носишься.