Кэрри Гринберг - Когда начинается смерть

То, что произошло дальше, заставило его окончательно убедиться в существовании ада. И — существовании его самого в этом аду.

— Саймон? Саймон Гринт! — до боли знакомый голос заставил его обернуться и вздрогнуть от неожиданности.

— В-Виктория?

— Саймон!

— Виктория!

Она так стремительно направилась к нему, что тот просто не успел отскочить в сторону, достать крест, ну или что полагается сделать при встрече с вампиром. А Виктория уже бросилась к нему на шею, и журналист приготовился к неизбежному.

— Эй, хэлло? Ты что, не рад меня видеть? Это же я, Виктория!

— Да, это я уже понял. Поэтому и не хотелось бы быть убитым тобой, а моя кровь мне еще дорога.

— О, ну что за глупости, неужели ты думаешь, что я смогу напасть на своего друга? Я таааак рада тебя видеть, я ждала тебя! Хорошо, что я успела тебя найти до того, как ты попал под машину, загремел в полицию или что-нибудь еще.

Она счастливо улыбнулась и прижалась щекой к его щеке. Саймон содрогнулся. Еще сегодня утром Виктория вела себя совсем по-другому.

— Эй-эй, давай все-таки не так близко, хорошо?

— Как будто ты не рад меня видеть, — обиженно надула она губки и щелкнула его по носу. Неожиданно. Но хотя бы отошла.

— Где я? Что это за место? И что ты здесь делаешь… И что на тебе одето? — спросил он, заворожено глядя на голые коленки вампирши, выглядывающие из-под кружевной юбки.

— Как много вопросов сразу! Это всего лишь будущее, не такое уж далекое. Сейчас 2007 год.

— Две тысячи…? — спросил он тихо. — Но это же… Другое тысячелетие! Тогда ничего удивительного, что Лондон так изменился. Его просто не узнать!

— Да уж, изменился… Только это не Лондон, а Лос-Анжелес, Соединенные Штаты Америки.

— И… как я здесь очутился? — наконец задал он вопрос, который давно (то есть последние 15 минут) волновал его.

— О, это долгая история. Пойдем ко мне, я все расскажу.

— Пойдем… куда?

— Ко мне. У меня квартира на Санта-Монике.

— Но-но, не так быстро, а чего-нибудь более вампиробезопасного не найдется?

Виктория скрипнула зубами.

— О, ну конечно, я совсем забыла, каким ты был раньше. Кафе подойдет?

Она взяла его под руку и уверенно повела прочь с площади. Впервые за время своего пребывания в аду Саймон подумал, что может быть все чуть менее плохо, чем он предполагал.

— Ты ешь мороженое? И оно не из крови? За эти 150 лет и правда многое изменилось, — Саймон лениво поковырял свое и отставил стаканчик.

Они сидели в одном из многочисленных кафе города, которое, в общем-то, не особенно отличалось от тех кафе, в которых Саймон бывал в Лондоне. Это настроило его на немного более позитивный лад.

— Ты даже не представляешь, как много, — кивнула она. — Тебе еще столько всего предстоит узнать!

Журналист огляделся и вздохнул.

— Не сказал бы, что мне очень нравится это ваше будущее, оно слишком безумно даже для меня. Я хочу вернуться.

— О, Саймон, я боюсь, это невозможно, — засмеялась Виктория.

— Что значит «невозможно»? Раз я попал сюда, то, значит, есть дорога и обратно. Должна быть!

— Не уверена. Во всяком случае, это не в нашей власти, как и твое перемещение сюда.

— И что же теперь делать? Я имею в виду, что вообще делать в этом твоем будущем, где вампиры вот так запросто ходят в кафе, а по улицам носятся эти, эти…

— Автомобили? Это не самое страшное в «моем» будущем.

— Но как же ты сюда попала? Ты ведь стояла там, вместе со всеми, ты же не перешла в круг, так? Тогда почему ты здесь?

— Все просто, милый. Я же вампир, я бессмертна. Ты переместился в будущее, а я просто дожила до него.

— И оказалась здесь ровно в том же месте и в то же время, что я переместился? Но откуда ты могла это узнать? — эта мысль не давала покоя журналисту с тех пор, как он увидел Викторию.

Она подцепила острыми ноготками вишенку и подмигнула Саймону.

— Доверься мне.

— Ладно, мистер Гринт, — серьезно произнесла она, когда мороженое было съедено, коктейли выпиты, а время приближалось скорее к «очень рано», чем «очень поздно». — Я думаю, пора побороть твою вампирофобию и поехать ко мне домой, здесь недалеко, минут десять на машине. А завтра займемся твоим гардеробом — не будешь же ты так ходить по городу. А потом… О, Саймон, пожалуйста, только не делай такое лицо!

Он сам еще не решил, чего испугался больше: вампирши, автомобиля, в который ему придется залезть, или предстоящего похода в магазин (Саймон не забыл о вчерашнем сне).

Но, наверное, стоило принять решение, и самым очевидным здесь было — довериться этой девушке с острыми зубками, пусть даже сегодня утром она думала о нем только в гастрономическом плане.

Виктория подняла бокал с мартини и лукаво на него посмотрела.

— За твое прибытие!

— Неужели ты действительно так рада меня видеть?

— Ты даже не представляешь, как.

Время: никогда.

Место: нигде.

Нигде выглядит не так уж и плохо, как можно было бы себе подумать. Это не безбрежная пустыня и не черная бездна. Нигде становится таким, каким ты хочешь его увидеть.

Сейчас это была большая мраморная зала, напоминающая греческий амфитеатр. В дали плескался прибой, луна мягко светила в окружении звезд, каменные стены и колонны уходили в бесконечность.

Корделия боязливо ступила на твердый пол, покрытый полустершейся мозаикой.

— Кэйти, это ты? Боже мой, Кэйт, я никогда не думала, что смогу вновь увидеть тебя… ты почти не изменилась…

Она видела свою подругу только со спины, но была уверена, что это она. Хотя бы потому, что в этом странном месте больше никого быть не может по определению.

Но и мы узнаем Кэйти. Мы ведь уже знаем ее, хоть и не привыкли видеть в платье XVIII века, с высокой прической по той моде, в дорогих украшениях. Она смотрит высокомерно, а ее тонкие губы улыбаются холодной улыбкой. Она красива и статна, она не похожа на то, во что превратится потом, зависнув между жизнью и смертью. Вот и Корделия узнала ее такой, какой видела последний раз около ста лет назад.

Мы знаем ее как Колдунью, но ведь и у Колдуньи должно быть имя. Даже если оно ей не очень подходит.

— Кэйти? Неужели ты все еще жива?

— Не совсем. Да и ты умерла. Много времени прошло, больше века, да? И не называй меня этим именем, ты знаешь, я его не люблю.

Они замолчали, глядя на кромку моря в отдалении.

— Я знаю это место, — вдруг сказала первая девушка. — Я уже была здесь когда-то очень-очень давно.

— Конечно, — улыбнулась Кэйти. — И это была я, кто вернула тебя из мира мертвых. Ты ведь помнишь, Корделия, помнишь?

Она помнила. Ее убили, но спросил ли кто-нибудь, хочет ли она умирать? Тогда она вернулась — пусть как призрак, но ведь даже это лучше, чем уйти насовсем, просто… исчезнуть. И в этом ей помогла Кэйти.