Олег Шелонин - Алеша Драконыч

– У-у-у… – С расстройства Яга начала приходить в себя.

– Му-у-у…

В пещеру влетел дракон, держа в когтях двух насмерть перепуганных коров.

– За целую горсть всего две коровы?! – возмутилась Яга.

– Я стадо прикупил,– пропыхтел дракон, пытаясь выжать над младенцем первую.

– Стадо? – подпрыгнул Васька.– Но кто ж так доит? Смотри, у нее уже и глазки вывалились, и язык наружу…

– А как надо?

– Тазик давай! И уйди в сторону, вегетарианец!

Тазик у дракона был. Он вытащил его из подсобки, откуда перед этим вытаскивал компьютер. Полузадушенная корова благодарно лизнула кота шершавым языком и начала доиться, подпрыгивая над тазиком, яростно шлепая выменем по жестяному днищу. Во все стороны полетели молочные брызги.

– Учись, пока я жив! – гордо мяукнул Васька.

Дракон, стараясь не дышать, деликатно подсунул под зажмурившуюся в ужасе буренку усы, макнул их в образовавшуюся белесую лужицу на дне и направил в рот младенцу. Тот довольно зачмокал.

– Будешь у меня главным пастухом.

– А я? – поинтересовалась Яга.

Дракон задумчиво посмотрел на торчащую из горы голову старушки.

– Либо мамкой, либо…

На этот раз ведьма сообразила сразу: альтернативы нет и не будет.

– Согласна!

– На что?

– На все.

Ойхо выдернул ее из склона и подтолкнул к ребенку.

– Папа! – обрадовалась «Роксана».

– Меня вообще-то мамой назначили,– засомневалась старушка.

– Папа,– обиделся малыш и разразился громогласным ревом.

– Ты не выделывайся! – рыкнул дракон.– Нянчи давай! Это… песенку спой или еще чего…

Яга подхватила ребенка на руки и запрыгала с ним по пещере.

Как ни странно, под этот дикий хит ребенок мгновенно заснул.

– Здорово у тебя получается,– одобрил Ойхо, приблизив морду к ребенку.

– Кончай тут на дитенка своими миазмами дышать! – зашипела Яга на дракона.– Иди детскую приготовь! Я тебя, маленькая, никому не продам,– чмокнула ведьма младенца,– а Черномор себе еще заведет…

Дракон сел на хвост, задумчиво почесал задней лапой за ухом.

– Нет. На щелбаны больше не играем. Только на деньги. Все равно теперь в семье останутся…

18 лет спустя.

Африка. Магриб. Штаб-квартира местного колдуна

– Вано, вставай…

– Хр-р-р…

Вано натянул бурку на уши и захрапел еще громче.

– Вставай, Вано.– Попугай попытался стянуть импровизированное одеяло с хозяина, запутался в шерсти и грохнулся на джигита, заодно клюнув его в затылок.– Учитэль послэ вчэрашний урок савсэм балной. Лэчить надо, да?

Вано с трудом приподнялся, выпутал настырную птицу из своих иссиня-черных волос, поставил на пол и попытался сделать грозный взгляд.

– Уйды, Ара…

– Нэт,– упрямо мотнул клювом попугай. Он был не менее сонный, изрядно потрепанный, но мужественно стоял на своем. Вано вздохнул. Было ясно, что поспать вволю ему сегодня не удастся.

– Что я вчэра изучал, помныш?

– Как прэвратыть воду в вино.

– Вах! Палучилось…

– Нэт! Учитэль сказал: его банановый чача лючшэ!

– Нэ вэрю! Лючше наш грузынский вино ничего нэт!

– Я тожэ так думай. Пошлы колдун лэчить.

Вано встал с циновки, подтянул кожаный с посеребренной чеканкой пояс, подкрутил усы и двинулся на хозяйскую половину. Ара, неуклюже переваливаясь на нетвердых лапках, поплелся следом, волоча за собой бессильно поникшие крылья. Они были очень похожи. Стройный высокий горец лет тридцати и упитанный, размером с приличную курицу, попугай, недавно справивший свой столетний юбилей. Оба сравнительно молоды, горбоносы и, как читатель, вероятно, заметил, красноречивы. За три года общения с учеником магрибского колдуна попугай перенял у джигита почти все его привычки. В том числе и характерный кавказский прононс. Жилище колдуна представляло собой тростниковую хижину, разделенную на две половины. Перегородкой служил полог, сшитый из львиных шкур. В проходной комнате с выходом наружу жил Вано со своим пернатым другом, в отдельной, изолированной – его учитель.

На хозяйской половине их ждал сюрприз. Посреди комнаты стояли два огромных пустых чана. Один еще сохранил зловоние банановой чачи, второй благоухал тончайшим ароматам элитного грузинского вина, а между ними торчали голые пятки учителя. Они выглядывали из-под просторной джеллабы, которую магрибский колдун на их памяти не снимал ни разу.

– Учитэль, Вано прышол,– доложил Ара,– лэчить будэт.

Колдун молчал. «Лекарь» на глазок оценил объем продегустированных накануне емкостей, почесал затылок и вынес предварительный диагноз:

– Атравылся.

Ара, помогая себе клювом, взобрался на колдуна.

– Точно,– подтвердил он,– дывадцать сэмь раз.

Джигит подошел ближе. Из спины учителя торчал кинжал. Попугай деловито пересчитывал на его теле дырки.

– Ара,– расстроился Вано,– что он тэбэ плохого сдэлал?

Попугай задумался.

– Нэ помню,– честно признался он.

– Нэхорошо, Ара,– загоревал Вано, переворачивая тело наставника.– Настоящий джигит рэжэт спэрэди, а ты… вах! – Из груди колдуна торчал еще один кинжал. От того, что торчал в спине, он отличался только габаритами. Был массивнее и больше как минимум раза в три.– …Вот я и говору,– захлопал глазами Вано,– настоящий джигит рэжэт спэрэди.

– А я, значыт, нэ настоящий? – возмутился попугай, ныряя в чан с остатками банановой чачи. Похмелившись, Ара вытер крылом клюв, выпорхнул обратно и разразился гневной тирадой: – Ты нэ прав, кацо! Я ему по-харошэму говору… – Попугай на мгновение запнулся. Он в упор не помнил, что по-хорошему говорил накануне колдуну, но разве такая мелочь может заткнуть клюв гордой птице? – …А он… Мы, грузины, народ гарачий. Выхватил кинжал и с размаху ка-а-ак…

– В спину зачэм, Ара?

– Что я его, разварачивать буду, да?

– Логично… все равно нэ харашо. Что тэпэрь дэлать будэм? – сердито воздел руки кверху Вано, и в них тут же плюхнулась толстая увесистая книга.

– Мой похождэний по тысяча и одна ночь,– по слогам прочел джигит.– Путэвой замэтк… Слюшай, учитэль днэвник, да?

Здоровье попугая после доброго глотка чачи окрепло настолько, что он самостоятельно сумел расправить крылья и вспорхнуть на плечо друга. Вано раскрыл фолиант. Страницы его были девственно чисты.

– Нэ понял.

«Сейчас поймешь…» – прошипел в его голове чей-то змеиный голос.

– Ара, ты чито-то сказал?

– Нэт. Смотры, кровь.

Действительно, из страниц дневника сочилась кровь. Она растекалась по желтоватой поверхности пергамента и застывала, сложившись в замысловатую арабскую вязь.

– Мнэ канэц,– медленно начал переводить Вано.– Пэрэд смэртью заклынаю вас выполныть мой паслэдний воля, убыйц!