Любен Дилов - Неоконченный роман одной студентки

— А разве вы не почувствовали в моем поцелуе любовь?

Он постарался придать себе обиженный вид, но внутренне взмолился, как бы она не устроила ему повторную проверку, потому что целовать сумасшедшую женщину, как бы хороша она ни была, нелегкое испытание!

— Да-да, я почувствовала, — бог знает почему она снова начала всхлипывать. — Если я останусь, то есть если мне придется остаться… Очень прошу вас, любите меня! Мне будет тяжело в этом чужом мире.

— Ну почему — чужом? Что с вами случилось?

— Неужели вы так и не поняли? Я же вам сказала: темпоральная машина, машина времени! Мне нужно было вернуться всего на пятьдесят лет назад, причем на институтский учебный полигон, а я оказалась аж в вашем веке. Бог знает, что я напутала в настройке! А тут еще и эта поломка!

И она расплакалась уже в голос.

Кирилл и не думал верить ее сумасбродным выдумкам, но ее горе было столь неподдельным, что ему и в самом деле стало жаль девушку. Он встал перед нею на колени и, сам себе удивляясь, гладил ее шлем, пока она не выплакалась вволю. Потом она еще два-три раза всхлипнула, потерла кулачками заплаканные глаза и вскочила.

— Ух, надо все же попытаться что-нибудь сделать с этой дурацкой машиной!

На этот раз она не остановила его, даже протянула ему сверху руку, потому что для тяжелых рыбацких сапог Кирилла Монева и его чиновнической неповоротливости люк оказался слишком неудобным.

В округлом помещении едва умещались два пилотских кресла. Все приборы были расположены на пульте напротив. И все до одного были ему незнакомы.

— Как вы предполагаете, где может быть…

— Что может предполагать дура набитая… — вспыхнула она снова. — Я же ведь не только самая некрасивая, но и самая слабая студентка во всем институте!

— Паниковать совсем ни к чему. Объясните спокойно, что у вас не получается, чтобы я понял, в чем дело.

— Вы же видели: переход от движения в пространстве к движению во времени. — Она раздраженно шлепнула ладонью по одной из металлических коробок с несколькими кнопками. — Где-то здесь должно быть, но вы думаете, я в этом что-нибудь смыслю? Все на готовых блоках.

— Нет ли у вас какой-нибудь инструкции? — спросил он, внимательно оглядев опоясывающие кабину приборы. — В нашем веке есть такое правило работы с машинами: если ничего не помогает, внимательно прочти инструкцию.

Она снова не поняла, или ей было не до шуток. Девушка наклонилась, достала из-под одного кресла красивую сумочку с пластмассовыми схемами, и Кирилл туг же убедился в своей полной беспомощности.

— Лучше всего демонтировать вот этот элемент. Завтра я отнесу его в наш институт и общими усилиями…

— Нет, это невозможно, — воскликнула она. — Того, что я натворила, вполне достаточно, чтобы никогда не видать мне ни диплома, ни прав на управление темпоральными машинами.

Он пытался определить на ощупь, не расшаталось ли что-нибудь в указанном им блоке.

— Но что здесь страшного…

— Вы пока еще считаете, что такие полеты невозможны, а тут я попадаю прямо в объятия инженера, специалиста по машинам. — Несколько успокоившись, она водила пальцем по шкалам приборов. — Посещать ваши века нам строжайше запрещено.

— Тогда зачем вам эти машины?

— Для космоса. И только Институт древней истории имеет право использовать их для тех эпох и событий, о которых не сохранилось достаточно документов.

— А откуда вы так хорошо знаете болгарский? — этот вопрос давно беспокоил его.

— Я болгарка. В отношении пространства у меня хорошо получилось. Учебный полигон находится как раз на этом месте, только, разумеется, на несколько веков вперед. Нет-нет, ничего не трогайте!

Но, очевидно, где-то что-то успело сработать. Скрытая лампа, озарявшая помещение бледным искусственным светом, мигнула. В груди у Кирилла тоже что-то екнуло. В кабине потянуло холодом, как в бесшумном скоростном лифте.

— Что вы сделали? — испугалась девушка-пилот. — Мы летим!

На невидимом до сих пор экране тонуло вдали усеянное кустарником поле, разделенное надвое тоненьким волоском реки.

— Ничего. За этим блоком был какой-то люфт, я только нажал, а там оказалось что-то вроде розетки…

Она панически нажимала на какие-то кнопки, которые не нажимались, а только меняли свой цвет: красный, зеленый, оранжевый, синий…

— Ох, вся система управления на блоках…

Будто от резкого удара они упали прямо в пилотские кресла. Невольно расставив руки, Кирилл поймал ее за правую руку, девушка вцепилась пальцами в него. Экран затянуло молочной пустотой, а над ним бешено крутился маленький цифровой счетчик.

— Что он показывает? — указал на него Кирилл свободной рукой.

— Годы, которые мы пролетаем. Ой, что теперь происходит?

— Неужели такой крупный счет?

— С приближением к цели переходит на дни, а потом на часы и минуты.

У него засосало под ложечкой.

— Значит, теперь по-вашему…

— Ох, я уже ничего не знаю! Машина запрограммирована на автоматический возврат, но с расстояния в пятьдесят лет, а мы были на расстоянии в триста пятьдесят лет.

Не ощущая никакого движения, только видя перед собой бог знает что отсчитывающий счетчик, Кирилл Монев сумел взять себя в руки.

— Пусть только остановит нас там, где можно будет расписаться. Я еще не отказался от идеи жениться на вас.

Девушка повернулась к нему, его самообладание явно понравилось ей.

— Значит, вы где-то расписываетесь, когда…

Он хотел ей ответить, что расписываться не так уж обязательно, но в это время цифры на счетчике окрасились в синий, потом в зеленый цвет, они крутились уже не так быстро. Потом их поток и вовсе остановился, и в прямоугольнике экрана к ним начало приближаться что-то вроде большого ледяного катка, окруженного сводчатыми постройками.

— Да ведь это институт! — радостно взвизгнула она, схватив его за руку. Но тут же снова запаниковала:

— А с вами что теперь делать?

Все случившееся было настолько невероятно, что ему пришлось призвать на помощь все чувство юмора, на какое он только был способен.

— Очень просто, теперь вам придется взять меня в мужья.

Посадка была мягкой, почти неощутимой; люк открылся автоматически, и кабина наполнилась солнцем и ароматным воздухом. Кирилл попытался было встать, но она выставила вперед руку:

— Сидите! Нужно немедленно вернуть вас назад.

Однако теперь люк не закрывался, хоть она и нажимала разные кнопки на пульте.

— Ох, управление все еще блокировано. Где бы вас спрятать?

— Циана, ты почему не выходишь? Что случилось? — долетел в кабину властный мужской голос. — Циана!

Она вздохнула, зажмурилась и, словно кончая жизнь самоубийством, выпрыгнула из кабины. Кирилл высунул голову из люка. Она не упала, а с виноватым видом стояла перед двумя молодыми мужчинами в таких же как у нее серебристых костюмах, только без шлемов. Один из них дал ему знак спускаться, и Кирилл неуклюже свесил из люка ноги в рыбацких сапогах. Он боялся вымазать речной грязью чистый, похожий на лед настил из неизвестного ему материала на посадочной площадке.