Евгений Шепельский - Воспаление колец

– Тише, дорогой! – успокоила его Галантерей. – Тебе нельзя нервничать! Не забывай про свой больной зуб и три мозоля на заднице!.. Увы, милый гномик, не в моей власти исполнить твою просьбу. Но без подарка ты не уйдешь! – Владычица заглянула в сумку. – Выбирай! У меня в сумке пара чистых носок и больной бешенством пинчер. Ну, что ты возьмешь?

Гнивли заглянул в сумку:

– Не, пинчера не возьму... Какой-то он злой. Давай носки, Владычица!

Закончив с гномом, Галантерей посмотрела на Фордо.

– Что ж, Фордо Бэдганс, только ты у нас без подарка. – Она протянула ему сумку, из которой доносилось сдавленное рычание. – Возьми! И пусть он напоминает тебе обо мне!

Фордо испуганно отшатнулся:

– Может, его для начала прихлопнуть веслом?

В этот миг пинчер прогрыз в сумке дыру, выпрыгнул на причал и, злобно воя, умчался в Балдахин.

– Что ж, – не растерялась Галантерей, – тогда прими это! – и протянула хрюкку дешевую зажигалку в форме кукиша. – Это прекрасный ломайтрухленский сувенир! Его форма отражает наше отношение к Среднему Хреноземью!

– Пофигизм? – догадался Фордо. – То есть вам по фигу, что случится в мире?

– О нет! – рассмеялась Галантерей. – Хреноземье – еще не весь мир! Видишь ли, наша родина за Морем ...

– Туда мы и свалим, когда здесь станет слишком жарко! – с мерзкой ухмылкой добавил Сервелат. – Ты что, мохнолапый, до сих пор не понял, что Ломайтрухлен – всего лишь анклав нашего влияния, наша база , которая помогает становлению демократии в Среднем Хреноземье? Но скоро... О! Скоро здесь воцарится истинная демократия! А теперь – марш отсюда! Быстро – в лодки!

– Счастливого пути! – пропела Галантерей.

– Адье! – бросил президент сквозь зубы. Над ним по-прежнему парил гнусного вида орел.

Охранители влезли в лодки и с мрачным видом уставились на перемотанные изолентой весла. Эльфы на причале тыкали в путешественников пальцами и ржали до икоты.

Едва лодки отчалили, Галантерей порывисто шагнула к краю причала. «Хочет с нами поехать!» – подумал Фордо, но ошибся. Владычица простерла руки к охранителям и запела волшебную песню, которую эльфы всегда пели, расставаясь с гостями:

Уе! Мали патраменон,

Тарае ухулумае каливамениерон!

Ульдар халва ллабуда-хаудуюнен,

Миллван каен уе-мие-килимириен!

Балдамене эммизиммен!

Квак-квак!

Нар фар тирмарэнэ!

Квак-квак!

Сопрел мопрел обломмэвэ!

Нихт! Хау тау полипропилен!

О, ёмаё рунквантопрелл!

Нихт! Морда иомириненн!

Фар! Фар кило-метро-миллиненн!

О, мили-квили-мириненн!..

Хулду-мулду ура!

– Геморрой какой-то, – высказал общее мнение Свэм.

– Я мог бы это перевести, но не решаюсь... – покраснел Лепоглаз, а Галантерей все пела, принуждая охранителей грести как можно скорее (собственно, эльфы для того и придумали эту песню, чтобы гости побыстрее убирались восвояси). На последних словах Владычица потеряла связь с реальностью, шагнула вперед и свалилась на поплавок велосипеда. Увы, путники этого уже не увидели: пристань скрылась за излучиной реки.

ГЛАВА 11

КАК БРАГОМИР СЫГРАЛ В ЯЩИК 4 4 В первой редакции эта глава называлась «Как Брагомир отбросил коньки», во второй – «Как Брагомир дал дуба», в третьей – «Как Брагомир склеил ласты». Поняли? Вот это и называется – литературная правка!

Могучий Надуин величаво нес свои воды, а вместе с ними – и хлипкие лодки наших героев. За неделю охранители проплыли... э-э, ну, много проплыли. Пищей им служила рыба («Бычки в томате» и «Салака в маринаде»), а также эльфийские походные сухари, так называемые шкрябы . (О, это были замечательные сухари! Они не намокали от дождя, ими можно было забивать гвозди и ошкуривать борта лодок, а при желании и кого-нибудь убить.) Ночевали на берегу, укрывшись волшебными плащами; костра не разводили: плащи отлично сохраняли тепло, а надписи « ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!»ярко светились в темноте.

Чем дальше плыли герои, тем загадочней становилось поведение Брагомира. Сперва он ежедневно мыл уши и чистил зубы, но это был только невинный эпатаж. Затем он принялся плести венки из кувшинок, сочинять стихи и плакать над «красотами природы». Потом он начал мазаться раздобытыми у эльфов духами. Когда же гондорийский богатырь, намылившись, попросил Опупина и Марси побрить ему грудь и «...еще там, сзади», хрюкки живо перебрались в лодку Фордо. С тех пор Брагомир греб в гордом одиночестве, бормоча стихи и воняя духами. Однажды на рассвете он тихонько подплыл к лодке Фордо и, обнажив грудь, долго не сводил с него призывного взгляда. Затем послал хрюкку воздушный поцелуй и вкрадчиво пропел: «Эгей! Эге-гей!»

Фордо с ужасом понял, что его полюбили.

«Вот они, издержки длительного похода в мужской кампании! – смятенно подумал он, спешно отгребая от лодки Брагомира. – То ли еще будет!»

– Да не берите в голову, сударь! – утешил его Свэм. – Ну а если этот шизоид подкатит к вам на привале, дайте ему веслом по башке, и всего делов!

На следующий день компанию внезапно атаковали злющие инспектора рыбоохраны, попытавшиеся конфисковать все запасы бычков и салаки. Путники едва отбились эльфийскими сухарями. Потеряв несколько человек, инспектора были вынуждены отступить.

– Похоже, кое-кто осведомлен о нашем маршруте, – вкрадчиво произнес Элерон, когда лодки инспекторов скрылись за излучиной.

– Эй! – вдруг закричал Лепоглаз. – На небе! Смотрите!

С ясного полуденного неба на охранителей пикировал жуткий розовый слон, на спине которого восседал черный и страшный набздул. Крыльев у слона не было: он летел, громко хлопая непомерными ушами.

Хлоп-хлоп! Хлоп-хлоп!

Охранителей пронзил ужас.

Набздул сделал над лодками вираж, грозя кулаком и выкрикивая матерные угрозы; в седле он держался кое-как, и, кажется, был пьян. Сделав над лодками круг, он почему-то направил слона к берегу, где с воплем «Ой как мне плохо!» свалился в прибрежные кусты.

Розовый слон оскорбительно затрубил, и, без особой суетности взмахивая ушами, растаял в небесах. Рыдая от страха, охранители поспешили убраться восвояси.

Вскоре впереди показались две скалы, похожие на человеческие силуэты. Они высились на противоположных берегах, почти смыкая над водой свои вершины. Правая скала имела две заметные выпуклости там, где у человека полагается быть груди. У левой скалы была всего одна выпуклость чуть ниже уровня живота – очень скромная. За скалами река терялась в плотном облаке водяной пыли, которую наискось пронзала радуга.

Элерон привстал на сиденье:

– Дальше нам не проплыть! Впереди Эрос!

Герои явственно различили гул водопада.