Евгений Шепельский - Воспаление колец

Гм, гм... Ага! Итак, наступил вечер. Беспрерывно скандаля, герои остановились ужинать на берегу рахитанской реки, носившей пугающее имя Отрава. Ужин был скромный: разбив киркой три шкряба , путешественники размочили их в водке.

– С такой жратвой не побегаешь! – кисло заметил Гнивли, пытаясь разжевать кусок сухаря размером с горошину.

– А тебе что горстку проса съесть, что ведро картошки, все равно будешь пердеть целую ночь! – откликнулся Бодяжник. – Выспаться невозможно!

Гнивли ахнул и вскочил на ноги.

– Отстань, недомерок! – сказал Элерон. – И не смотри такими глазами; на кинозвезду не тянешь! Слушай, – он перешел на доверительный тон, – разве я виноват, что все гномы – такие отвратительные карлики? Сам посуди – разве я? Вот тебе совет: чтобы казаться выше ростом, носи сапоги на утолщенной подошве. Да ты их и так носишь, думаешь, не видно?

– Расист! – проскрежетал гном. – Вот я тебе...

– Я не расист, я эксгибиционист! – с пьяным простодушием сознался Элерон. – Верно, Лупоглаз ? А ты, гном, чмукало болотное, вот что я о тебе думаю!

– Меня зовут Ле-по-глаз ! – с тихой яростью произнес эльф; его брови сомкнулись на переносице, как две грозовые тучки. – А ты, тупой человечишка, не помнишь, что записано у меня в паспорте!

– У эльфов не бывает паспортов! – безапелляционно заявил Элерон. – Вы эти... бродячие чудики! Ваш адрес – все Хреноземье!

– Ах ты! – задохнулся Лепоглаз. – За такие слова тебе полагается!

– И от меня тоже! – влез гном. – Я – первый!

– Да чтоб какой-тот паршивый гном... Вы, блошиные коннозаводчики...

– А ты конопатый! – нашелся Гнивли. – Много о себе возомнил, худощавый скелет! Дырка от бублика! Кариес!

– Последнего – не прощу! – вскипел Лепоглаз, наступая на гнома. – Сволочь! Довел меня до ручки! Ты, самый мелкий кишечный микроб!

– А у тебя... у тебя... конопушки!

– Торговец серьгами! Ночной сторож в туалете! Маугли! Грязные носки!

– На мне портянки, дурачок! – ощерился гном, замахиваясь киркой. – Хороший эльф – мертвый эльф!

– И я о том же! – доставая кастет, промычал Элерон. – Шикарная могила вам обоим!

Он зарычал, гном зашипел, Лепоглаз замяукал, и они кинулись друг на друга. Утром, подписав пакт о примирении, они насчитали у себя массу синяков, шишек и кровоподтеков. Гнивли своротили на бок нос, Лепоглазу чуть не выбили глаз, а Элерон лишился платиновой коронки на зубе мудрости. И снова они побежали, и к вечеру добежали: черный, мохнатый, влажный девственный лес открылся их взглядам. С мшистых веток стекали мутные капли росы...

Элерон дал знак остановиться.

– Это зловещий Феромон, – сказал он, и поморщился, когда Гнивли с разбегу ткнулся башкой ему в поясницу. – Нам лучше не соваться туда; по слухам, в этом лесу обитают страшные козявки.

След чморков – широкая, без меры замусоренная тропа – терялся за краем леса. Бодяжник присел над тропой, провел пальцами по смятой траве...

– Мне ведом их путь, – наконец сказал он, пряча найденный огрызок сигары в карман. – Чморки спешат к Зуппенгарду, твердыне злобного фюрера Сарукана Выбеленного!

– О да! – сказал Лепоглаз. – Я читал о нем в «Пидерз Дайджест»! Он злобный колдун! Он хочет поработить все Хреноземье, насыпать ему перцу под хвост! А потом еще сесть сверху и орать похабные песни!

– Угу, – кивнул Элерон. – Раньше-то он был вроде как за нас и против Цитрамона, а теперь... Развел у себя Урюк-Пхаев, наклепал оружия... Известно, что он заключил сделку с Владыкой Мордорвана, и они ищут кольцо на пару, как два любовника, вот только, боюсь, если кольцом завладеет Сарукан, Цитрамон получит кукиш!

– Внутри Зуппенгарда, говорят, не так уж плохо... – задумчиво проговорил Лепоглаз. – Мне Гнусдальф рассказывал... Знаете, Сарукан однажды пригласил его поработать инструктором в пыточной, но только Гнусдальф проработал недолго: он не сошелся с Саруканом в каких-то мнениях... С тех самых пор он и Сарукан – смертельные враги.

– Ходили слухи, будто Гнусдальф проворовался... – не очень уверенно сказал Гнивли. – Он, как бы это сказать, запустил руку в казну Сарукана и... – И в этот самый миг Лепоглаз заткнул рот Гнивли ладонью.

– Копыта! – вскричал он. – К нам приближается множество твердых копыт! Но это не чморки – те ездят только на лишайных собаках!

– И рейсовых автобусах, – добавил Бодяжник, прикладывая ухо к земле. – Сейчас я вычислю, на каком они расстоянии от нас...

– Ты не успеешь закопаться в землю, – совершенно хладнокровно сказал Лепоглаз. – Тут целина!

– Твоя правда! – вскочил Элерон. – Хорошо! Тогда прячемся под плащами, вот здесь, в стороне от тропы!

Они едва успели накрыться, как из-за края леса хлынула волна всадников. Высокие и стройные, голубоглазые и светлоликие... среди них почти не попадались. Верней, совсем не попадались. Это были маленькие смуглые существа с раскосыми глазами; волосы каждого были окрашены в желтый цвет и заплетены в две косы, спущенные на грудь. В косах торчали соколиные перья.

С огромных томагавков, подвешенных к седлам, даже не позаботились смыть подсохшую кровь. В кровавых пятнах была и одежда – кожаные безрукавки и штаны с бахромой.

Всадники скакали на могучих оленях карей масти. Кончики оленьих рогов тоже были в подсохшей крови.

Рахитанцы сразу заметили три оранжевые кучки и устремились к ним с диким воплем:

– Улю-лю-лю-лю!!!

Гнивли вместе с плащом начал потихоньку отползать к опушке, но героев уже окружали. Миг – и с них сдернули плащи, за которые среди рахитанцев немедленно разгорелась жестокая схватка.

– Я понял, в чем наша ошибка, друзья! – вскричал Элерон. – Видите, на плащах написано: «ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!»? Так вот: рахитанцы не умеют читать!.. Кха-а... Привет вам, славные сыны степей!

Рахитанцы не ответили: они дрались за плащи. Мелькали томагавки, слышался хряск отрубаемых рук; кого-то душили кожаным лассо.

Хлоп ! К ногам путников упала отрубленная голова; скуластая рожа была размалевана яркими боевыми узорами.

– Все они близнецы-братья, – сказал Элерон равнодушно. – Стой спокойно, Гнивли! Эти ребята понимают человеческий язык; с ними можно договориться! Гм... видите? На поясах?

С широких поясов рахитанцев гроздьями свисали чморкские скальпы.

– Умелые ребята, снимают вместе с ушками, – оценил Лепоглаз и нежно потрепал Гнивли по волосам. – Думаю, твои кудри им в самый раз придутся!

Гнивли охнул и быстро нахлобучил свой шлем-котелок.

– У эльфов волос погуще! – огрызнулся он. – А у тебя одних патлов на два свитера!

Внезапно схватка окончилась. К путникам, гордо набросив на плечи отвоеванный плащ, подъехал самый маленький и самый отвратительный всадник. На нем были поножи, склепанные из алюминиевых банок, и кольчуга, поверх которой болтался позолоченный медальон размером со сковородку.