Евгений Шепельский - Воспаление колец

– Эй, тугодумы, я пришел! – протрубил Ревень, вываливаясь на поляну. – Угадайте, кто?

– Дятел Вуди? – несмело предположила одна поганка.

– Сама ты дятел! – гаркнул Ревень, с чавканьем припечатав поганку метровой ступней. – Привет всем лесным уродцам! Да будет ваш барурум быстрым и легким!

– И тебе того же! – степенно ответили донты. – И никакой моли в ушах, о Великий Ревень Скотовод!

Ревень ссадил хрюкков на землю.

– Вот! – сверкая глазами и подыгрывая себе густыми бровями, сказал он. – Это и есть наша Главная Тормозная Поляна. Впечатляет?

– Ужасно впечатляет, – сказал Марси, уверенный, что допился до белой горячки.

Тем временем Опупин зачарованно смотрел на матерящегося медведя на протезе и пребывал в полной уверенности, что сошел с ума.

– Хауммбуумм! – громогласно воскликнул лесной владыка. – Раскиньте лопушата, уродцы, и въезжайте! Мы долго терпели произвол Сарукана! Он рубил лес, его чморки гадили на вырубках, и вообще вели себя как последние дровосеки!!! А кто построил мебельную фабрику в Зуппенгарде, хотел бы я знать??? А скольких донтов пустили на производство фанеры??? И вот мое... наше терпение лопнуло! Мы больше не станем терпеть под нашим боком эту язву! Мы идем на Зуппенгард! Мы сделаем из него самую большую в мире отбивную! А лично я – хе-хе – сяду на Сарукана и превращу его в лепешку!

Все сразу поскучнели, сделали постные лица и срочно приготовились заболеть гриппом.

– Ну? – возвысил голос Смертельный Дрючок. – Или никаких больше «выпить-закусить» в кредит!

После этой угрозы донту и хрюккам пришлось заткнуть уши, ибо все так громко заорали «На Зуппенгард!», что деревья закачались.

Довольный генерал подозвал молодого донта с подхалимской мордой и заплывшим глазом.

– Поручик Оверлок будет вас сопровождать, – заявил он, передавая хрюкков в ласковые длани Оверлока. – И поласковей с моими корешами, гибридная козявка, не то разжалую в капралы!

Низко кланяясь, Оверлок посадил хрюкков на свои плечи.

– Майор Квазимордо! – заорал Ревень, рыская туда-сюда глазами. – Где же эта сволочь... А, снова пил под кустом в одиночестве, анонимный алкоголик! Быстро сюда, я кому говорю?

К Смертельному Дрючку медленно подковылял страдающий перемежающейся хромотой майор Квазимордо – уродливый как смертный грех донт с бородой из фиолетового лишайника. У него был двойной горб и крошечный горный кряж вместо задницы, на ногах росли толстые грибы-паразиты, а из ушей торчала омела. На пару с Ревенем они быстро построили волонтеров в более-менее ровную колонну, и вот грозная армада тронулась в путь, с треском проламываясь сквозь деревья и кустарники.

Ревеню подали тарантас: так он называл поставленную на колеса ванную, влекомую десятью парами пленных чморков, которых нещадно пороли кнутом. Донт улегся в ванную, а на его груди устроились штабные генералы – два сморчка и гнилая поганка. До Зуппенгарда штаб не доехал – Ревень сожрал его на пол пути.

Марси и Опупин, покачиваясь в такт шагам поручика Оверлока, изумленно переглянулись.

– Ох! – наконец не выдержал Марси. – Ты гляди, какую военную машину мы с тобой раскачали!

– И не говори, – вздохнул Опупин. – Вот до чего доводит алкоголь!

ГЛАВА 14

ГНУСДАЛЬФ НАВСЕГДА

– Вот вам, однако, олени, – сказал Эл-Мер. – С бельмом на глаз звать Жупел, с лишай на зад – Кефир. Сейчас ехать к месту боя, а утром, однако, мы отправляться в Купорос, наша столица. Если хотеть, можете мало-мало с нами. Но бабки вперед, натюрлих, да?

Эльф и человек разыграли оленей по жребию. Затем жребий разрешил спор, на чьем олене поедет Гнивли. Выиграл Лепоглаз, и Гнивли занял свое место за спиной Элерона.

Бывшие охранители долго рылись в куче чморкских останков, наваленных рахитанцами на опушке Феромона. Гнивли отыскал хороший, почти новый пояс и руль от самоката; Лепоглаз – колоду карт и ноты к мюзиклу «Чикаго»; Элерону подфартило найти кошелек, набитый чморкскими пфеннигами , что после того, как он расплатился с Эл-Мером, было очень кстати. Увы – или к счастью – хрюккских косточек они не нашли.

– Наверное, чморки сожрали их еще позавчера, – подвел итог Элерон. Чувствуя необъяснимую легкость в душе и теле, герои уселись возле костра, который разложили под сенью деревьев.

Рахитанцы устроили лагерь подальше от Феромона, леса они боялись, там, по их словам, с недавних пор поселился «...дикий белый бабай с во-от такой борода!»

– Исламский террорист? – предположил Лепоглаз.

Герои скромно поужинали останками... тьфу, остатками шкрябов , запив их литром ферментированного оленьего молока.

Лепоглаз стряхнул крошки с рейтуз и устало откинулся на локти, подвинув к огню ноги в изорванных, посеревших от грязи тапочках.

– Убери от моего носа свои вонючие тапки! – немедленно заверещал Гнивли и замахнулся на эльфа бутылкой.

– Ну-ну, – сказал Лепоглаз с улыбкой, – полегче, дорогуша. Мы же с Элероном молчим, когда ты развешиваешь над костром свои фамильные портянки.

Гнивли покраснел и вскочил на ноги.

– Слушай, ты, конопатый, я не собираюсь всю ночь напролет нюхать твои задубевшие говнодавы!

Лепоглаз медленно встал. Отблески костра нарисовали на его лице дикие боевые узоры...

– Веснушки я тебе прощаю, – звенящим от ярости голосом произнес он. – Но назвать эльфийские тапочки говнодавами... Это смертный грех! Ты искупишь его только кровью!

– Фу ты ну ты, конопуты!

Лепоглаз молча принялся собирать свой верный лук.

– Ой, ой, – начал храбриться Гнивли. – Ты в жопу слону не попадешь с двух шагов!

– Посмотрим, – сказал Лепоглаз, натягивая на лук тетиву.

Гнивли схватил руль от самоката:

– Предупреждаю, я буду защищаться!

– Давай-давай, – Лепоглаз зашелестел упаковкой реактивных стрел.

– Элерон! – взмолился гном. – Он хочет меня убить!

Бодяжник равнодушно пожал плечами:

– Что я могу сказать? Молодец!

Среди деревьев послышался сдавленный смешок.

Лепоглаз выбрал стрелу поровней и пристроил ее на тетиве.

– Небось перепугался, пиндос? – справился он у гнома.

– М-м-м... – промычал Гнивли, утративший дар речи за считанные секунды.

В лесу треснул сучок.

Лепоглаз рывком натянул тетиву. От кончика стрелы до гнома было не больше полутора метров.

Гнивли задрожал, как осиновый лист; потом решительно бросился... на колени и молитвенно сложил ладони:

– Не... не... на... до...

– Если не я – то кто? – резонно спросил Лепоглаз, целясь Гнивли в пупок. – Ждать еще пару лет, пока ты загнешься от алкоголизма, я не хочу. Прощай, гном.

Щелкнула тетива. Стрела со звуком «бж-ж-ж!» рассекла воздух и впилась в пупок Гнивли...

Ну пошутил, пошутил! Конечно, ни в какой пупок она не впилась! Гнивли вовремя растянулся на земле, и реактивная стрела лишь слегка задела его патлы. Надсадно гудя и оставляя за кормой след, похожий на полосу из взбитых сливок, стрела умчалась в лес и там рванула: