Николай Казаков - Искатель. 2000. Выпуск №6

— Погоди-ка… Я вспомнил одного типа, и, пока не забыл, давай-ка запишем…

— Эти люди, — заявил компьютер, — так непостоянны. А Шекет так и вовсе не способен сосредоточиться даже на полчаса.

Я пропустил выпад мимо ушей, поскольку хорошо знал характер своего компьютера.

— Готов? — спросил я.

— Ну, — нетерпеливо сказал компьютер.

— Чипакутр Экив был рожден на Иштихе-2, — начал я, — и это уже говорит о многом. У них там все двоится, поскольку в недрах планеты находится небольшая черная дыра, искажающая силовые линии пространства-времени. Очень интересно для экскурсантов, но для коренных жителей — источник неприятностей. Если они строят город, то точно такой же появляется сам по себе на противоположной стороне планеты. Когда рождается младенец, у него непременно либо две головы, либо два туловища, либо сам он раздваивается и живет как бы двумя жизнями сразу. Так вот, Чипакутр Экив обладал двумя физиономиями на одной голове, и зрелище это было настолько непривычным, что даже я, много чего повидавший на белом свете, пришел в смятение, когда этот тип явился ко мне на прием и заявил, что сделал гениальное изобретение.

— Я изложу, а вы слушайте, — сказал Чипакутр Экив, и я, еще не придя в себя от изумления, спросил:

— Кого из вас слушать?

Дело в том, что оба рта посетителя говорили разом, и хотя сказанные слова были одинаковы, звучали они не одновременно, что создавало очень неприятное ощущение эха.

— Я здесь один, — недовольно сказал Чипакутр Экив обоими ртами, причем первый рот скривился в усмешке, а другой мило улыбнулся, будто девица, которой сказали, что она похожа на свою покойную бабушку.

— Я веду запись беседы, — сухо сказал я, — и звуковая интерференция, создаваемая вами, не способствует качеству…

Четыре глаза Чипакутра Экива уставились на меня — два со злостью, два — с недоумением, но мозг-то у посетителя был один, и принятое им решение всё-таки обладало определенной логикой, а не шизофренической раздвоенностью.

— Излагать суть изобретения будет мое левое лицо, — заявил посетитель, — а отвечать на ваши вопросы — правое. Устроит?

— Безусловно, — поспешно согласился я.

— Замечательно, — сказал левый рот, в то время как правый демонстративно поджал губы. — Итак, речь пойдет о том, что в недалеком будущем нашу Вселенную ожидают неприятные времена. Если говорить точно — катастрофа.

— Вот как? — Я не смог сдержать саркастической усмешки. С подобными типами я уже встречался. Размышлять они могут только о мироздании в целом, а сами не отличают метеор от метеорита. — И сколько же нам осталось?

— Восемнадцать месяцев, — сообщил правый рот, в то время как левый застыл, выставив на обозрение сотню маленьких зубов.

— Значит, я еще успею получить отпуск и устроить свои дела, — констатировал я. — Но если Вселенную ожидает гибель, то зачем вы хотите получить патент на изобретение? Ведь оно все равно никому не понадобится!

— Мое изобретение, — сказал левый рот, — поможет избежать катастрофы, если вы изволите наконец выслушать меня до конца.

Я молча кивнул и закрыл глаза, чтобы не видеть игры эмоций на обеих физиономиях Чипакутра Экива.

— Да будет вам известно, что Вселенная расширяется, — заявил изобретатель таким тоном, будто сам только что обнаружил это удивительное обстоятельство. — Более того, расширение замедляется и может в конце концов смениться сжатием.

— Это давно известно, — не удержался я от замечания. — Расширение сменится сжатием примерно через тридцать миллиардов лет.

— Чушь! — воскликнул Чипакутр Экив. — Вселенная расширяется как мяч, в который вдувают воздух. Вы были ребенком, Шекет? Подозреваю, что да. Вы надували воздушный шар? Тогда вы знаете, что сначала дело идет легко, и шар увеличивается на глазах. Но потом становится все труднее вдувать новую порцию воздуха и наконец… Что наконец, Шекет?

Я открыл глаза и увидел, что Чипакутр Экив замер в ожидании ответа. Оба его рта расплылись в презрительной ухмылке — он воображал, что я не смогу ответить!

— Возможны два варианта, — сухо сказал я. — Первый: вы перестаете вдувать воздух, и шар постепенно сжимается. Второй: вы продолжаете, и шар в конце концов лопается.

— Вы не так глупы, каким кажетесь, — пробормотали оба рта.

— Да, — признал я. — Мне все это говорят. Однако вы меня заинтересовали! Вы полагаете, что наша Вселенная может лопнуть, будто воздушный шар?

— Конечно! Это очевидно! Вы сами признали: расширение все время замедляется. Значит, оно или сменится сжатием — через десятки миллиардов лет, или… Все лопнет, Шекет! И произойдет это очень скоро, по моим расчетам — лет через сто или сто двадцать. Вы-то столько не проживете, но ваши дети…

— У меня нет детей, — сказал я.

— Предусмотрительно, — похвалил Чипакутр Экив. — Тогда подумайте о племянниках и остальном человечестве, не говоря о разумных существах с иных планет — например, обо мне!

— Подумал, — сказал я, — и мне ужасно жаль, что Вселенная вот-вот лопнет. Но что я могу сделать?

— Дать патент на мое изобретение, и я спасу Вселенную!

Конечно, как я не догадался? А если я откажу в патенте, то пусть Вселенная лопается? Все изобретатели — ужасные эгоисты, дискет в руке для них важнее звезд в небе.

— Оставьте заявку, — предложил я, — и приходите завтра, я сообщу свое заключение.

— Нет, — твердо сказал Чипакутр Экив, скорчив обе физиономии в страшных гримасах. — Сейчас! Я не могу доверить столь ценные материалы…

Пришлось согласиться — а как бы вы поступили на моем месте? К тому же мне хотелось знать, что произойдет со Вселенной, когда она лопнет.

И знаете, то, что продемонстрировал мне Чипакутр Экив, впечатлило. Изобретатель использовал старый, как век, метод виртуальной реальности — иными словами, погрузил меня в свой компьютер, я даже и воспротивиться не успел. Что-то хрюкнуло, щелкнуло, и я ощутил себя Вселенной — не более не менее.

Пренеприятное ощущение, должен признать. Вы можете вообразить себя воздушным шаром, в который вдувают воздух? Ну так это цветочки по сравнению со Вселенной, в которой возникает и расширяется новое пространство. Какая-то сила растаскивала меня в разные стороны, и я чувствовал, что вот-вот… нет, не лопну, это была бы слишком легкая смерть! Я стану другим, не буду больше самим собой, и мои внутренние органы — все эти печенки-селезенки — заживут своей жизнью в другом пространстве, а из мозга моего понаделают пончиков, и кто-то будет их есть, ухмыляясь и думая о том, что был, дескать, такой Иона Шекет, да вот лопнул, и туда ему, сами понимаете, дорога…

Мог я пережить такое?

Когда Чипакутр Экив выпустил меня из своего компьютера, я с трудом пришел в себя, выпил холодного пива, посетителю, конечно, не предложил — для аборигенов Иштихи-2 пиво все равно, что для нас серная кислота, — и сказал, не узнавая собственного голоса: