Андрей Синицын - Поваренная книга Мардгайла

— А зачем Патакон залез в капсулу?

— Он не залазил в капсулу. Дершог убил его, а потом отнес на третью палубу. Если бы Патакон действительно хотел сесть на планету, то прежде чем залезть в посадочную капсулу, он бы активировал шлюз.

— Но согласись, — я стараюсь держать доверительный тон, — Патакон верил в легенду о душах с погибших планет. Артулунки очень впечатлительные. Он испугался еще вчера, когда ему привиделось, что кто-то шумит в морге. Кстати, как ты думаешь, кто выдвинул поддон с телом Дельфа?

— Дершог, — не задумываясь отвечает Взбрык.

— Почему именно он?

— А кто же тогда? — улыбается Взбрык.

— Погоди, это не дело. Я понимаю, что ты сам боишься Дершога, но нельзя же так огульно…

— Ничего не огульно, — уверенно говорит Взбрык. — Ты думаешь, что он случайно ляпнул в кают-компании о тушеных артулунках?

Я-то как раз так не думал. Последнее время я все более утверждаюсь в мысли, что все происходящее срежиссировал Дершог.

— А ты думаешь нет? — спрашиваю я.

— Конечно же нет! Между прочим, разговор о еде в тот вечер завел именно Дершог. Тем самым он убил сразу трех зайцев. Он напугал Патакона, внес сомнения в мозги коллег и попытался создать себе алиби. Мол, если бы это все я задумал, стал бы я так явно об этом говорить? Нет. Сделал бы все по-тихому. Дельф ему явно мешал. Он врач. В конце концов, он мог сделать вскрытие и на сто процентов определить причину смерти.

— А если Патакон не испугался, а был отравлен? — осторожно подкидываю идею.

— Очень хороший вариант, — сходу принимает идею Взбрык. — Я же говорил, что не ошибся в тебе. Вот, кстати, и причина для смерти Дельфа.

— Но тогда его нельзя будет съесть.

— Во-первых яд можно нейтрализовать, во-вторых, не все, что яд для артулунка, яд для таркара или шаргаша.

— То есть ты считаешь, что Дершог и Люч собираются тебя убить и съесть.

— И Маринг. Маринг с ними заодно. Это он с виду такой тихий. На самом деле риарвоны профессиональные убийцы. Охотники. Такие же как таркары. Тысячелетиями они убивали друг друга. Галактика принесла им просвещение. И вот как они ей отплатили. Как только появилась возможность, они снова начали убивать. Как говорят у вас на Земле: сколько волка не корми, а своя рубашка ближе к телу.

— А как же Люч? — спрашиваю в надежде, что про него Взбрык просто забыл.

— Подлец и трус. Как только запахло жареным, он предал цивилизацию и встал на сторону дикарей.

Взбрык поднимается, идет к двери. У порога он замирает, оборачивается.

— Не забывай. Нас осталось только двое. Больше нам не на кого рассчитывать.

Он уходит, я снова пытаюсь проанализировать ситуацию. В словах Взбрыка есть логика. Но есть и страх.

«Так что мы имеем? Имеем Дершога, который напугал Патакона, рассказал мне о Поваренной книге, будучи уверен, что следствие Люч поручит мне. Это не сложно угадать, я заместитель Люча. Если считать, что убийце нужен яд, чтобы перетравить всех, то смерть Дельфа вполне объяснима. Теперь, когда Дельф мертв, Люч имеет бесконтрольный доступ к сейфу. Получается, что убийца Люч. Или же они заодно с Дершогом? Как быть уверенным, что следствие поручат мне? Просто знать об этом от того, кто это поручит.

А как же Маринг? Он получается не причем? Очень даже при чем. Если он убийца Дельфа, то убить Патакона ему просто необходимо. Во-первых, эта идиотская история о душах. Во-вторых, все сразу очень сильно запутывается. Коллеги начинают нервничать и, сами того не ведая, ему подыгрывать. А он всего лишь ждет, выбирая время и новую жертву.

В дверь снова постучали.

— Открыто.

В каюту входит Люч. У порога он останавливается, словно хочет извиниться и выйти, но через пару секунд закрывает за собой дверь, уверенно подходит к столу, подкатывает к кровати кресло и садится в него.

— У меня тут появилась одна мысль… Хочу с тобой посоветоваться.

— Все, что в моих силах, — отвечаю я.

— Мы сейчас сидели с коллегами в кают-компании, разговаривали о том о сем… о нас, в общем. И знаешь… Меня вдруг насторожило поведение Маринга.

— И что же он сделал?

— Да в том-то и дело, что ничего. Он равнодушен к происходящему.

— Дершог тоже равнодушен.

— Не скажи. Дершог переживает. И за себя, и за коллег. Он просто очень сильный. Как мне показалось, ему было искренне жаль и Дельфа, и Патакона. А Марингу же все равно. Мы головы ломаем, пытаемся предугадать следующий ход убийцы, а он сидит себе, глазами хлопает. И тут я подумал: а почему он не боится убийцы?

— Потому что сам убийца? — делаю вид, что угадал.

— Именно. А мы, дураки, ему подыгрываем.

— Каким образом? — спрашиваю я, а сам не знаю, радоваться или пугаться. И пяти минут не прошло, как я рассматривал ту же мысль со всех сторон.

— Представь на минуту, что это он убил Дельфа. Просто так убил. Ни за что. Мы напуганы, мы подавленны, мы судорожно ищем убийцу. И неизбежно делаем ошибки. А Маринг спокойно наблюдает, анализирует. Точный расчет, и мы имеем следующую жертву. Мы паникуем, начинаем еще более отчаянно искать убийцу, потому что каждый из нас боится оказаться следующей жертвой. Начинаем подозревать друг друга. А Маринг опять спокоен. Он анализирует, выбирает.

— И кто ты думаешь будет третьим? — спрашиваю я.

— Взбрык.

Сегодня определенно день совпадений.

— Почему?

— Он самый слабый из нас, самый напуганный, самый суетливый. Его несложно будет убить.

— Ну хорошо, допустим это так. Что он будет делать, когда останутся самые сильные?

— А ничего не будет. По двум причинам. Первое. Мы сами начнем что-то делать. И один из нас неизбежно убьет другого. Второе — четверо не семеро. Ртов меньше, порции больше, можно попробовать дотянуть до спасателей.

— А как же следствие? Не мое, настоящее. Когда придет помощь, обязательно будет расследование.

— Для начала помощь должна прийти. Возможно, у него есть какой-то план и на этот случай. А к этому времени мы сами так запутаем дело, что сам черт не разберет.

— Как у тебя получилось принять сигнал от спасателя? Ведь антенна разбита, блок поврежден…

— Сам не знаю. Может случайность, усилитель сработал на последнем издыхании и сгорел. Так что ты скажешь насчет Маринга?

— Тебе это не понравится. Я только что думал о том же самом. То есть совпадение полное, на все сто процентов. Кстати. Что ты думаешь о душах с погибших планет?

— Сказка, — отвечает Люч и вздыхает. — Как глупо, что такой прекрасный химик, образованнейший артулунк верил в такую чушь.

— Что думаешь предпринять?

— Ничего. А вдруг мы ошибаемся?

— А вдруг следующим будешь ты?

— Нет, уж лучше ты, — говорит Люч и задумывается. — А я его тогда так припру к стенке, что не отвертится.

Несколько мгновений тишины, и мы от души смеемся.