Вячеслав Шторм - Женить нельзя помиловать

— Право, Ваше высочество, я нисколько не обижен. Нет, дорогой кузен, это был дальний предок славного сэра Шона. А что, вы знакомы с рыцарем Лохолесья? Унгдум важно кивнул: — Да, не так давно он посетил нас с кратковременным визитом, желая своими глазами увидеть могилу Бедулота Болотного. Как жаль, что нам не удалось уговорить его остаться при Тилианском дворе! Такой славный воитель, несомненно, стал бы украшением нашей армии.

Как я не расхохотался в тот момент, для меня до сих пор остается загадкой. Возможно, для инфанта Ки Дотт и впрямь казался героем, но армию любого государства он мог украсить лишь в одном качестве — шута, которого пускают впереди всех. А дальше дело техники: знай обирай трупы вражеских солдат, скончавшихся от смеха. Как бы там ни было, я совладал с собой и продолжал:

— Итак, мой отец, последний лорд Райвэллский, женился на наследнице крови Амры, вдове лорда Соснодоллского, который умер от оспы. От этого брака у мамы уже был ребенок — двухлетняя дочь Хмырилла. Дивный был ребенок… до тех пор, пока в семь лет не решил добыть чуток меда из дупла со стальными пчелами. А стальные пчелы, дорогие родственники… — И я пустился в живописные объяснения выведенных Великим Черным Магом Полуботинусом Желтым монстров, сочиняя на ходу. Все в зале (включая Глори) слушали затаив дыхание.

— …жестоко искусанная, не удержалась на ветке и упала с десятиметровой высоты. Чудом уцелев, моя сводная сестренка стала калекой на всю жизнь и была вынуждена с тех пор скрывать лицо под густой вуалью. Матушка от горя заболела и умерла.

— Какая трагедия! — патетически воскликнул Неодор, а принцесса закивала и промокнула воображаемую слезинку платочком. Лишь инфанта мой рассказ нисколько не тронул.

— Так ей и надо, дурехе! — заявил он, зевнув.

— Унгдум! — возмутилась Тиннэ.

— Что Унгдум?! Во-первых, девчонки должны играть в куклы, а не лазать по деревьям. Во-вторых, любой кретин знает, что в дупло стальных пчел сначала нужно вылить пару ведер воды, чтобы они заржавели и утратили подвижность, а уж потом…

— Хватит, сын! — хлопнул по подлокотнику Неодор. — Пока я правлю Тилианой, в моем присутствии никому не позволено оскорблять чувства моего гостя и родственника!

Инфант злобно стрельнул в родителя глазами и замолчал, но по его губам я прочитал язвительное: «Вот именно — пока!»

— Извините, лорд Сэдрик. Прошу вас, продолжайте.

— Благодарю. Мне осталось рассказать совсем немного. Восемь лет назад скончался отец, и я официально стал лордом Райвэллским, унаследовав все, кроме Сосновой Долины. С ней было сложнее. Умирая, матушка оставила завещание, в котором все свои земли и доходы поделила в равных долях между Хмыриллой и отцом. Отдельным пунктом значилось, что отец не в праве продать или сдать в аренду даже малейший клочок земли до тех пор, пока сестрица не выйдет замуж. Вся беда в том, что после несчастья женихи не толпились на пороге несчастной Хмыриллы, несмотря на богатое приданое. Нам же сейчас позарез нужны весьма значительные средства для одного предприятия, сулящего в случае удачного завершения баснословную прибыль.

— И вы хотите, кузен, попросить у нас взаймы? — с явной издевкой в голосе поинтересовался Унгдум. Тон его явно давал понять, какого мнения будущий король Тилианы о бедных родственниках. Этот заносчивый сопляк, чье внешнее совершенство лишь подчеркивало мерзкий характер, начинал здорово действовать мне на нервы. Но, помня о предостережениях Глори, я лишь глубоко вздохнул и покачал головой:

— Нет, кузен. Я бы никогда не посмел настолько злоупотреблять родственными связями со столь уважаемыми мной людьми, как ваши родители.

— Вот образец истинного благородства и учтивости! — воскликнул растроганный Неодор. Судя по всему, он и впрямь был готов ссудить меня любой суммой хотя бы ради того, чтобы досадить своему обожаемому отпрыску. — Чего же вы хотите от нас, дорогой племянник… вы ведь позволите называть вас так?

— Почту за честь, ваше величество, — нарочно «оговорился» я, склонив голову.

— Высочество! — заскрежетал зубами инфант, вскакивая с места.

— Унгдум!!! — слаженно рявкнули его родители. Лицо принца налилось кровью:

— «Унгдум, Унгдум!» — передразнил он. — Я уже почти семнадцать лет Унгдум! Ну ничего, скоро любой, кто посмеет обратиться ко мне как-то иначе, нежели король Унгдум, лишится головы!

С этими словами принц вскочил с места, растолкал ошарашенных придворных и выбежал вон из зала.

— Вот, дорогая супруга! — даже с некоторой мстительностью кивнул на захлопнувшиеся двери принц-консорт. — Вот вам забота о единственном сыночке, вот вам потакание детским шалостям, вот вам достойное воспитание наследника престола! А я ведь предупреждал!

— Неодор! — жалобно простонала Тиннэ, заламывая руки. — Кто же мог предположить…

— А нужно было, ибо все к тому шло. Но вы же и слышать не желали о ремне. А теперь поздно, мадам! Карета укатила! Раньше он просил, потом — требовал, а теперь, извольте видеть, угрожает, не стесняясь ни гостей, ни подданных. И кому? Родному отцу! Стыд и позор!

Чисто по-человечески мне стало очень жаль этих симпатичных людей, из венценосных особ мигом превратившихся в обыкновенных родителей. «Пристукнуть, что ли, втихаря этого змееныша? — подумал я. — Уж хуже, точно, никому не станет…»

— Простите нас, дорогая племянница, — устало произнес Неодор. — И вы, лорд Сэдрик, простите.

— Вам не за что извиняться, — хором ответили мы с Глори.

— Спасибо, вы так великодушны… Так чем я могу вам помочь?

— Ваше высочество. Его королевское величество Недолёк Третий, волею богов монарх Райвэлла, с удовольствием ссудил бы нам необходимую сумму под залог Сосновой Долины, но из-за завещания матушки я не имею над ней юридической власти. Зная о нашей беде, мой дорогой тесть Лейпольдт Четырнадцатый посоветовал нам с леди Глорианной обратиться к вам. Мы надеемся, что, омыв лицо в слезах Замученной Девственницы, моя сестра избавится от своего уродства и благополучно выйдет замуж.

— Неодор! — категорическим тоном заявила Тиннэ, вытерев глаза. — Ты просто обязан помочь нашим дорогим родственникам.

— Я тоже так думаю, — кивнул принц-консорт. — И хотя волшебной влаги осталось не более чем на два раза, в этом случае я ее не пожалею. Идемте!

Слез Замученной Девственницы, и правда, оставалось в чаше совсем немного. Неодор простерся ниц перед мраморной тумбой, на которой стоял сосуд, и затянул длиннющую благодарственную молитву богине любви и красоты, прося исцеления для скорбной девы Хмыриллы. Я с облегчением перевел дух — до самого последнего момента мне не верилось в то, что эта авантюра увенчается успехом. А вот Глори, к моему безмерному удивлению, побледнела и уцепилась за мою руку, чтобы не упасть.