Ольга Болдырева - Скелеты в шкафу

Зато, несмотря на обилие украшений и деталей, на комфорт жаловаться не приходилось.

– А зачем тогда? – удивилась девочка.

– Поболтать. В таких ситуациях нужно выговориться, потом выпить много-много-много спиртного, еще раз выговорить то, что утаилось, на трезвый рассудок и уснуть глубоким, спокойным сном. Гарантирую – утреннее похмелье всю хандру к Хель сметет без остатка.

Альга старалась говорить специально беззаботно, выделяя нужные слова и выдерживая интонацию. И Маришка, не выдержав, фыркнула, видимо представив, сколько же действительно придется выпить, чтобы все забыть, однако настрой уловить успела.

– Выговориться? – переспросила она. И вздохнула: – Хорошо, ладно. Попробую. Ты ведь потом никому не расскажешь? И герцогу?

– Ни за что Оррену не расскажу. И остальным тоже, – успокоила ее Альга.

Маришка перевела взгляд с воровки на темный бархатный полог, несколько минут собиралась с мыслями, потом заговорила:

– Это очень странно… Сначала кажется – идешь ночью по болоту: аккуратно ступаешь, прощупываешь путь палкой, оглядываешься по сторонам, шепча оберегательную хвалу. И все идешь и идешь – год, два… всю сознательную жизнь. Привыкаешь осторожничать, оглядываться назад и тщательно просчитывать свои шаги, чтобы не утонуть в трясине. Знаешь, что, если оступишься, никто не поможет, и жизнь зависит только от тебя самой: от силы, выдержки, воли, веры… – если их не хватит, навсегда останешься в болоте. Но ко всему можно привыкнуть. И вроде как этот путь уже не видится тягостным и очень сложным. А потом в одну секунду все изменяется: кто-то очень сильный и добрый предлагает тебе руку, а под ноги стелются плотные деревянные доски, превращаясь в прочный мост, который выводит тебя из болота на ровную землю, а впереди уже ждет большой теплый дом, где всегда тебе рады. Так было со мной. Но в ту секунду, когда я столкнулась с… ним, словно эту опору выдернули из-под ног, а я снова оказалась одна в трясине.

Маришка прикрыла глаза, словно уснула, Альга молчала, и спустя несколько минут девушка подвела итог:

– Вот так я себя чувствую.

– Ну и зря! – заявила воровка. – Можно подумать, что из-за этой дурацкой встречи Василий изменит свое отношение к тебе – да он только сильнее трястись станет. Тэдар никогда не разорвет помолвку – если бы не эти правила про равенство и титулы, вы сейчас свадьбу уже играли. И для остальных ты останешься именно той Маришкой, какой и была все эти годы. И что, что нашелся твой отец? Он и до этого двадцать лет здравствовал – ты же не делала из этого катастрофу?

– Я все это понимаю, – раздраженно перебила девушка Альгу. Перекатилась на кровати и, встав с нее, подошла к высокому круглому столику на трех нелепо изогнутых ножках, взяла два стакана и графин с холодной водой. – Вина у меня нет, только это. Будешь? – И, протянув кивнувшей женщине стакан, продолжила: – Я все прекрасно понимаю! Но просто так приказать себе не чувствовать и не переживать не могу. Столько лет мне хотелось найти его и отомстить… А теперь я отвернулась и ушла.

– И правильно сделала, – отозвалась Альга, недовольная, что не смогла закончить речь. – Ну убила бы ты его, и что – тебе сразу полегчало? Глупости! Между прочим, до этого существование полукровок-вампиров считалось невозможным. Бедный мужик и не знал про дочь – еще неизвестно, кто из вас больше напугался. Думаешь, я просто так рассуждаю о том, чего не знаю? Не мотай головой – этот взгляд я хорошо выучила. Я в своей деревеньке пятнадцать лет называла отцом того мужчину, который жил с моей матерью, а потом как-то пригляделась – ну точная копия соседа: и разрез глаз, и скулы, и рост низкий. Слово за слово, все и выяснилось.

– И что? – Маришка заинтересованно пододвинулась к воровке.

– Ничего, – удивилась Альга. – Пришла к нему в дом знакомиться. Можно подумать, что измены – редкие гостьи в нашем мире. Отец, который настоящий, меня потом защищал, когда нежить пришла. Так и умер, не подпустив их ко мне. Может, тебе тоже стоит познакомиться с этим вампиром? Убить мы его всегда успеем.

– А что я ему скажу?

– Что угодно, хоть что-нибудь нецензурное. Отец – это все-таки отец.

Маришка задумалась, потом медленно кивнула, пытаясь себя настроить на нужную мысль. Было видно, что сон уже завладевает ею, глаза слипаются, а сдерживать зевки становиться сложно.

– Так, все. – Альга решила, что самое важное уже сказано и теперь можно позволить себе отдохнуть перед завтрашним днем. – Давай ложись спать, как и сказал Эриам, а то завтра будешь походить на вареную курицу.

Маришка благодарно кивнула и, не расстегивая, стянула через голову рубашку, оставшись в тонкой майке, подходящей на роль ночной сорочки. Вслед на стоящий рядом с кроватью стул полетели брюки, звякнув тяжелой пряжкой ремня. Распустив порядком отросшие за год волосы, которые она все равно старалась не отпускать ниже плеч, девушка забралась под теплое пуховое одеяло. Вопросительно посмотрела на Альгу.

– Я постерегу твой сон, – улыбнулась женщина, проводя ладонью по жестким черным волосам; Маришка вздрогнула от неожиданности, словно раньше никто так не прикасался к ней.

Альга в который раз подумала, что любовь любовью, но, как ни тоскуй по мужчине, ребенок все равно должен оставаться превыше всего. Но тут что-либо исправлять было уже поздно. Видела воровка мать Маришки – Илиз – в поместье Оррена: бледное подобие человека – одновременно и жаль, и смотреть противно, до чего себя довела эта женщина.

Уже через несколько минут дыхание Маришки выровнялось, и девушка, отправившись в обитель Кира – мир сновидений, расслабилась, перестав зажиматься, как дикий звереныш. На симпатичном лице появилась робкая улыбка.

Женщина вздохнула, первый раз в жизни пожалев, что у нее самой детей нет. Наверное, сейчас стоило тихонечко выбраться из комнаты и отправиться в их с Орреном покои, но женщина помнила, как это – просыпаться посреди ночи из-за кошмара, когда рядом нет никого, кто бы обнял и прошептал, что все хорошо. И Маришке сейчас было как воздух необходимо даже во сне знать, что она не одна.

Альга стянула сапоги, расстегнула на кофте несколько пуговиц и ослабила пояс, чтобы ничего не мешалось и не врезалось в кожу, но дальше раздеваться не стала – всякое могло произойти. Хоть та же тревога – убийцепоклонники могли нагрянуть в любой момент. А воевать все-таки лучше было в штанах, чем без оных. Воровка устроилась поверх одеяла, на самом краешке постели, положила под голову одну из небольших подушечек, в обилии лежащих на кровати, и, довольно улыбнувшись, быстро уснула.

Даже рядом с границами Светлолесья оставаться было опасно. Наоборот, яркая эльфийская сила могла привлечь ненужное внимание созданий наместника Хель. Так что время и место для привала оказались неподходящими. Несколько минут потратив на спор, «новые» знакомые Юльтиниэль решили ехать дальше, не задерживаясь на разбойничьей поляне. До следующей защищенной деревни путь был неблизкий, а проделать его предстояло за неполный день.