Ольга Болдырева - Скелеты в шкафу

Альга хитро прищурилась, но никакой колкостью на это заявление отвечать не стала. Талли тоже промолчал, а вот Юля не выдержала.

– А зря, – хмыкнула она.

– Почему? – искренне удивился мужчина. – Все эти нежности, ухаживания, улыбки и осторожные знаки внимания… – это очень глупо, на мой взгляд.

– Ты так говоришь, будто я сделал княжне предложение руки и сердца или хотя бы собрался делать, а не просто посадил к себе в седло, поскольку у нас нет четвертой лошади, – все-таки не выдержал насмешки Таллиэль. – Два эльфа не обязаны при первой встрече тут же составлять пару. У тебя, друг мой, какие-то странные представления о народе перворожденных. Быть обходительным с красивой девушкой – это банальная вежливость.

– Ага, – согласилась Альга. – Оррен, хватит ко всему придираться. Иначе в следующий раз один на один с умертвием останешься. А я только буду комментировать твои действия.

– Ладно-ладно, поехали уже. – Он махнул рукой.

А Юльтиниэль поймала себя на мысли, что называть Орреном этого человека у нее никак язык не поворачивается. Рит и Рит – в меру безлико: сколько этих Ритов было в истории? И достаточно коротко, чтобы не кривиться, как от зубной боли, смотря на того, кто должен будет стать ее отцом.

Совсем скоро.

Утро выдалось приятно-солнечным и спокойным. Эольцы, видимо, решили рано не вставать, а отложить подвод войск к Охранительной крепости до обеда. Так что, хорошо выспавшись, проснулся я самостоятельно, когда через неплотно задернутые занавеси проникли лучи светила. На кровати было непривычно просторно, одеяло полностью принадлежало мне, и, проведя рукой по простыням, я обнаружил отсутствие Альги.

Похоже, она решила остаться у Маришки или же нашла более интересное занятие, нежели чем сон. Зная Альгу, я совершенно не удивлюсь, если выяснится, что она всю ночь лазила по горам или исследовала долину. Или, что вероятнее, нашла занимательные побрякушки, которые с удовольствием стянула и потом заботливо перепрятывала по всем углам крепости.

Тонкие лучи, растекающиеся по стенам и спинкам кресел, придавали комнате янтарный оттенок, приятно гармонирующий с коричневыми тонами убранства. Еще сохранялась ночная свежесть, вползшая через приоткрытую форточку, но в медленно нагревающемся воздухе уже ощущался привкус накапливающейся духоты. На несколько минут я замер, стараясь даже дышать реже, чтобы не спугнуть это спокойствие. Из сердца ушла тревога, а на душе было легко-легко; и, слушая тихое шуршание занавесок, я думал о том, что жизнь во многом состоит именно из таких моментов – тягучих, солнечных, безмятежных…

Но время утекало, и, как бы ни хотелось растянуть удовольствие от такого пробуждения, пора было приводить себя в порядок и идти узнавать последние новости.

Я потянулся и, встав с кровати, сделал небольшую разминку с растяжкой. Хоть последний год старался тренировками не пренебрегать, все равно не был уверен в сохранившейся форме. Да и с оружием мало занимался. Оказалось – рано на пенсию собрался, когда вокруг такие дела творятся. Если тревоги не случится – после завтрака на задней площадке с Риком пофехтую. Затем быстро принял душ и, оставив нараспашку окна, плотно прикрыл за собой дверь покоев.

Утренняя крепость встретила меня довольным шумом: подготовка к осаде шла полным ходом, а точнее, перезнакомившиеся вчера вечером подданные брата и лирийские гвардейцы продолжали веселье на трезвые головы. И те и другие получали море удовольствия от общения, и никаких поползновений к поеданию людей «дружественными расами» пока замечено не было.

Вот и славно! Одной головной болью меньше.

Увидев стоящего на небольшом каменном балконе брата, я направился прямиком к нему. Рик не изменил черному цвету своих облачений, да и маска оказалась на своем месте. Интересно, ему теперь даже душ в ней принимать придется, чтобы кто-то ненароком не узнал?

– Доброе утро, Оррен. – Он, не оборачиваясь, поприветствовал меня.

– Угу, – согласился я, что действительно – незлое. – Что-то интересное?

Подойдя к широким перилам, взглянул вниз, на каменную площадку; видимо, умные мысли приходят не только ко мне. Разделившись по парам, гвардейцы вместе со слугами брата устраивали показательные спарринги. Посмотреть было на что: все-таки не зря мальчишек в военной академии с детства готовили. Пусть у нас люди в основном пренебрегали умением обращаться с оружием, но если кто-то решался пойти учиться – достигал высокого мастерства в этом деле. Лучше уж сотня прекрасно обученных бойцов, чем толпа мужиков, знающих лишь, с какой стороны за меч берутся, и умеющих махать сим предметом, как деревянной дубиной.

Так что наблюдать за дружескими поединками было очень интересно и познавательно. Например, как оказалось, вампиры предпочитали драться не на мечах, выбирая своим оружием короткие, широкие ножи с искривленным лезвием. Нечеловеческая скорость позволяла им играючи уходить от точных ударов гвардейцев, приближаясь на минимальное расстояние, пока противники пытались убедить природу отменить законы инерции.

– Не хочешь вспомнить молодость? – спросил брат, про которого, засмотревшись на спарринги, я успел забыть.

– Не откажусь. Но только после завтрака. Ты уже ел?

– Да, приятного аппетита, Оррен.

Рик хлопнул меня по плечу и, сказав, что хочет устроить себе еще одну экскурсию по крепости, удалился вверх по лестнице, видимо решив начать с крыши. Еще несколько минут понаблюдав за тем, с каким азартом неожиданные союзники гоняют друг друга по удобной площадке, я поддался на уговоры бурчащего желудка – тому не терпелось запихнуть в себя что-то большое, сытное и желательно мясное.

Только досталась ему каша с кусочками фруктов…

А все из-за Василия!

Иномирец, похоже, рассудил так же, как и я, позволив себе выспаться. И сейчас допивал крепкий черный напиток, привозимый купцами с соседнего материка. Особым спросом у нас он не пользовался, считаясь вредным, и название его состояло из непереводимого на наш язык набора звуков. Однако, как-то на рынке увидев темные, остро пахнущие зерна, Василий пришел в восторг, обозвал напиток словом «кофе» и закупился на несколько лет вперед. Даже научил Марту варить эту гадость. Правда, как оказалось, если добавлять в напиток сахар и молоко, гадость становилась весьма вкусной, но все равно восторга иномирца никто из знакомых не разделял.

Так вот, увидев меня, Василий сразу же поднялся с места и обрадовал, что, придя на кухню, он лично сварил кашу, так как остальная пища, имеющаяся в крепости, на его взгляд, годилась только на то, чтобы укорачивать жизнь неудачников, осмелившихся ее попробовать.