Виктор Моключенко - Круги на воде

Архангел окинул взглядом окрестности Хиры.

- Да, действительно, им здесь быть не должно. Но об этом мы поговорим позже.

Он на миг поднял свои пылающие очи на Стаса, у того перехватило дыхание и едва не остановилось разошедшееся в безудержно-трепетном биении сердце.

- Умолчу о человеке, но ты Равен, ты должен отдавать отчет, что своими неуместными высказываниями о морали и устоях общества, вперемешку с грубо выдранными из священных текстов фразами в собственной интерпретации, подтолкнул пророка к ненужным мыслям. Еще немного, и вы бы начали ему благовествовать о Сыне Божием!

- Это не в нашей компетенции, архангел – еще ниже опустив голову, промолвил Равен.

- Не в вашей – неожиданно согласился Гавриил.

Ильин облегченно вздохнул и расслабился. Кажется, буря миновала так и не успев обрушится на его голову. Как оказалось, зря.

- Но скажите мне, у кого из вас хватило ума опоить пророка?

Равен, вздохнув, отступил в сторону, являя Ильина пред светлые очи архангела и вопросительно посмотрел. Все, теперь точно попал.

- Так воды же не было совершенно. Вот и пришлось дать то, что было – смотря на архангела бесстыдно-честными глазам, ответил Стас - кто же знал что он так, извините, налакается?

Архангел от такой наглости на миг даже умолк.

- Так, дитя человеческое…. в общем, уйди с глаз моих! По вашей милости мне сейчас нужно дать ему не только Коран, но еще и исправить все то, что вы нагородили, попутно объясняя значения слова «джедай» и вписывая его в суры.

Мы, радостно пятясь, выползли из пещеры, и архангел задернул за нами завесу реальности, неожиданно подмигнув на прощание.

С минуту они стояли, переводя дыхание, не смея поверить, что все обошлось легким испугом, потом Равен бесцеремонно отобрал у дитяти человеческого заначеную пачку с сигаретами и судорожно закурил.

- Ну, ты даешь. Зачем ты ему бурдюк с вином подсунул?

- Да кто мог знать, что он его в беспамятстве выпьет, «муж суровый и полный трезвения»? А всухомятку грызть черствые лепешки оно как то не очень. Вот и дал. А он, кстати, первый начал.

- Кто начал?

- Мне послышалось или тебя действительно обозвали джедаем? Он что, даст ему – Стас кивнул на пещеру – короткий пересказ: «давным-давно, в одной далекой галактике»?

- Молчало бы ты …дите человеческое. Откуда, по-твоему, взялось обозначение джихад?

- Ты хочешь сказать...

- Ничего я не хочу сказать, думать надо, прежде чем сказать! Вот почему архангел начал увещевание к твоей совести?

- Без понятия - устраиваясь между жестких камней и удобнее запаиваясь в плащ, ответил Стас - кто ж их поймет?

- У тебя ум до сих пор оправдательный, чуть что, ты сразу стрелки переводить.

- Сам-то кто на разбойников сослался?

- А ты хочешь сказать, что мы просто погулять вышли, или же нас специально отрядили в это сафари?

- Специально, и что из того?

- А то - послышалось из-за камней – что творится, что-то неладное, идет смещение исторических линий.

- Кто это там такой больно умный, а ну-ка вылазь на свет божий.

Скрипнуло каменное крошево и на камень сбоку от тропы взобрался здоровенный поджарый гепард.

- Ну, вылез, и дальше что? Что дальше, любезные? Я вас, кажется, спрашиваю.

- Не мог орать потише? – облегченно пряча меч, спросил Равен расплываясь в улыбке - позер, вечно бы тебе дурочку валять. Мы из-за тебя чуть заиками не стали, тоже мне, собака Баскервилей.

- Пустынный кот-ифрит судя по результату, круче! И что, собственно, такого? - вылизывая переливающуюся холодным мертвенным мерцанием шерсть нахорохорился Бискви – все прошло по высшему разряду: бабуины бежали только пятки сверкали и уверяю вас, эффект гарантирован на длительное время. Хира полностью безопасна и долго будет считаться не самым лучшим местом для прогулок.

- Ну да, глотку драть ты мастер, кто бы сомневался. Только избавь от подробностей, не стоит пересказывать все те муки и беды, коими ты угрожал бедным бедуинам. Они народ темный, доверчивый и суеверный. Могу ручаться, половина твоих завываний вообще не переводима на литературный язык и построена на местных идиомах со специфическими выражениями.

- Да без разницы – фыркнул кот-ифрит – главное, что меня успели зашвырнуть точно в точку возмущения. Перед спуском велели передать – «поток истории начал резко изменятся, доходя до противоречивых крайностей», хотя я не догоняю что это. Пришлось импровизировать на ходу.

- Талант убойная сила, смертельная в критических дозах! - засмеялся Стас - а я все думал, терялся в догадках, почему Муххамед спокойно прогуливался в столь диких местах, и его не трогала ни одна собака, хотя многим хотелось.

- Ну, а кто же рискнет, после таких запугиваний прикоснутся к нему хоть пальцем?

Голова гудела так, будто в ней вился огромный рой мух облюбовавших издохшего ишака, пробывшего несколько дней на горячем солнцепеке. Мухаммед обхватил гудящую, готовую развалиться на части голову, с трудом открыв слезящиеся глаза. Спустя некоторое время глаза привыкли к полутьме пещеры, он увидел валяющиеся у стены плащи его спутников, тощие сумки, но их самих не было. Сын пустыни попытался было встать, но что-то крепко держало его на земле. С трудом сфокусировав ускользающее внимание, он внезапно узрел огромного гепарда, что лежал на поле его одеяния, и приоткрыв один глаз наблюдал за тщетными попытками освободится.

- Нет ну что ты, спи дорогой, спи. Плащ мягкий, теплый, мне даже самому нравится!

Гепард видимо согласился, так как тут же цапнул и начал подгребать плащ под себя. Вдохновленный таким стимулом Мухаммед прытко выскользнул из своего одеяния и на цыпочках, не отводя взгляда от гепарда, вышел из пещеры.

- Слава Аллаху – вздохнул он, с облегчением смахивая котящийся градом пот - в жизни не потревожу ни одну кошку!

Оба его спутника сидели у самого порога и тихо разговаривали на своем странном наречии.

- Доброго дня, достопочтенный Мухаммед.

Сын пустыни кисло осклабился и присел в тени, рассматривая обнаженного по пояс Ночного Ворона, что сидя на камне полировал свой странный прямой клинок, в такт раскачивающемуся на его шее нательному крестику.

Тот понимающе кивнул, и сочувственно спросил:

- Что, совсем плохо?

- Вай, голова совсем раскалывается. И надо же мне было до такого свинского состояния напиться? Даже и не заметил, как так случилось, а теперь думать не могу, смотреть не могу, ничего не могу! Все время что-то мерещится - ночью видел сон, будто явился мне недостойному сам архангел Джабриль. И приснится же такое с пьяных глаз. А сейчас вот пригрезился гепард, развалившийся на моем плаще. Нет - покивал он головой - определенно, пить вино грех!