Александр Никишин - Инкубатор, или  Необыкновенные приключения Юрки Гагарина

— Не понял с «Феррари», — сказал Семёнов. — Как это вгрызаться? Вращение было круговое, что ли? Или как циркулярная пила?

— Я ж говорю, гильотина! — заволновался дед. — Из-под днища выполз такой железный стакан, концы которого были острые, ну, ножи формально. И стали всё тут рубить по кругу. — Дядя Коля развёл руками. — Ну, не могу я объяснить, как.

Но зато, говорит, могу нарисовать. Семёнов тут же дал дяде Коле чистый листок бумаги и ручку.

— Вот так этот корабль висел. Вот он, а вот — дом. Открылась дыра эта — вот так и оттуда стал выходить такой как бы стакан, но без дна, ну, как вам объяснить? Помните, в советское время были пластмассовые стаканчики — сверху хлопнул и он сложился, а потянул — он и вылез? Как антенна? А у этого гигантского стакана края острые-преострые, они-то и вырезали весь фундамент метров на двыадцать.

То, что рисовал дядя Коля, было не похоже ни на что. У Семёнова, когда он увидел его самодеятельный чертёжик, по спине потёк липкий пот. Это что ж выходит, думал Семёнов, у гостей фактически безграничные возможности! Такое даже представить невозможно! Огромный корабль, по всей видимости, полый изнутри, такой огромный, что способен накрыть собой, как крышкой, гигантский 22-х этажный домина, садится и лепит что-то похожее на куличики в детской песочнице. Только не лепит, а с помощью гигантског резака пропиливает всё вокруг — асфальт, коммуникации, трубы, провода, стены. Но при этом нет замыкания, вода не льётся из разрезанных труб и люди спят без задних ног. Но ради чего? Узнать состав бетона, из которого построен дом? Секреты земной канализации? Устройства человеческого жилья? Мистика! Бред сивой кобылы!

— Дом под колпаком? — констатрировал Семёнов.

— Типа того, — согласился дядя Коля.

— Звучит.

Благодаря дяде Коле, Семёнов понял, что должно было последовать дальше. Под гигантским стаканом на манер шторок фотобъектива должно было закрыться гигантское, пятисотметровое днище корабля и это летающее сооружение легко бы сняло с земли дом, населённый тысячами спящих людей. Для чего? Очевидно, для того, чтобы увезти на свою планету! Но почему-то не сложилось. Почему? А вот это вопрос. Почему дом был не увезён, а просто передвинут с места на место? Почему сразу после этого инопланетный корабль покинул Останкино? Что-то случилось? Чрезвычайное происшествие на борту?

Так думал Семёнов, отгоняя одну простую мысль, которая могла привести к далекоидущим выводам: а если инопланетянам помешали люди? Сами жильцы дома № 48?

Вопрос в другом: все, кто были той ночью в доме № 48, утверждают, что они спали. Даже те, кого забросило черт те куда. Дом был поднят на высоту в двадцать-двадцать пять метров, повернут боком по оси, а потом кинут с этой высоты, а люди спали? Окна выбиты, все внутри перевернуто, а люди спят! Но почему-то те десять человек, что пропали утром 18-го, не спали и это точно, думал Семенов. А вот, почему не спали именно эти десять человек и воришка по кличке Чирик — неясно.

Ясно другое. Какую бы глобальную операцию не замышляли пришельцы, но итог её такой: огромные корабли были посланы ради того, чтобы утащить десяток жильцов дома № 48 и ещё одного мелкого воришку. Это — в остатке. Бред какой-то!

Голова шла кругом и у Семёнова, и у Бубукина. А тут ещё дядя Коля бубнит, гундосит — подробно-подробно, не забывая детали:

— И прошёлся этот нож прямо машинам! Мама моя, думаю, мне ж таких денег ни в жизнь не заработать. Я глаза закрыл руками: Господи, говорю, за что мне на старости лет такие испытания? Спаси и сохрани! Прости мне, Господи, все мои прегрешения! Если жив останусь, пойду в наш останкинский храм и на всю зарплату куплю свечек, это я Богу говорю, а сам краем глаза смотрю, что в нашем дворе происходит. Страшно ведь, такая хреновина висит! Да ещё не просто висит, а огнями пылает, там этих мигалок миллиён, наверное, был.

— Прожекторы?

— Да я и не понял. Смотреть-то вверх страшно было! Какой-то такой яркий пронзительный свет, не земной, хотя нет, похоже, как в хирургическом отделении, мне когда операцию на аппендицит делали…

— Про операцию не надо, — оборвал его Семёнов. — Про свет лучше.

— Хорошо, про свет, — покорно вздохнул уставший от воспоминаний дядя Коля. — Короче, светло стало так, как даже днём не бывало.

— И что вы стали делать?

— Я-то? Хотел рассмотреть, отчего это такой резкий и яркий свет, а во дворе какая-то дура визжит и визжит, сбивает с толку. Я хотел крикнуть её парню: да заткни ты ей рот, этой сикалке, чего она орет, людей пугает, а тут — ф-фр, искры во все стороны, эти инопланетяне провода электрические перерезали своими ножами и те прямо на парковку упали. Ну, просто онемел: кто это, что это, куда бежать? Ясно, что что-то случилось из ряда вон. Я-то дурак, сперва думал, что это какой-нибудь самолет МЧС сбился с курса и над нашим домом у него авария произошла, а потом понял — не-ет, ребята, у нас таких самолётов нет и не будет ещё долго, и у американцев нет и не будет, и даже у китайцев. Продолжать?

— Продолжайте.

— Вам это нужно?

— Нужно, нужно, — торопит дядю Колю Семёнов.

— А, ну хорошо, тогда продолжаю… Когда я увидел, что от машин остались только запчасти, у меня возникла мысль бежать из Москвы. Я ж запаниковал: как теперь с жильцами-то рассчитаюсь!

— Так машины застрахованы, чего вам было бояться?

Дядя Коля махнул рукой:

— Ой, гражданин хороший, вы рассуждаете как ребёнок! Вы в какой стране живёте? Я, как увидел, что вся парковка в прах, сразу понял, что крайним сделают меня и заставят платить. Такая у нас жизнь, у сильного всегда бессильный виноват! Я вам признаюсь, только никому не говорите. Решил пойти к инопланетянам и просить у них защиты.

— В каком смысле?

— А хоть и увезти, от греха подальше. И жену мою Варьку.

— Да вы что!

— Вот вам и вы что! Это сейчас все такие смелые, после событий. Даже название дали: Первый Эпизод Войны Миров. Им легко, дуракам-корреспондентам, словами-то бросаться! А если б они тут были в ту ночь, думаю, языки свои поганые попридержали бы. Да просто в штаны б наложили, ага. Ну а, если честно, Юрку Гагарина мне жальче больше всех.

— Космонавта? — спросил следователь, хотя понял, о ком речь.

— Какого космонавта! Юрка, из первого ж подъезда! Хороший мужик, книжки писал! Пропал. Он, потом ещё этот, как его, чёрта, а, Борис Аркадивич, наш председатель кооператива, Лёха этот с «Феррари», доктор-армяшка из первого подъезда, Бугровский такой, бандюган чистой воды, потом художник, у которого «волга» старая-престарая. Чинит её постоянно. Ещё кто-то был, вот, не помню, короче, все и пропали, человек наверное тыща, если не больше!

— Кто вам сказал, что тысяча? — поинтересовался Семенов.