Александр Никишин - Инкубатор, или  Необыкновенные приключения Юрки Гагарина

— Слушай, раз-раз, а если кто увидит? Тот, кто тебя знает? Разнесут по Москве, что сапоги врагу лизал? НТВ сюжет покажет. Опозорят, ведь? Конец же твоему бизнесу!

— Да плевавать мне на них, ваше превосходительство! — осмелел Бугровский. — У нас чем хуже, тем лучше, страна такая!

Дикий Зэпп прищурился:

— Ну и хитрый ты, Бугор, я ж слышу, что ты думаешь. Когда наши придут, скажу, что ногу откусить хотел, просто примеривался. Ну и гад же ты! Слушай, а ты точно человек, а не киборг какой-нибудь? Не надейся, никто не поверит, что ты готовил покушение, я наши диалоги в мемуарах опишу, не дам тебе подправить историю. Да и какой ты партизан! Паразит! Таких не берут в партизаны! Ты не из партизанского теста, я тебя насквозь вижу. Беспринципный ты. Тебе, блин, что Россия, что Сицилия. Что мороженое полизать, что сапоги захватчику. Скудоумное крокодилье племя. Вот ты б не стал красть струпцину и сопротивляться, я знаю. Или сдался бы за большое бабло. Так, Бугор?

Ткнул Бугровского каблуком в ухо.

— Отвечать, когда спрашивают!

— Так точно! — испугался Бугровский. Если честно, он вообще перестал понимать что-либо. Решил, что человек в чёрном просто спятил. Какой корабль? Куда лететь? Какая, к чёртовой матери, струпцина и Альфа-бетта-гамма туманность? Кто готов сложить головы у родного порога? Он — не готов.

— Ты что, дурак, что ли? — обиделся человек в чёрном, сосканировав его мысли. — Он ещё не понял! Ну, блин, как до жирафа. Башку-то задери, ты ж не свинья всё вниз, да вниз пятачком. Задери, задери рыло-то!

Бугровский послушно задрал голову. Да так и застыл в позе цапли, ничего не понимая. Огромная железная конструкция, намного шире их дома, занимая, казалось бы, всё небо, болталась над головой, поскрипывая на ветру и слегка покачиваясь.

— Что это? — подумал Бугровский, и его охватила паника.

— Скрипит? Ну да, скрипит, зараза. Смазку-то надо обновлять, она ж электричеством подаётся, а если его нет, значит, ни фига ничего и не смазывается. Вот видишь, как оно без струпцины! Я послал запрос на головной танкер — есть запасная струпцина? Меня высмеяли: да ты чё, говорят, Зепп, перепил, что ли? Эти струпцины вообще вечные, там и ломаться-то нечему, это ж просто кусок чистого золота, пропущенный через термоядерную реакцию! Пыль с неё стирай, и будет служить вечно! Какой там ремонт, какая замена? Весь корабль дешевле стоит, чем она одна. Когда я сказал, что её вообще-то выкрали, там вообще охренели. Это, говорят, невозможно по многим причинам. А первая — потому что это — невозможно. Тому, кто выкрал, надо дать орден «За усердие», нашу высшую награду. Я говорю: выкрал-то землянин! В Москве! Мне говорят: тогда из этой Москвы надо срочно рвать, если, конечно, дадут. Иначе, хана тебе Зэпп. Если смогли вынуть струпцину, они тебе глаза на жопу натянут!

Бугровского озарило: пришельцы! И корабль их — та крошечная точка на небе, что сверкала в зените. Его аж пот прошиб — быть такого не может!

Зэпп разозлился:

— До тебя, как до жирафа! Быть не может, быть не может! Заладил, попугай! Как ты бизнес ведёшь, такой тормозной? Как не может, если я с тобой, дураком, веду беседу. Правда, ни о чём.

— В-виноват, ваше величество, — у Бугровского застучали зубы.

— Виноват он. Конечно, виноват! Хорош, кстати, зубами стучать. Если не перестанешь, дам команду и тебе их выдернут.

Бугровский закрыл рот ладонью.

— От вас, земляных, одни проблемы и суета, — махнул рукой мордастый. — Партизанскую войну они затеяли! И что, напалмом вас жечь, я тебя спрашиваю, Бугровский? Оглох от страха? Нет, но как ещё повлиять на этих дураков из первого подъезда, а? Говори, предлагай, ты ж тут двадцать пять лет небо коптишь и стены ломаешь без разрешения БТИ? Взятками сыпешь, не подмажешь, не подъедешь, так?

Бугровский съёжился: и про БТИ знает! Тот махнул рукой, видимо, прочитав его мысли:

— Да я всё про тебя знаю, Бугор! Тоже мне, бином Ньютона, теорема Пифагора. Ты ж прост, как амёба, у таких, как ты, извилин даже не две, а одна, да и та в прямую кишку уходит, бараны вы, новые, блин, русские козлы!

И решился Бугровский:

— Ваше сиятельство, господин пришелец, мил человек! Ну, какие в первом подъезде партизаны? Это в других местах, партизаны, как партизаны, а у нас — так, срань одна! Я ж тут всех знаю, никудышный народец, трусливый, никчёмный. Какие из них партизаны, название одно. Напились, поди, и возомнили себя героями. По пьянке стырили вашу запчасть, а теперь не знают, что с ней делать. Пустите меня к ним, я им быстро мозги вправлю, на место вставлю, честное благородное слово!

Мордастый хмыкнул:

— У тебя-то, из грязи в князи, откуда честное благородное, не смеши народ!

— Да смогу я, смогу, только доверьтесь мне, ваше превосходительство! — умолял Бугровский, чувствуя свой шанс зарекомендовать себя в глазах уважаемого с другой планеты. — В лепёшку расшибусь, но верну вам эту штуку, только доверьтесь! Я смогу!

— Я всё смогу, я клятву не нарушу. Доверяй, но проверяй, — резонно заметил инопланетянин. Очень по-земному снял фуражку, пятерней взлохматил волосы, потом снова пригладил, размышляя. — Жарко тут у вас. Душно. Кваску бы.

Кваску, подумал Бугровский. Два пальца в рот, а не кваску. После такой бурды точно пропоносит.

— Не надо грязи, бурда, как бурда, — уловил мысль Зэпп. — Все пьют и нахваливают. Премиум класс!

— Вы водку не пробовали, ваше святейшество. Нашу, русскую!

— Водку-то? Умник, блин горелый! Где ты её возьмёшь среди ночи?

— А у нас в левом крыле магазинчик в подвале. Можно договориться. И водочка там есть, и селёдочка. Могу сбегать, поговорить, ваш-шество. Одна нога тут, другая — там.

Инопланетянин задумчиво глядел на Бугровского:

— Смешной у вас, русских, язык. Диковатый какой-то: одна нога здесь, другая — там? На мину, что ль, наступил?

— Это говорят, когда быстро хотят, — залебезил Бугровский, стал виться ужом под тяжёлым сапогом Зэппа.

— Ладно, Бугор, так и быть. Доверю тебе важное дело.

— За водкой? — обрадовался Бугровский.

— За молодкой! — сказал Зэпп. — Агент ты мой, по вызову.

Сняв сапог с плеча Бугровского, поманил его поближе и зашептал:

— Водку я сам найду, не парься на этот счёт. А ты пойдёшь на крышу и добудешь мне струпцину, понял? Всеми правдами и неправдами. Подкупом, угрозами, шантажом, убийствами, как умеешь. Короче, чего тебя лечить, сам всё знаешь. Я в тебя верю, ты ж такая скотина, что мама моя дорогая! Я сразу тебя унюхал, ещё в палисаднике. А не добудешь: одна нога здесь, другая — на крыше. А голова — в районе ВДНХ, понял?

— Слушаюсь, ваше сиятельство! Горд оказанным доверием!

Инопланетянин поморщился:

— Слушай, заколебал ты меня с этими сиятельствами. Называй меня Командор или господин Зэпп. Так мне привычней.