Дуглас Адамс - Ресторан «У конца света»

— Знаете, — ответило животное, — я знакомо со многими овощами, у которых на этот счет очень и очень определенная точка зрения. Именно поэтому в свое время, чтобы навсегда решить эту проблему, было решено вырастить животное, которое хочет быть съеденным и в состоянии заявить об этом — четко и ясно. Такое животное перед вами.

Блюдо Дня с достоинством поклонилось.

— Стакан воды, пожалуйста, — в отчаянии заказал Артур.

— Слушайте, — прервал дебаты Зафод, — мы же не собираемся питаться разговорами, правда? Четыре стейка, с кровью. И побыстрее. Мы не ели уже пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов лет.

Животное с усилием поднялось на ноги. Оно довольно гмыкнуло.

— Хороший выбор, сэр, если мне позволено будет высказать свое мнение. Что ж, — сказало оно, — пойду застрелюсь.

Обернувшись к Артуру, оно заговорщицки подмигнуло.

— Не тревожьтесь, сэр, я проявлю максимум гуманности, — пообещало оно.

Неторопливо, вразвалку, Блюдо Дня отправилось на кухню.

Буквально через пару-тройку минут прибыл официант с четыремя громадными дымящимися стейками. Форд с Зафодом тут же, без колебаний, вонзили зубы в мясо. Триллиан, поразмыслив, пожала плечами и тоже приступила к еде.

Артур смотрел на них, ощущая легкую тошноту.

— Землячо-о-к, — игриво пропел Зафод, хотя, впрочем, на том его лице, которое в данный момент не напихивало рот мясом, играла довольно недоброжелательная улыбка, — что это тебя гложет?

А оркестр продолжал играть.

Повсюду в ресторане «люди и штуки», как сказал бы Артур, общались и веселились. Болтовня о том, о сем буквально переполняла воздух, вместе со смешанными запахами экзотических растений, необыкновенных блюд и непредсказуемых вин. На бесконечное множество километров вокруг вселенский катаклизм близился к своей невозможной кульминации. Взглянув на часы, сияющий Макс вернулся на сцену.

— Ну что, леди и джентльмены, — лучась от счастья, спросил он, — все ли чувствуют себя хорошо в этот последний вечер?

— Да!!! — завопила часть аудитории — люди того сорта, которые всегда вопят «да!!!», когда со сцены спрашивают, хорошо ли им.

— Превосходно, — с восторгом сказал Макс, — просто великолепно! Сейчас, когда за окном с каждой минутой набирают силу фотоновые вихри, готовясь разорвать на части последние горячие красные солнца, вы все, я не сомневаюсь в этом, готовы вместе со мной насладиться сладостными мгновениями восхитительных и, можете мне поверить, господа, последних, минут счастья!

Сделав паузу, он обвел зал сверкающим взором.

— Поверьте мне, дамы и господа, — добавил он со значением, — о предпоследних минутах речь уже не идет!

Он снова сделал паузу. Он сегодня особенно четко вписывался в график. Он давал это представление раз за разом, вечер за вечером. Правда, понятие «вечер» было в данном случае условным. Здесь постоянно повторялся один и тот же момент, поскольку ресторан медленно-медленно переваливался через грань времен — и тут же возвращался обратно. И все равно, сегодняшний «вечер» особенно удался, и Макс как никогда тонко чувствовал публику, она вся была перед ним на ладони, на тощей бледной ладони. Он понизил голос так, что посетителям пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его слова.

— Это, — прошептал он таинственно, — действительно самый настоящий последний миг, вечная ледяная пустота, в которой сгинет все многообразие вселенского творения. Это, дорогие мои, пресловутый «конец».

Голос его упал еще ниже. В наступившей тишине муха не решилась бы прочистить горло.

— После этого, — сказал Макс, — не будет ничего. Забвение. Бездна. Пустота. Абсолютная пустота.

Глаза его блестнули слезой — а может, он подмигнул?

— Ничего… кроме, разве что, десерта и знаменитых альдебаранских ликеров!

Оркестр сыграл туш. Зря, подумал Макс, артист моего дарования не нуждается в дешевых эффектах. Он сам как на музыкальном инструменте играл на чувствах публики. Сейчас публика с облегчением смеялась, а он продолжил.

— И еще, — выкрикнул он весело, — сегодня вы можете пить сколько хотите! Похмелья не будет — потому что утро больше не наступит!

Он профессионально лучился счастьем, глядя на довольных, смеющихся слушателей. Он посмотрел вверх, на небо, умирающее, как и всегда, но задержал взгляд не более чем на долю секунды. Он верил, что небо исполнит свою партию, доверял ему, как профессионал профессионалу.

— А теперь, — продолжал он, расхаживая по сцене, — даже рискуя испортить торжественный роковой и гибельный момент, я хотел бы поприветствовать некоторых гостей.

Он достал из кармана карточку.

— Здесь ли, — он вытянул руку, унимая приветственные вопли, — здесь ли делегация от бридж-клуба «Заселквашур Фламарион» из Кварновой Вихрездны? Здесь?

Из конца зала донеслись шумные выкрики, но он притворился, что не слышит. Он стал напряженно всматриваться в темноту.

— Они прибыли? — спросил он снова, чтобы вызвать очередной шквал восторга и приветствий.

И вызвал их, будьте уверены.

— Ага, вот они! Ну что ж, делайте последние ставки, друзья — чур, не жульничать в такой серьезный момент!

Судя по хохоту, шутка удалась.

— Кроме того… здесь ли… здесь ли группа младших богов из Азгард-холла?

Справа донеслись громовые раскаты. Над сценой дугой изогнулась молния. Группка волосатых мужичков в шлемах, крайне довольных собой, кивала во все стороны и поднимала кубки в сторону Макса.

Покойнички, подумал Макс.

— Осторожнее с молотом, сэр, — предупредил он.

Они еще раз показали фокус с молнией. Макс сдержанно улыбнулся, выражая признание их талантам.

— В-третьих, — сказал он, — партия молодых консерваторов с Сириуса В? Где вы?

Компания модно одетых щенят перестала бросаться булочками друг в друга и начала бросаться булочками на сцену. Они счастливо, но неразборчиво, лаяли и тявкали.

— Да-да, — кивнул Макс, — ну что ж, во всем есть немалая доля и вашей вины, вы это осознаете?

— И наконец, — продолжал Макс, успокаивая публику и делая серьезное лицо, — наконец, я рад представить вам секту глубоко верующих людей, кажется, они здесь… прихожане Церкви Второго Пришествия Великого Пророка Заргона.

Прихожан было примерно двадцать человек, они сидели у стенки на полу. Аскетически одетые, они нервно потягивали минеральную воду и не позволяли себе веселиться. Когда прожектор высветил их, они обиженно заморгали.

— Вот они, — сказал Макс, — как тихо сидят. Он сказал, что придет снова, и, надо заметить, заставляет себя долго ждать! Будем надеяться, что он, наконец, поторопится, потому что у него осталось всего восемь минут.

Члены секты последователей Заргона сидели как аршин проглотив, отказываясь насмехаться над святым, но по залу прокатилась волна совершенно непочтительного хохота.