Надежда Федотова - Гончая. Тень короля

Однако, несмотря на солнечную погоду, ночи все еще были холодными. Не спасали даже толстые шерстяные одеяния и пледы. Брат Лири кашлял уже просто беспрерывно — лекарство, добытое аббатом, судя по всему положения не улучшило. Мало того, хлипкий Гален тоже подпростыл. На ночь Алби натер мальчишку жиром, однако эти меры мало что изменили… Отец Бэннан покачал головой. Наверное, ему следовало идти одному. Оставить всех на Скеллиге и уйти. Но такой роскоши, увы, он не мог себе позволить. Слишком многое было поставлено на кон!..

К ожидающему аббату, отдуваясь, приблизился Алби. Крепко сбитый послушник тяжело дышал.

— Отче, — Алби почтительно склонил голову. — Брату Патрику нехорошо. Он совсем белый. И сказать не хочет, что с ним.

— Обет молчания, сын мой, — напомнил аббат. И, повернув голову, прищурился. Упомянутый брат Патрик и впрямь выглядел не лучшим образом. — Совсем вымотала нас эта дорога. И брату Лири все хуже и хуже… Скажи всем, Алби, что можно передохнуть. Я подожду здесь.

— Хорошо, — с видимым облегчением кивнул послушник и повернул обратно. Отец Бэннан огляделся — болота, болота, одни сплошные болота! Даже и присесть негде!.. "Одно хорошо — без огня мы точно не останемся, — подумал он. — Торфу здесь хватило бы на всю Ирландию". Аббат, поразмыслив, вскинул голову, кивком подзывая к себе брата Лири. Тот, опираясь на руку Джеральда, подошел. Его душил кашель.

— Вы уверены, что сможете идти дальше? — святой отец приложил ладонь ко лбу монаха и покачал головой:- У вас жар. И сильный.

— Ничего, — прохрипел Лири. — Сейчас посижу немного, отдышусь…

— Вам бы отлежаться, брат! — сказал Джеральд. Глаза на осунувшемся лице послушника горели тревогой. — Отче! Долго ли нам еще идти?

— Порядочно, сын мой. До Армы путь неблизкий.

— Арма? — охнул Джеральд. — Но ведь пешком туда бог знает сколько добираться!..

— Я предупреждал, что будет непросто, — повторил аббат. И повернулся к подошедшему брату Колуму. — Всё ли благополучно?

— Слава Господу, — с трудом переводя дыхание, кругленький монах остановился подле них и скользнул тоскливым взглядом по болотам. — Стыдно признаться, отче, но мне уже начинает казаться, что мы никогда не доберемся о места. Я слышал, вы упомянули об Арме?

— Уныние — грех, брат мой, — сурово отрезал аббат. И пересчитал по головам своих спутников. Все были на месте, и, слава Богу, на ногах. — Я вижу, Годфри и Даллан открыли мешок с провизией?..

— Простите, святой отец, — потупился брат Колум. — Но мы ничего не ели со вчерашней ночи, и я осмелился…

— Вам не за что извиняться, — улыбнулся тот. — Я как раз собирался сделать то же самое! Джеральд, будь добр, устрой брата Лири поудобнее, здесь вроде бы место посуше. А я пока разведу огонь.

— Не стоит так со мной возиться, — прокашлял монах. — Джеральд, иди, помоги отцу Бэннану. Я тут посижу.

— А я с вами побуду, — решил брат Колум, здраво рассудив, что остальным он будет только мешать. — И с братом Патриком. Расхворались вы оба…

Патрик, чьи уста сковывал данный год назад обет молчания, дернулся было, чтобы, несмотря на головокружение, помочь остальным, но был остановлен братом Лири:

— Ну куда вы? И без того едва держитесь. Садитесь рядом, — он зашелся в приступе кашля и, сплюнув, добавил:- брат Колум, вы ведь все святые тексты низусть помните!.. Прочтите что-нибудь, быть может, это немного укрепит наши силы?

— С удовольствием, — обрадованно заулыбался монах и наморщил лоб, припоминая что-нибудь подходящее. Его задумчивый взгляд скользнул по дорожной грязи и остановился, словно споткнувшись: в коричневой жиже расплывалась маленькая алая клякса. На том самом месте, куда только что сплюнул брат Лири. Кровь?.. Глаза летописца расширились. Снова закашлявшийся брат Лири, поймав его полный ужаса взгляд, криво улыбнулся:

— Пустое, брат. Читайте!..

И монах, опустив голову, начал читать. Первое, что вспомнилось. Вспомнилось почему-то не из святого Писания.

Старая, въевшаяся в язык молитва еще со времен его, Колума, странствующего монашества… Он всегда читал ее в пути — иногда вслух, иногда про себя. И дорога становилась немножко легче. Даст Бог, и сейчас принесет она хоть малую толику утешения!..

Жизнь да пребудет в речах моих,

Связны да будут слова мои,

Как спелые вишни — уста мои,

Доколе домой не вернусь из странствий.

Любовь, что людям Христос даровал

Да исполнит сердца, что в пути я встречу,

Любовь, что людям Христос даровал

Да исполнит меня при встрече со всяким!

В темных лесах, на широких полях,

На склонах холмов и в долинах зеленых…

Тихий голос чтеца заглушил булькающий кашель. Брат Колум поперхнулся последней строфой и умолк. "Господь Всемилостивый! — с душевной болью подумал летописец, отводя взгляд от вздрагивающих плеч брата Лири. — Только дай ему дойти!.. Мы-то уж как-нибудь сами… Ох, Пресвятая Дева, он же сейчас легкие свои выплюнет!.. Нет. Нельзя. Думай о хорошем, Колум! Не раскисай! Всё обойдется. И мы дойдем. Мы никого не потеряем. Мы и так потеряли уже слишком многих…"

Брат Лири умер ночью.

Монахи, только что кончив читать заупокойную, молча сидели вокруг костра, не глядя друг на друга. Брат Даллан, уставившись в темноту невидящими глазами, мерно отстукивал посохом по земле. Рядом с ним, уткнувшись мокрым от слез лицом в теплый бок слепого, скорчился Гален. Брат Колум, серый, как самые горы, что окружали со всех сторон маленькую кучку монахов, глядел на огонь и молчал. У него не было сил ни говорить, ни даже думать о чем-то. Послушники устроились чуть поодаль, на торчащих из земли больших скалистых обломках. Джеральд, стиснув пальцами свой молитвенник, покачивался из стороны в сторону, словно в забытьи. Годфри ковырял пальцем моховые наросты на камне. Алби подошел только что — он последние полчаса искал хоть что-нибудь, из чего можно было бы соорудить крест на могилу. Подошел, переглянулся с Годфри и легонько потрепал по плечу пребывающего в прострации Джеральда:

— Эй, ты как?.. Джерри! Джерри, ты меня слышишь?

Тот повернул голову:

— Слышу. Ты нашел ветки?

— Да где там! — с досадой махнул рукой Алби. — Все окрестности чуть не на пузе излазил! Ни деревца, ни кустика. Горы же!.. Что ж делать-то… Нельзя ведь без креста-то.

— Это всё я…

— Ты о чем? — удивленно наморщил брови крепыш.

— Из-за меня всё, — прошелестел Джеральд. — Недоглядел. Брат Лири… лекарство…

— Да что ты там бормочешь? — крестьянский сын решительно взял товарища за плечи и хорошенько встряхнул:- Очнись, слышишь, Джерри? При чем тут ты? Братец болел. Если б не холод этот проклятый, дак, может, и выкарабкался бы, а так-то… Ты уж здесь точно не виноват!

— Виноват, — быстро перебил его послушник. — Дал слабину! Позволил ему лекарство это до самого донышка… А ведь брат Лири не ел ничего совсем… Аббат сказал, что сильное лекарство было. Никак нельзя его на пустой-то желудок! А я… ну ведь он так кашлял! Так просил!