Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

Мастер отпустил его взмахом руки, и Маллед медленно побрел к своему горну, пытаясь осмыслить происходящее сквозь грохот молотов и выкрики проклятий. Обычно он этих звуков не замечал, но сейчас ему казалось, будто они гремят и вибрируют у него в голове, мешая думать.

Да, Баранмель довольно прозрачно намекнул, что он, Маллед, отмеченный богами Защитник Империи, оказался в Зейдабаре не случайно, и его появление на пожаре в Императорском Дворце тоже случайностью не является.

Он удостоился внимания Имперского Совета. Сначала Гранзер, а теперь и Лорд Грауш изъявили желание побеседовать с ним. Принц интересовался, не считает ли он себя Богоизбранным Заступником, и Лорд Грауш, вне всякого сомнения, спросит его о том же. Иначе быть не может, поскольку досточтимый Лорд одержим идеей отыскать Заступника.

Неужели боги хотят, чтобы он заявил о себе? Не взять ли ему с собой письмо Долкаута и вручить его Граушу, предав гласности факт своей богоизбранности, и явить таким образом Лорду Граушу того, кого он столь упорно и долго разыскивает?

Хорошо, но что может за этим последовать? Он пытался представить себе встречу с Лордом, но у него ничего не получалось.

Будет ли повсеместно объявлено под звуки фанфар, что Богоизбранный Заступник наконец появился, или Совет предпочтет сохранить это в тайне, оставив Заступника в качестве секретного оружия?

Да и вообще, поверит ли ему Лорд Грауш? Свидетелей его беседы с Баранмелем нет. Сотня людей может подтвердить, что бог действительно появлялся на свадьбе Бераи, но ни один из них не слышал, о чем Баранмель беседовал с ним. Видно, боги не хотят, чтобы все знали о подлинной сущности Малледа, раз Баранмель не заявил об этом во всеуслышание прямо там, во время празднества? Письмо Долкаута может быть объявлено подделкой, а свидетельства Вадевии — ложью и результатом предварительного сговора.

А если допустить, что Лорд Грауш и Совет примут его как Заступника — что они в таком случае с ним сделают? Ведь он не аристократ, не солдат, он — простой кузнец. Они не поручат его заботам ни армию, ни город. Маллед за время пребывания в Зейдабаре не единожды слышал, что Лорд Кадан, Комиссар Армии, не намерен вручать судьбу столицы никому, будь то даже Богоизбранный Заступник — тем более из крестьян.

Кроме того, в последнее время упорно циркулируют слухи, будто Совет полностью не доверяет даже самому Кадану. Что уж говорить о каком-то чужаке! Что произойдет, если Совет не придет к согласию, как лучше использовать неожиданно обретенного Заступника? Тогда он может поневоле оказаться втянутым в интриги и заговоры знати. При этом ему не будет до конца доверять ни одна из враждующих сторон. Ему не позволят никаких самостоятельных действий, если эти действия хоть на йоту могли бы изменить баланс сил в правительстве.

Интересно, почему у него вдруг возникла мысль об интригах внутри правительства? И о балансе сил в нем?

Не исключено, что эта совершенно чуждая для него идея была внушена ему Самардасом. Бог мудрости способен на подобные вещи.

Он так был погружен в раздумья, что не глядел под ноги и едва не споткнулся о чей-то верстак.

В итоге Маллед пришел к выводу, что не желает разговора с Лордом Граушем. Ни один вариант возможных последствий этой встречи его не устраивал.

Но что он может сделать? Лорд Грауш знает его имя и местонахождение. В любую минуту он может направить целую армию, чтобы притащить Малледа силой. Оставаясь в Арсенале, он не избежит встречи с Граушем.

Но где ещё он может укрыться, находясь в Зейдабаре? Кроме Вадевии и горстки друзей Дарсмита, он здесь никого не знает. Великий Храм кишит магами, да и на Вадевию полагаться не приходится. А щепетильность не позволит ему обременять друзей Дарсмита.

Таким образом, остается лишь одно — покинуть Зейдабар.

Маллед наконец добрался до своего рабочего места и уставился невидящим взглядом в молот и только что скованный им клинок без эфеса.

Если уходить из Зейдабара — то куда?

Домой, естественно. В Грозеродж, к жене и детям. Он останется у своего очага, выбросив из головы Баранмеля, Зейдабар и Ребири Назакри.

Но если Ребири Назакри подступит к стенам Зейдабара, Империя Домдар погибнет, и мир снова может погрузиться в пучину бесконечных войн и хаос.

Он взял молот и немного успокоился, ощутив его рукоятку в своей ладони.

— Анва, — прошептал он, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Прости меня, Анва. — Маллед положил молот и потянулся к мечу.

Есть ещё одно место, куда он может отправиться. Туда, где люди сражаются и гибнут, ожидая Заступника.

— Дарсмит, — произнес он, глядя на товарища. — Завтра я ухожу на восток, чтобы присоединиться к авангарду. Ты хочешь пойти со мной?

Не ожидавший ничего подобного, Дарсмит обернулся и изумленно спросил:

— Ты… что?..

— Ухожу на восток, — повторил Маллед. — После пожара в Императорском Дворце в Зейдабаре для меня стало чересчур жарко. Надеюсь немного остудиться в водах Гребигуаты.

— Ты собираешься драться с мятежниками? — в недоумении спросил Дарсмит. — Неужели ты не слышал, что Бредущие в нощи форсировали реку и там было большое сражение?

— Слышал, — кивнул Маллед. — Думаю, сейчас там позарез требуются кузнецы, чтобы их мечи оставались остры, а шлемы ярко блестели.

— Но ты же не… Я хочу сказать, что…

Маллед, до этого улыбавшийся, вдруг очень серьезно закончил фразу:

— …что я не закончил своего ученичества? Нет, не закончил и заканчивать не собираюсь. Сейчас не время.

Произнося эти слова, он точно знал, что прав, хотя и не понимал, откуда ему это известно. Скорее всего, здесь вновь проявило себя божественное наитие.

— Но армия все ещё в Агабдале, — заметил Дарсмит. — Неужели ты отправишься в одиночку?

— Если я приду один, это будет лучше, чем ничего, — ответил Маллед. — Я отправлюсь утром, как только проснусь. Ты, конечно, идти не обязан. Наверное, тебе лучше остаться здесь и научиться ковать мечи.

— Я иду! — решительно заявил Дарсмит.

— Послушай, я вовсе не…

— Я иду с тобой! — стоял на своем Дарсмит.

Улыбка вернулась к Малледу.

— Я высоко ценю твое общество, — произнес он.

— Значит, вопрос решен.

Дарсмит огляделся по сторонам и, заметив мастера, инструктирующего юного ученика, прибавил:

— Но прежде чем я уйду, мне надо кое-кого навестить. Дела семейные… Если кто-нибудь спросит, где я, скажи, что отправился в сортир.

Он незаметно выскользнул из мастерской.

Маллед посмотрел ему вслед, затем взял в руки меч. Клинку требовалась рукоятка, а он все ещё толком не знал, как её сделать. В конце концов решил, что какой-никакой эфес соорудить способен. Это дело, видимо, займет всю вторую половину дня.