Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

Река была слишком мелкой для крупных судов, но плотов и плоскодонок имелось сколько угодно. Согласно Имперскому Указу все они должны были впредь до особого распоряжения оставаться на западном берегу Гребигуаты. Любая лодка, обнаруженная без хозяина на восточном берегу, подвергалась конфискации.

Генералы, видимо, полагали, что мятежники окажутся неспособными построить собственные лодки или плоты. И действительно, на восточном берегу Принц не увидел деревьев. Кроме того, предположил он, олнамцы, будучи жителями пустыни, наверняка не умеют строить плоты из соломы.

Итак, оставался только мост.

Багар посмотрел назад на дорогу.

Пехотных полков видно не было. Рота Заступников их давно обогнала, даже несмотря на то что половина воинов едва держалась в седлах. Но Багар знал, пехота на подходе — шесть полков, три тысячи человек. И вся эта сила брошена лишь для того, чтобы охранять один-единственный мост.

Такого количества людей, несомненно, должно хватить. А в Агабдале, к северу от Зейдабара, Лорд Кадан собирал ещё более крупное войско. Однако Багар не думал, что оно понадобится.

Он даже не был уверен, потребуются ли все шесть полков авангарда. Весьма сомнительно, что разношерстная банда мятежников, даже понукаемая магией, сможет преодолеть Восточную равнину.

Но Принц все же надеялся, что враг доберется до Гребигуаты. Тогда он, Багар, получит шанс показать все свои способности. Воображение рисовало яркую картину боя: он один, возглавляя свое войско, сражается на мосту с дюжиной олнамцев и, естественно, всех побеждает.

Его брат, Вали, может быть, со временем и станет Императором, думал Багар. Но ему не суждено быть Богоизбранным Заступником Империи.

Путешествие на север от Бьекдау до Зейдабара заняло четыре с половиной дня. По мнению Малледа, это были на удивление скучные дни. Вадевия шел в обычном платье, сложив жреческую мантию в дорожный мешок. Он не хотел привлекать внимания к странной паре, состоящей из жреца и простолюдина. Теперь же все принимали его за отца Малледа.

Это ужасно раздражало кузнеца, потому что Вадевия был хоть и велик ростом, но значительно уступал Хмару и вдобавок не обладал спокойной уверенностью в себе, присущей отцу.

Самым интересным оказался первый отрезок дороги вниз по течению реки до Назеди. Маллед смотрел, как суда, борясь с течением, идут вверх или быстро скользят вниз к морю. Цвет парусов говорил о их принадлежности, а вымпелы на мачтах указывали место назначения. На судах, идущих вверх, естественно, развевались желто-зеленые флаги Бьекдау, в то время как среди спешащих к морю очень редко попадались два одинаковых вымпела. Маллед не знал, какие порты означены какими флагами, но уже само их разнообразие приводило его в восхищение.

Он не уставал любоваться солнцем, пьющим утреннюю росу, и детишками, резвящимися на мели у берега, вздымая брызги с веселыми криками.

На протяжении всех двадцати с лишним миль от Бьекдау до Назеди вдоль реки стояли дюжины постоялых дворов, поджидая тех, кто по какой-либо причине не мог совершить путешествие за один день. Каждый постоялый двор имел свою пристань. Собственными причалами располагали фермерские дома, рыбаки и различные склады. А два постоялых двора могли даже похвастаться паромной переправой.

Теперь же слева от путников тянулась гряда невысоких холмов, справа текла река, за которой лежала равнина, в целом совершенно безликая, если, конечно, не считать украшением ландшафта квадраты и прямоугольники фермерских полей.

Назеди можно было увидеть с расстояния во много миль. По правде говоря, он редко скрывался из виду с того момента, когда при выходе из Бьекдау Вадевия указал Малледу на пятнышко у самого горизонта — сторожевую башню Назеди.

Маллед никогда не уходил так далеко от дома, и ему не приходилось бывать в этом городе. Он с интересом наблюдал за тем, как башня становится все более видимой и под ней вырастает купол храма.

Назеди был крупнее Бьекдау и раскинулся по обоим берегам Врена. Разделенные рекой части соединялись четырьмя большими мостами. Малледу город показался просто чудом. Его поразили широкие прямые улицы и дивные здания из многоцветных камней и кирпича. Назеди был основан через много, много лет после того, как регион был полностью умиротворен, и в отличие от более древнего Бьекдау никогда не имел городских стен. Их отсутствие стирало грань между городом и окружающим его пространством. Маллед даже не мог точно сказать, в какой момент они вступили в город.

Вадевия провел его по первому из четырех мостов, и Маллед вначале подумал, что они продолжат путь к Зейдабару, хотя уже давно перевалило за полдень. Однако жрец препроводил его к гостинице на окраине города.

— Я не так молод, как прежде, — извиняющимся тоном произнес Вадевия. — Боюсь, мне пора перекусить и хорошенько отдохнуть.

Маллед ничего не сказал, но про себя подумал, что жрец принял разумное решение. Сам он не устал. Более того, он даже не помнил, когда уставал последний раз.

Кузнец с интересом осмотрел гостиницу. Она была значительно просторнее заведения Бардетты, богаче обставлена и украшена, а в остальном мало чем отличалась от хорошо знакомого ему места.

Было странно впервые в жизни очутиться на противоположном берегу Врена. Переход через мост оказался таким простым, что Маллед чувствовал себя немного обманутым. Другое дело паром, брод или переправа вплавь.

Остаток дня и весь вечер он бродил вокруг гостиницы и по прилегающим к ней улицам, прислушиваясь к беседам обитателей Назеди и путешественников. Он с интересом разглядывал их элегантные одеяния, вычурные прически. Его внимание привлекали утонченные манеры местного люда. Ничего подобного в Грозеродже ему видеть не приходилось. Он слышал, как мужчины обсуждали женщин, женщины — мужчин и как все, невзирая на пол, толковали о делах, друзьях, семье и погоде. Говорили и о войне. Но, как ни странно, она вовсе не была главной темой. Маллед ожидал иного.

Он не вмешивался в эти беседы, ограничиваясь общением с Вадевией и — весьма неохотно — с персоналом гостиницы. Кузнеца очень смущало его деревенское произношение.

Разговоры со жрецом касались только вопросов бытоустройства и путешествия. Ни словом они не обмолвились о цели, приведшей их в Зейдабар.

Утром, наскоро позавтракав, они тронулись в путь, хотя солнце ещё не успело подняться из-за крыш домов на противоположной стороне улицы. Счет за еду и ночлег оплатил Вадевия, так как у Малледа было всего полтора вьерта. Цены в Назеди оказались возмутительно высокими, но местных жителей это, по-видимому, не тревожило. Они за один прием запросто выкладывали суммы, каких Малледу не доводилось видеть и за сезон. Большинство жителей Грозероджа никогда не держали в руках монет крупного достоинства, и даже кузнецам такие деньги перепадали крайне редко.