Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

— Он назвал себя Вадевией из Бьекдау. Он говорит, что…

— Бьекдау? — Апирис растерянно заморгал. — Вадевия? Имперского представителя в Бьекдау зовут Даллор… Главный Жрец там Данугаи… Никаких Вадевий я не знаю.

— Нет, Ваша Святость, он не… он жрец. Ученый. И он пришел по поводу Богоизбранного Заступника.

— Он что, объявляет себя Заступником?

— Нет, Ваша Святость. Он говорит, что знает Заступника. Привел с собой человека…

Апирис почувствовал какой-то внутренний толчок.

— Мне плевать! — вдруг заорал он на жрицу. — Богоизбранные Заступники нужны Лорду Граушу, а не мне! Гоните его прочь! Гоните прочь их обоих! Гоните прочь всех! Не желаю никого видеть! Ни посыльных, ни жрецов, ни претендентов на роль Богоизбранного! Никого рангом ниже Имперского губернатора. Понятно?!

— Да, Ваша Святость, — испуганно выдавила жрица. Отвесив короткий поклон, она шмыгнула в дверь и поспешно — хвала богам, что хоть без стука! — захлопнула её за собой.

Апирис вернулся к посланию, что-то сердито ворча себе под нос.

Выйдя из кабинета, Омаран немного подумала и пожала плечами. Что ж, она по крайней мере пыталась.

Затем жрица проследовала по лабиринту лестниц и коридоров в приемную, где ждали её возвращения Вадевия и Маллед.

— Прошу меня простить, — молвила она, — но Верховный Жрец сейчас ужасно занят и не имеет возможности вас принять.

— Вы сказали ему, что я принес доказательство того, что этот человек является Богоизбранным Заступником? — помрачнев, спросил Вадевия.

— Да, господин, сказала. Но, понимаете, с тех пор как Лорд Грауш объявил, что надо найти Заступника, у нас здесь нет отбоя от претендентов.

Вадевия бросил взгляд на Малледа, но прочитать что-то на его лице было невозможно. Даже если он и думал: “А что я вам говорил?” — то очень умело скрывал эту мысль.

Кузнец с самого начала не хотел встречаться с Апирисом, напомнив Вадевии о клятве никому не сообщать о том, что Маллед отмечен богами. На это Вадевия ответил, что никакого обещания он не нарушит, так просто говорить ничего не станет, а всего лишь покажет Верховному Жрецу письмо Долкаута и позволит Апирису сделать собственный вывод.

Маллед говорил, что из этого ничего не выйдет, и оказался совершенно прав.

— Понимаю, — тем не менее продолжал Вадевия. — Но вы сказали ему, что у меня есть письмо Долкаута, Главного Жреца Бьекдау, подтверждающее наши претензии?

— Я сказала ему все что могла, господин, — со вздохом ответила Омаран.

Вадевия почему-то усомнился, что её ответ был до конца правдив, но развивать тему не стал. Нет никаких гарантий, что они преуспели бы в своей миссии, увидев Апириса. Даже в мирное время в городе царил хаос. В столицу прибывали тысячи и тысячи хлопочущих людей. Апириса наверняка захлестывал поток дел, требующих его внимания, и у него не нашлось бы времени на то, чтобы беспокоиться о письме Долкаута.

— Хорошо, — сказал Вадевия, — где нам искать Лорда Грауша?

Прежде чем маленькая жрица успела ответить, Маллед прорычал:

— Нет! Я здесь как кузнец! Армии нужны кузнецы!

Вадевия посмотрел на него, с трудом подавив недовольство. Он полагал, что Маллед поборол нежелание признать свою особую роль, но, оказалось, возник рецидив.

— За вооружение солдат отвечает Лорд Пассейл — под руководством Лорда Кадана, естественно, — ответила ничего не понимающая Омаран.

— Отлично, — вздохнул Вадевия. — И где же мы можем найти этого Лорда Пассейла?

— Лорд Пассейл — член Имперского Совета, господин.

— Вот как? — вежливо произнес Вадевия.

— Я хочу сказать, — залилась краской смущения жрица, — что он не может принять всех оружейников, желающих работать на армию. Вам надо явиться в Имперский Арсенал.

— И где же он расположен? — понимающе кивнул Вадевия.

— На Пристенной улице. За Дворцом.

— Благодарю вас. — Жрец поднялся и поманил Малледа.

Когда они вышли из приемной и оказались в длинном каменном коридоре, где их не могла услышать Омаран, Маллед пробормотал:

— Мы могли бы узнать это, спросив любого прохожего или часового у ворот. И времени ушло бы гораздо меньше.

— Ты был бы совершенно прав, если б нам был нужен Имперский Арсенал, — заметил Вадевия. — Однако я надеялся на большее.

— Но не получили.

Пока Вадевия придумывал достойный ответ, они вышли на воздух, и жрецу ничего не оставалось, как только повести Малледа вокруг Великого Храма к Пристенной улице.

Толпа стала ещё больше, что несказанно изумило кузнеца. Краткое пребывание в Храме заставило его на время забыть о размерах Зейдабара и плотности его населения. Теперь приходилось пробиваться сквозь не виданную им ранее гущу людей. Это его приводило в ужас. Он не мог шагу ступить, не толкнув кого-нибудь ненароком, не заехав локтем в лицо женщине или не наступив на ногу ребенку.

Но самым скверным во всей этой толчее был сопутствующий ей шум. Для Малледа с его ростом протолкаться сквозь толпу не составляло большого труда — он мог смотреть поверх основной массы голов. Но крики, топот, гудение и прочие звуки, производимые тысячами людей, создавали рев, способный заглушить грохот Нижних порогов Врена.

— Кто эти люди?! — кричал, прокладывая путь через толпу, Маллед следовавшему за ним жрецу. — Что они здесь делают?!

Вадевия, не пытаясь перекричать шум, ограничился кивком головы и взмахом руки, указывавшей направление.

Маллед продолжал двигаться вперед, расталкивая аристократов, нищих, торговцев, посыльных и шлюх.

Когда они в конце концов миновали часовых и вошли в прохладный сумрак Имперского Арсенала, рев толпы сменился криками и звоном металла, отражавшимися эхом от каменных оштукатуренных стен. Эти звуки не шли ни в какое сравнение с громом улицы, и Маллед облегченно вздохнул.

Их направили к сидевшему за столом клерку. Вадевия и Маллед пересекли комнату и остановились напротив него, ожидая, когда чиновник соблаговолит удостоить их вниманием. Создавалось впечатление, будто его основная цель заключалась не в приеме посетителей, а в том, чтобы складывать листки бумаги в ровную стопку. Правда, надо отдать ему должное, на некоторых листках он делал какие-то пометки коротко обрезанным гусиным пером.

— По какому вы делу? — спросил наконец чиновник, прикрыв крышку чернильницы и глядя в грудь Малледу. Казалось, он не в силах поднять голову, чтобы взглянуть в лицо визитера. Говорил он с едва заметным музыкальным акцентом, точно таким, какой был и у жрицы. Маллед раньше слышал такое произношение, но никак не мог припомнить, где и когда. Во всяком случае, это было очень давно.

Часовой у входа уже задавал им этот вопрос, и Маллед сказал клерку то же, что и солдату:

— Я — кузнец.