Лоуренс Уотт-Эванс - Корона на троих

Остальные тюки одобрительно забормотали. Когда дело касалось женщин, традиционное горгорианское правосудие работало по принципу: «Даже если она ничего и не сделала, то сейчас она так уписалась от страха, что может потом в отместку сделать что-нибудь и похуже. Лучше ее убить и жить спокойно». Поэтому у горгорианцев почти не было женской преступности. Известие о том, что Убри отпускают, потрясло всех горгорианцев: и мужчин, и женщин.

— Я так счастлива, что они изловили чародея! — Тюк по имени Джигли дрожал от радости.

Третья куча богатых тряпок вмешалась с вопросом:

— А он уже превратил принца обратно?

— Он уверял, что не может.

— Значит, нами будет править королева? Сверток тканей не мог ухмыляться, но горгорианки давно разработали свой особый язык телодвижений для общения с миром через двадцать девять слоев материи. Поэтому Джигли сказала:

— Ты замужняя женщина, Кросби, а спрашиваешь такую глупость!

— Верно. — Замотанная фигура Кросби обвисла. — А было бы очень мило: наши мужчины получали бы приказы от женщины.

— Да они бы ей сначала отрубили голову.

— Ну, это не так-то просто. Принц Арбол управляется с мечом как дьявол, а его Напарники настоящее порождение убийц. Да еще и верные. Они принесли Клятву Смешения Крови и Плевков в Ладони, что будут биться за принца до смерти.

— Они поклялись, когда принц Арбол был мужчиной, — заметила Банги. — Вы думаете, хоть какой-нибудь молодой воин, гидрик или горгорианец, согласится присягать девчонке? — Ее глаза добавили: «Хотя это их ошибка».

— А что же тогда будет с принцем? Ткани приподнялись и опустились, когда Банги пожала плечами:

— А это нам должна рассказать леди Убри. Во всяком случае, ее освобождение положит конец выступлениям этих глупых горожан против горгорианских женщин.

— Глупые гниды, — заметила Джигли — Одна маленькая магическая операция по смене пола ихнего принца — и все королевство сходит с ума! Причем даже не задумывается, что надо сделать с виновным, если его поймают. Половина готова сжигать всех горгорианок подряд, а вторая половина бродит по задворкам наших палаток и пытается купить великие магические услуги, чтобы размужчинить своих врагов.

— Я здорово заработала на этих психах. Хватит, чтобы нанять убийцу: перерезать горло моему мужу, — похвасталась Кросби.

— Ты никогда столько не заработаешь, лживая сучка!

— Ошибаешься! — Кросби попрыгала на месте, звеня монетами, спрятанными в потайных карманах. Остальные женщины навострили слух, чтобы определить общую сумму.

— Кросби, любовь моя, да ты просто скромничаешь, — сказала Джигли. — На такие деньги ты можешь купить профессионального киллера. Тебе достаточно походить у Зала Союза Пытателей и Гробокопателей и поспрашивать рекомендации. Убийц там более чем достаточно.

— Конечно, но я не люблю давать чаевые. Джигли хотела что-то ответить, но в больших дворцовых воротах открылась дверь и оттуда вышла леди Убри. Она все еще была одета в придворный костюм, который показался ее горгорианским товаркам скандально неприличным, но и крутым одновременно. Женщины немедленно стали создавать ей кокон, срывая слои тканей с собственных плеч, пока Убри не почувствовала себя загнанной в кольцо командой самоочищающихся артишоков.

— Прекратите! — скомандовала она, откидывая вуали. — Я уже в полном порядке.

— Но на тебя даже смотреть холодно. Надень что-нибудь! — сказала Банги.

Кросби бочком подобралась к Убри и с большим усилием высвободила руку, чтобы потрогать придворное платье.

— А почему они не вернули тебе твою одежду?

— Это и есть моя одежда! — отрезала У бри. — А волнует меня только то, что Артемизия никогда больше не вернет мне мое положение при дворе.

— Артемизия? Королева?

— Артемизия, сука на колесах. Это было очень унизительно. — Убри нахмурилась. — Меня привели из темницы во вторую тронную комнату. Сам трон, конечно, был пуст — эта дрянь правила свое правосудие, грея жирную задницу у камина. Тюремщики бросили меня прямо к ее ногам. А когда я отвела волосы от глаз, то увидела, что я не одна.

— Где, во второй тронной комнате?

— Нет, тупица, у ног Артемизии. А комната была просто набита мужчинами. — Она произнесла последнее слово так, что «глистами» прозвучало бы куда приятнее. — Горгорианцы и гидрики, в три ряда вокруг и пялятся на меня, как выводок сов, страдающих запором. А в самом центре рядом со мной лежал чародей.

— Гениальный старогидрангианский чародей, — прошептала Банги. — Подумать только, ему одному удалось выжить!

— Ненадолго, — мрачно сказала Убри. — Артемизия своим противным голосом сказала мне, что, поскольку чародей не признал меня соучастницей, а сам продемонстрировал превращальное заклинание перед свидетелями, я могу быть свободна. И что чем скорее и дальше я уйду, тем целее буду. Так что я сорвалась с крючка, но еще зла как черт.

— А как же принц? — спросила Кросби.

— Чародей не будет превращать его обратно. Клянется, что не может. Сначала он сказал, что попытается, если кто-нибудь принесет ему пузырь крови девственницы и печень дракона. Но Балмак сказал, что драконов поблизости нет, а кровь девственницы работает, только если донорше больше двенадцати лет, — так что все без толку! В конце концов это же город.

— Мы так сожалеем, дорогая, — промурлыкала Банги. — Ведь вы с принцем были, ну...

— Да, я получила его, проклятие! — выкрикнула Убри. — Я получила его прямо в руки.

— Ото! Вот, значит, куда ты его получила, — промурлыкала Кросби.

Убри не обратила на шпильку никакого внимания.

— Я все продумала: как только он стал бы коронованным королем, мы бы поженились. Но теперь... — Она плюнула.

— Помолвка расторгнута? — саркастически поинтересовался один из тюков тканей.

— Принц — девчонка. — Убри обвела все тюки скорбным взглядом. — Это сводит наше пред брачное соглашение к нулю и по старогидрангианским законам, и по горгорианским обычаям. Кроме того, один тюремщик рассказал мне, что, когда они спросили принца, не хочет ли он — она — спуститься в тюрьму попрощаться со своей бывшей невестой, этот негодяй только переспросил: «С кем, с кем?» А когда ему объяснили, начал издавать разные смешные звуки и сказал, что он — она — еще не спятил.

— Похоже, что заклятие чародея повлияло и на рассудок принца, — заметила Банги.

— Или на его вкус, — пробормотала Кросби. — Он изменился к лучшему.

— Да приходило ли вам в головы, что бы случилось, если бы я стала королевой? — ощерилась Убри. — Что бы это значило для всех горгорианских женщин?

— Нет.

— Прежде всего существует огромное влияние, которое женщина может оказать на своего мужа, даже если ее муж король, — сказала Убри.