Оля Виноградова - Ох уж эти темные!

Почему же? Позволил ироничную улыбку темный. Он прекрасно умеет вести переговоры, торговаться, составлять балансы и отличать прибыльное дело от заведомо провального, но что все его умения политического деятеля стоят сейчас? Ноль. Полный. Круглый и чрезвычайно бессмысленный.

Демон в душе мерзко хихикнул. Он был целиком и полностью согласен с Илем с той лишь разницей, что он прочувствовал все оттенки беспомощности гораздо раньше. Он, кому Темная Империя принадлежит по праву, вынужден довольствоваться подобием жизни в чужом теле и зависимостью от воли, великие предки, эльфа! Но есть выход… Всего-то надо уступить тело и тогда никакие оковы не сдержат демона.

Уступить? А что же Ремиз раньше не спрашивал разрешения и периодически пакостил, когда хотел? Только в моменты потери контроля и тоже несознательно, ибо практически не осознавал себя до контакта с Гранью. Хорошо, допустим он уступит. На время…

На время?! Перебил демон. Никакого на время. Навсегда. Но разве это такая большая плата за жизнь эльфов, оборотней и самое главное Осантэйи? Разве они все вместе взятые не смогут заменить одного эльфа, самого себе не принадлежащего? А Ремиз им с удовольствием поможет на правах законного наследника.

— И Кель при этом останется жива?

— Ради тебя! Думаю, мы сможем решить недоразумения между нами.

— Я подумаю, — съязвил Иль.

— Подумай, подумай, — ласково проговорил демон. — Недолго осталось, — и он утих.

Иллинойс открыл глаза. Он увидел молчаливые фигуры оборотней. В сознании. Такие же недвижимые. В их взгляде решимость принять любую участь. Они не боятся в отличие от него. Они готовы и жить и умереть. Похвальная преданность. Эльф перевел взгляд на Кель.

— Думаешь, не смогу уложить тебя на алтарный камень? — услышал середину фразы темный.

— Прости и ты меня, — долетел голос герцогини.

На миг она поймала взгляд Властелина. А потом пропала с глаз, выпрямилась и…

Он не сразу понял, что она сделала. Что означают медленно стекающие по горлу капли темного ожерелья. Она закрыла глаза. Завалилась на бок и упала — он слышал звук: звонкий и шуршащий — кожи с клепками, сухой и надтреснутый — голова герцогини коснулась камня.

— Она умерла? — задал вопрос в никуда Иллинойс.

— Ты глуп, — спокойный ответ демона. — Нельзя жить с перерезанным горлом.

— Зачем?

— Ооо, — простонал Реши. — С кем я живу?! Чтобы спасти вас всех, но это глупо. Ее брат закончит и без Проводника. Результат будет не совсем тот, на который рассчитывал, но со временем…

Демон продолжал говорить, но Иллинойс его не слышал. Глаза защипало. Он широко раскрыл их, но слезы все равно полились из его глаз. Темный, сглотнул слюну, глубоко вдохнул, зажмурившись, и перед глазами замерцала перламутровая пелена Грани. Молочный дым стелился над жемчужной бесконечностью, где нет боли, в своих зубах сжимающей сердце эльфа. Нет беспокойной памяти, вменяющей ему вину без права оправдаться. Нет рассыпавшихся угольями чувств. Там нет ничего.

Надо сделать шаг. Окунуться с головой в нечто, позволить себе утонуть в нем, достигнуть дна и остаться в глубине навечно, но прежде…

Зловещая гримаса прочертила безумное лицо Иллинойса. Он никогда не был поклонником мести, предполагая, что это удел отчаявшихся и опустившихся существ. Что ж, его суждение было абсолютно верным. Не прав он был в одном — нельзя от мести испытывать удовольствие. Можно и еще какое!

Кель смогла умереть. Ради себя. Ради них. Ради Темной Империи. И ради ее памяти он не позволит своему страху свести на нет поступок Осантепи. В конце концов, что плохого в том, чтобы пожертвовать собой ради других? Отличная смерть для Властелина. Идеальная!

— Забирай! — смеясь бросил Иллинойс и погрузился в жемчужно-серую муть.

Тело эльфа обмякло, но лишь с тем, чтобы в следующую секунду вспыхнуть яркой зеленью. Одни за другим загорались когда-то вырезанные на его коже символы, пока сияние не поглотило фигуру на алтарном камне целиком. Полуорк обернулся и резко отшатнулся, прикрывая глаза рукой от нестерпимого света.

Громыхнуло. Из кокона выцветшего до белизны сияния брызнула каменная крошка и искаженный до неузнаваемости черный силуэт внутри распрямился, вздернул вверх руку и сжал кулак. Сияние погасло.

Эльф изменился: его уши вытянулись и заострились еще больше, зеленые глаза затянуло белой пленкой, мышцы сильно раздались, пальцы заострились и удлинились, челюсть слегка выдвинулась вперед, губы истончились, обнажив редкие, но острые зубы.

— Ни один демон не может перейти границу Леса Вечности! — взревел полуорк.

— Упс, а я здесь родился! — рассеялся Ремиз.

Он был быстр. Пленники не успели и глазом моргнуть, как демон оказался у решетки. Он смял ее, вырвал и отшвырнул в сторону. Полуорк рванулся ему на встречу. Его ловушка, превратилась в ловушку для него. Там, где не работает магия, остается голая сила и в меньшей степени хитрость.

Они столкнулись. Захват. Замок из сцепленных своих и чужих пальцев. Одна нога вперед, другая служит упором.

Их лица друг против друга. Каждый краем глаза пытается поймать движение противника. В этой схватке все играет свою роль. Нельзя ни отступать, ни двигаться вперед, лишь одно будет победой…

Кости полуорка сухо треснули в запястьях. Его ладони под немыслимым углом согнулись. Затем демон дернул мужчину на себя и принял его на согнутую в колене и поднятую ногу. Ребра мага не выдержали. Он вдохнул скорчился от боли и выплюнул сгусток из слюны и крови. Демон схватил противника за горло и сдавил пальцы. Через минуту стряхнул с них труп.

— Ни способностей, ни происхождения, ни породы, а все в Темные Властелины лезут! — вздохнул демон.

— Вот и я о том же.

Ремиз медленно обернулся на голос. Опираясь на решетку в метре от него стояла Кель.

— Живая! — непонятно чего в его голосе было больше: досады или радости. Женщина кивнула. — Ненадолго.

— Думаешь? — прохрипела она и следом шею демона захлестнул кнут. — Иллинойс, зараза ушастая, или ты сейчас вернешься или я откручу твоему телу голову, а вместо нее… Тебе лучше не знать, что я вместо нее приколочу! Ну же, кланники, все вместе!

Кто-то позвал его. Разве такое может быть? Разве за Гранью можно что-либо слышать? О нет. Это просто отголоски воспоминаний, не более того. Зачем они продолжают мучить его? Пусть уходят и оставят его в покое.

Иллинойс, зараза ушастая!!!

Никак не унимаются. Даже умерев, Кель не может его оставить в покое. Неужели в их случае даже смерть не разлучит их? Темный улыбнулся.

Странно… Разве он может улыбаться? А дышать? Но ведь он как будто бы дышит. Оу, к голосу герцогини присоединились другие. А что сразу обзываться-то?! Иль зажал руками уши лишь бы не слышать этих голосов. Руками? Уши?