Игорь Мытько - Сестрички и другие чудовища

Когда наступало время очередной бусины, она плавно и медленно, как жемчужина в раковине, росла от зародыша-точки до спелой полутораметровой временной жемчужины, из которой и выходили Горгоны. Перемещение внутри ожерелья не занимало вообще никакого времени, а вот появления следующей бусины приходилось ждать.

Ожидание очередного прыжка во времени растягивалось на годы и века. На средние века в Европе, когда появилась легенда о василиске. На полвека на острове Пасхи, где раньше жили гигантские болваны, а теперь стояли гигантские истуканы. На двадцать лет в СССР, где комсомолки так и норовили отмахнуться веслом… Там горгоны еле улизнули от НКВД, когда чекисты чуть не изловили хтонических монстров, используя заградотряды, заградотряды для заградотрядов, а также сети из титана. Оказалось, этот коварный металл мог удерживать титанов и их родственников.

И наконец, в прошлом месяце появилась и пять дней назад дозрела бусина в Исландии, где исследовательский пыл профессора Джонсона был погашен холодным античным взглядом. В общем-то самого Джонсона Горгоны могли и не трогать, но многовековой опыт общения с героями мужского пола выработал у них мощный условный рефлекс: «Мужик? Сдохни!».

И в тот же миг Сфено и Эвриала почуяли следующую бусину. Обрадованные редкой удачей, они помчались в Антарктиду, прикладывая попадающиеся на пути мужские коллективы солдат, летчиков и туристов, сметая ряды учёных, бросились в бусину… и через десять часов выпали в том же зале. Бусина оказалась короткодействующей.

Все четыре сестрички пригорюнились, сделавшись похожими на двух русских Алёнушек и двух парижских горгулий соответственно.

— Не мог этот Кронос, — пробурчала Ирэн, — погуще бусин насыпать?! А лучше дал бы вам по бусине, чтобы вы могли в любой момент…

— Ирэн, ты гений! — перебила её Мари.

Ирэн уставилась на сестру, которая в порыве нежности могла назвать её ласточкой или лапушкой, но это был максимум.

— То есть профессор Джексон гений!

— Да ладно… — недоверчиво протянула Ирэн.

— То есть Эдуард гений!

До Ирэн дошло.

— Та штуковина, в которую я угодила! — завизжала она и принялась прыгать прямо на стуле.

— Пространственно-временной преобразователь Эдуарда! — поправила её Мари, но к прыжкам на стуле присоединилась.

Горгоны забеспокоились и принялись наперебой шипеть. В их шипе слышалось искреннее участие.

Ирэн выслушала, расхохоталась, ответила что-то древнегречески-успокоительное и пояснила сестре:

— Они решили, что мы так убиваемся от горя. Говорят: «Не расстраивайтесь так, мы подождём, нам не впервой».

Мари стала серьёзной:

— Ты им объясни, что теперь их в покое не оставят. Вся Кошмарная полиция будет доставать… пока не достанет. Это вам не НКВД!

Ирэн послушно затрещала словами, кончающимися на «-ос». У Мари даже промелькнула мысль, что сестра её дурит и на самом деле общается с древними чудовищами на литовском.

— И про преобразователь расскажи. Объясни, что…

— Да объяснила уже! — перебила Ирэн. — Они всё поняли.

По реакции Горгон было ясно, что они всё поняли, но не до конца поверили. Мари показалось, что они пять раз повторили один и тот же вопрос, на что переводчица три раза ответила «ите» [36] Да. , один раз «наи» [37] Конечно. , а на пятый раз перешла на родной язык:

— Да я же вам говорю: да! Можно самому сделать бусину и прыгнуть туда, куда захочешь!

Это Горгон убедило, оживило и привело в энергичное состояние духа. Сфено и Эвриала прыгали вокруг Ирэн, клекотали и хлопали крыльями, как разбуженные среди ночи, но почему-то радостные индюшки.

— Оу! Оу-оу-оу! — мотала головой Ирэн. — Я не знаю как… И Мари не знает…

Клёкот и хлопанье крыльев усилились. Горгоны явно хотели модернизированную бусину Хроноса здесь и сейчас.

Мари поняла две вещи. Во-первых, лингвистический барьер исчез окончательно и разговор перешёл в невербальную стадию. Во-вторых, эти пташки сейчас заклюют её родную сестричку.

Поэтому она резко хлопнула ладонью по столу:

— Так! Успокоились все!

По крайней мере все повернулись к Мари.

— Мы искусственную бусину сделать не можем, — она произносила слова медленно и раздельно, как будто говорила с глухими, — но за дверью есть Эдуард. Он сможет.

Горгоны повернули головы в чёрных очках набок. Теперь они походили на голубей-стиляг.

У входа в ресторан царило боевое уныние. Спор «Что делать дальше?» выдохся. Плакат Джеффа «Никаких переговоров с террористами!» выглядел совершенно истрёпанным — впрочем, как и альтернативный плакат, написанный охрипшим от собственных аргументов Образцовым: «А если надо время потянуть?». Сами оппоненты сидели на полу, выставив перед собой рукописные аргументы, и мрачно молчали.

Спецназовцы сидели с оружием наизготовку и тайком от Шастеля позёвывали. Генерал прогуливался с отсутствующим видом.

Швед допытывал Эдуарда: почему Ирэн не окаменела? И почему окаменел Мрак, который вообще кошмаров не видел? И зачем Ирэн было зеркальце? И что вы тут по полчаса экаете, вместо того чтобы четко и ясно отвечать на вопросы?

В конце концов из учёного удалось выбить следующие гипотезы:

Ирэн не окаменела, потому что она женщина. То есть девушка («Лейтенант, не цепляйтесь к словам!»). Словом, не мужчина. Возможно, эти кошмары на девушек не действуют. «Вызовем женский спецназ! — тут же предложил Образцов. — Или нет, лучше не надо!»

А Мрак, наоборот, не Ирэн. То есть мужчина. Вот и окаменел. А видел — не видел… Этот вопрос науке пока непонятен.

Зачем Ирэн зеркальце? Науке вообще неясно, зачем девушки таскают с собой кучу всякого барахла. Наверное, носик припудрить хотела.

Наука не экает, а тщательно взвешивает ответы.

Кстати! Зеркальце Ирэн могло понадобиться для того, чтобы не смотреть в глаза чудовищу! Что вы говорите, лейтенант? В каком ужастике? А почему сразу не сообразили? Сначала надо соображать, а уж потом переживать, у вас и погоны на плечах для этого.

Последняя гипотеза сильно оживила дискуссию. Джефф с Образцовым уже почти подготовили план атаки («Всех оборудуем зеркалами заднего вида и атакуем, наступая задом!»), когда дверь открылась, и Ирэн предельно деловым тоном потребовала:

— Эдуард! А ну-ка, подойдите сюда на минуточку!

Наука в лице ассистента профессора Джонсона зависла от такого предложения, но О., который изныл от неизвестности, перекинул Эдуарда через плечо и со сдавленным криком: «Мы идём!» втащил его в ресторан.

Дверь захлопнулась вместе с нижней челюстью шведа.

— Думаю, — сказал Образцов, — штурмовать зал не придется.

«Такими темпами, — написал Джефф, — через пару часов они сами нас туда по одному перетаскают».