Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

- Жаче… Ладно, нашову.

- Ну, други мои, удачи вам! – дон Текило помахал войску викингов на прощание.

- И тебе, дон Текило!

- Обязательно.

- Нет, все-таки, а почто надо было принцессу эту… как ее… Фаню королевой обзывать?

- Ты ничего не понимаешь в женщинах, - снисходительно посмотрел на собутыльника дон Текило. – Ну, представь, что тебя все, кто ни попадя, зовет колдунишкой паршивым…

- Если вдруг появится такой нахал, я с удовольствием познакомлю его с заклинанием «Огненный шар», уровня, скажем, двенадцатого. Чтоб сразу в пепел. Однозначно.

- Во-от… а если, допустим, ты испепелил не всех, и те, кто пока в живых остался, начинают тебя звать «ваше магичество», или, допустим, «наимагущий вы наш»… Совсем другой колер!

«Наимагущий» расплылся в довольной улыбке.

- Лесть я люблю.

- За это стоит выпить.

Выпили.

- Эй, Буше! - крикнул собутыльник дона Текило. – У нас вино кончилось.

- Сей момент исправлю, - согнулся в почтительном поклоне комендант Серой крепости.

- Давай, дон Текило, не молчи. Рассказывай, что было дальше. Значит, высадили тебя викинги в Брабансе, идешь ты по городу… Как город-то назывался?

- Не помню [4] Порт-Мутон , - дон Текило посмаковал вино, поддел вилкой кусок ветчины. Посмотрел на стоящую тут же, на столе хрустальную сферу, заполненную прозрачной жидкостью. Жидкость медленно-медленно, как мысли в голове иберрца, перетекала сверху вниз. С чего, почему – непонятно…

- Собственно, это и не важно. Иду по городу, ну, чего греха таить – проверяю кошельки прохожих на предмет излишнего веса, продал буренавский кафтан – он мне только плечи давил, у вас, в Брабансе не зима а тьфу, холодный дождичек… Приоделся, новые ножи прикупил… И вдруг меня кто-то по имени величает.

- А что ж не по матери? – сострил волшебник и захихикал. За шутку стоило выпить.

Выпили.

- Смотрю – а это моя жена. Не помню, как зовут, но точно жена, то ли четырнадцатая, то ли шестнадцатая. Здешние дамы вообще любят, чтоб у них были законные супруги, вот когда-то в молодости и сели мне на шею. И ведь самое подлое что? Она ж мне изменяла! А когда мой дом в Аль-Миридо пыталась заграбастать для себя и своего любовника, мне нимфу в саду поцарапала, курва…

- У тебя нимфа в саду?

- Две. Одна с кувшином, из него вода льется, другая просто так сидит, ручкой голову подпирает. Эстетика…

- За красоту надо выпить.

Выпили.

- Ну, я, понятно, обрадовался. Все-таки жена, а не ночной дозор и не судебные приставы. А она меня за шкирку хватать – и тащит в магистрат. Сует под нос младенца и требует, чтобы я признал его своим. Думает, что я совсем спятил, своих детей не узнаю.

- А ты узнаешь?- с ехидцей спросил волшебник, отвлекаясь на то, чтобы щелкнуть по хрустальной сфере.

- Конечно! Мои детки все, как один, бойкие, черноволосые и разговорчивые. А уж чтоб у детей клыки выпирающие были или там усы с детства росли – этого вообще в нашем роду не было…

Волшебник захихикал. Наставительно поднял палец:

- Оборотни – тоже люди. Частично, но люди.

- Да разве я спорю? Эх… Знаешь, познакомился я недавно с одной девкой… Она в рысь перекидывается. Да…

- Что так вздыхаешь?

- Да понимаешь, я ее вроде как обокрал. Она у мага дом сторожила, а мне как раз заказали один дюже редкий артефакт, он только у этого волшебника, единственный на весь мир экземпляр, имеется. Сначала рысиха меня поймала, чего греха таить, я и планы всякие составлял, чтобы ее обмануть… Вот…

- И чего?

- Обманул, а теперь сердце не на месте. Веришь? Такое вот чувство, что я сам себя украл.

- Мой старый приятель, который сейчас командует здесь, по соседству, святым Орденом, называет такое ощущение совестью.

- Совесть – это не ко мне, - фыркнул дон Текило. – Но вот обманул я Ядвигу, а на душе муторно, как… Короче… Надо выпить.

- Постой… - спохватился маг, - оборотня Ядвигой звали? Она у мага дом сторожила?

- Башню. Там, в Чудурском лесу.

- Так ты что… Меня обокрал? – вытаращил глаза Виг на дона Текило.

Тот меланхолично пожал плечами.

- И много ль украл? – издалека принялся выяснять мэтр, складывая пальцы для метания шаровых молний.

- Тройного Оракула, - сознался дон Текило.

- Родной ты мой!!! – обрадовался волшебник. – За такой подвиг надо выпить!!!

Выпили.

Выпили.

Выпили.

Скрытая неровным снежным покровом лесная проплешина всколыхнулась. Ошметки снега и тающего льда разлетелись по сторонам. Волк – вернее, волчонок-переросток, сеголетка, еще не заматеревший и не набравшийся охотничьей смекалки, рискнувший в одиночку выйти на ночную охоту, отважно прыгнул на полускрытую снегом кочку в надежде, что трепыхание стебельков сохлой травы означает присутствие зайца. Или, допустим, белки. А еще лучше – уточки. Осенней, нагулявшей жирок, которые совсем недавно крякали по всему лесу…

Едва спасся. Стылая вода цепко схватила за лапы и едва не утянула вниз, в черную дурно пахнущую глубину. Волчонок еле выбрался на кочку и заметался-закружился, поскуливая и пытаясь придумать, что делать дальше.

Сова похохотала на неудачника с высокой ветки.

Болотце было маленьким. В Чудурском лесу такие топи встречаются редко, и летом очень даже выручают. Когда некогда добежать до ручейка, водицы можно хлебнуть, уточку, опять же, подсторожить, или даже покушать деликатесных лягушачьих лапок. Зимой…

А как зимой узнать, где кончается болотце и начинается нормальная земля? Ведь все кругом серым снегом занесло…

Волчок заскулил.

За деревьями мелькнула серая тень. Волчок присел, стараясь не слишком возвышаться над белой плешью. Кто там? Друг или враг?

В Чудурском лесу много всяких тварей.

И далекое золотое яблоко равнодушно светит всем.

Серая тень остановилась, потянула воздух, принюхиваясь к запахам Леса. Покрутилась меж сосен, вышла к болотцу. Волчок пригнулся, замер – увидел мягкие лапы, большую круглую голову, острые уши с кисточками, желтые рысьи глаза, - и заскулил, заметался в поисках выхода.

Рысь пахла странно.

И очень странно себя вела. Покрутилась, ушла, вернулась, с трудом таща в пасти длинную ветку. Снова ушла, теперь в другую сторону, снова вернулась – еще две ветки…

Натаскав веток, рысь внезапно стала человеком. Волчок совсем растерялся – пахла странная гостья по-прежнему.

Рысь, ставшая человеком, набросала веток на снежную полянку, под которой скрылось болотце, аж до самых лап волчонка. Волчок испугался и припал к земле, готовясь к драке.

Человек-рысь покричала ему что-то… Снова стала нормальной рысью, зашла с другой стороны полянки да вдруг как прыгнет!..