Лана Туулли - Длинные тени

— Да ладно тебе дёргаться, я пошутила. Так, значит, ты спрашивал о несчастьях. У нас тут кое-кто пропал.

— Пропал?

— Вернее, пропала. Младшая внучка прежнего шута уехала учиться и ни слуху от нее, ни духу. Я у ундин спрашивала — они все ближайшие сети и течения проверили, Джои нет. Если жива — почему, спрашивается, родне не пишет? Если померла — чего ж не возвращается, мы бы с ней по кладбищу гуляли, анекдоты друг другу рассказывали…

— Значит, Джоя…

— Ей тут какие-то письма приходили, — добавила вампирша. — Могу поискать.

— Было бы очень любезно с вашей стороны, — согласился Фриолар. — Если, конечно, вас не затруднит.

— Брось, какие трудности! Полстаканчика кровушки накапай, и мы в расчете.

Хмурый вечер благополучно перешел в ночь. Замковые «самородки», временно отложив лютни, организовали прародителю угощение, так что работодатель блудного секретаря был сыт и всем доволен.

— Где шастаешь, алхимия?

— Я тут прогулялся…

— Вижу, что погулял, котяра, — хихикнул Виг. — Чего лишился — крови или невинности?

— Мэтр, — оскорбился Фриолар.

— Да ладно тебе, шучу я. Давай помогай, у меня от этих муз ы к в ушах свербит. Кто лучше играет?

Чудо в лентах бросило на Фриолара умоляющий взгляд, шестеро конкурентов отчаянно сражались с многоголосой старинной серенадой. Струны звенели, мутно-голубые фамильные глаза пускали слёзы умиления, залихватская мелодия выделывала коленца.

— Я тут обнаружил, что одна из ваших прапраправнучек…

— Цыц, — строго оборвал секретаря Виг. — Не мешай. Хорошо играют, канальи! Эх, их бы к нам в Башню, канареек тренировать!

У чуда от такой перспективы лопнула струна. Конкуренты, высказывая свое «фи» напомаженным кудрям и расшитым ленточкам, довели серенаду до финальной коды.

— Что скажешь?

Фриолар не был знатоком музыки, поэтому он честно ответил, что не может назвать, кто понравился ему больше остальных.

— Эх, алхимия, а еще интеллигента из себя корчит… Лучше всех играли ты, ты и он, — Виг последовательно указал посохом на двух ровесников мажордома и русоволосого юношу. Для разнообразия — довольно высокого и кареглазого.

— Нет! — истерически всхлипнуло чудо в лентах. — Почему он, а не я?!

— Тренироваться надо, — съехидничал Виг. — А не тратить жизнь на всякую атласную ерунду.

— Но я же старше! — возмущалось чудо.

— Нашел, чем гордиться, — проворчал маг.

— Раз я старше, значит, и умру раньше, — настаивало капризное создание. — Значит, это меня надо назначить в аккомпаниаторы!

— Какая-то странная логика, — пробормотал Фриолар.

— Ах, я ж забыл! — хлопнул себя по лбу Виг. — Что ж вы мне голову морочите?! Естественно, лучше ты, чем вьюнош. Что, ты еще не понял? — уточнил он у секретаря. Фриолар был вынужден отрицательно покачать головой. — Они музыкантов для хора призраков подбирают. Неужели действительно ни одной неживой души не видишь? Эх, алхимия, и чего ради я с тобой вожусь… Хотя в чем-то ты прав, здесь такие морды собрались, что без слез не взглянешь.

Стоявший неподалеку поднос с кувшином вина и дюжиной бокалов вдруг упал на пол. В звоне разбитого стекла Фриолару послышался ропот и вялое негодование.

— Ну что, чудо ты мое, — обратился Виг к лютнисту в лентах. — Вы как, своим ходом на кладбище добираетесь? Про них всё ясно, — он кивнул на двух старших победителей, — хорошо, если еще пару зим проскрипят, а ты ведь еще лет сорок небо коптить сможешь… Может, тебе помочь?! — и хитрые голубые глаза подмигнули испуганному музыканту.

— Мэтр, — вклинился Фриолар. — Вы говорили, что до полуночи хотите вернуться в Башню. У вас грифон не кормлен, не выгулян.

— Не мешай творить добро, алхимия!

Возмущаться Виг мог сколько угодно, но на сегодня Фриолару было достаточно приключений. Знаем мы ваше «добро», мэтр — после него кое-кто зелёной кожей покрывается и в ближайшем болоте квакает…

Ленты, внезапно уяснив себе, что чудеса в жизни случаются всякие и не стоит бесконечно искушать Судьбу, беззвучно уползли в сторонку.

— Не понимаешь ты, в чем прелесть жизни, — проворчал волшебник. — Это ты молодой да ладный, кровь с молоком, с вампиршами целуешься, подвиги совершаешь, а какие радости у меня? С призраками болтать? — чтобы показать, насколько он несчастен, Виг пустил слезу. На этот раз она получилась весьма натуральной.

Разбился еще один кувшин с вином. На этот раз — с оттенком грусти и сочувствия.

Убедившись, что все запланированные сцены представлены и осталось лишь сыграть финал, маг поднялся и принялся прощаться с родней.

— Эй, мал о й, — Виг перехватил юношу, который едва не стал победителем конкурса, — Хочешь взять уроки игры на лютне у настоящего эльфа?

— Я?! Учиться у эльфа? Всамделишного?! И вы еще спрашиваете?!!! Что для этого нужно сделать?! Как… да что… я ради этого… — мальчишка задохнулся от восторга.

— Договариваемся, — строго уточнил Виг, — Я тебе обеспечиваю эльфа, а ты хоть клещами из него вытаскиваешь не меньше дюжины уроков. Идёт?

— По рукам! — похоже, ради такой возможности мальчишка был готов продать душу демонам.

Пока они шли во двор, чтоб телепортировать лютниста в Иберру, а себя — в Чудурский лес, Виг тайком прошептал Фриолару:

— Везет же моему другу Пугтаклю. Тоже ведь старенький, от жизни устал… Зато у него есть я! Уж я-то придумаю, чем ему заняться! Жаль, правда, что одного лютниста эльфу больше, чем на пятьдесят лет, не хватит…

Сегодня отмечали Золотое Полнолуние. Джоя несколько раз пыталась выяснить у Цогобаса и Тии-Мизар, является этот день, вернее, ночь, предвестниками каких-то глобальных изменений в судьбах миров, астрологическим краеугольным камнем, вбитым в твердь грядущего, или какой-нибудь другим великим магическим событием, но карлики в ответ пожимали плечами. По всему выходило, что ночь, когда Золотая Луна воссияла на Замком в полную силу, стала праздником потому, что леди Кёр так захотела.

Что ж… У волшебниц свои причуды.

В конце концов, этот день не хуже любого другого, а в чём-то даже лучше. Ровный золотой диск с туманными пятнами мягко сиял на небосклоне, превращая лёд, стёкла и кристаллы Замка в дивные драгоценности. Длинная зимняя ночь была светла, как летние сумерки, тени башен перечеркнули мощёный двор, над дымоходами поднимались ровные струйки дыма, а припорошенные легким снежком горгульи вдруг похорошели и теперь кокетливо вздыхали, сидя на карнизах.

В Башне-лаборатории был накрыт парадный ужин. Длинный стол закрывала белоснежная скатерть с тончайшей золотой вышивкой по кайме, сиял хрусталь, серебро и злато. В ажурной льдистой вазе красовались странные похожие на снежинки цветы, которые мэтресса Кёр выращивала в замковой оранжерее — гордые собой красавицы свысока поглядывали на фарфоровые чаши, с трудом выдерживающие груз отборных фруктов. Тарелки и салфетки ждали своего часа. На кухне Тия-Мизар колдовала над соусами и бумажными розанчиками, которыми полагалось украшать жаркое, а хозяйка Замка и ее гость наслаждались искусством.