Лана Туулли - Длинные тени

Как подозревал Фри-Фри, Виг смело мог считаться самым старшим из магов Кавладора. Точного возраста своего работодателя Фриолар не знал, но с девятисотлетним мэтром Пугтаклем Виг был на «ты» и презрительно обзывал эльфа «остроухой писклёй». Более того, по совокупности изменений, которые Виг внес в экологическую нишу своего родного Чудурского Леса, он мог смело претендовать на апостольское звание — всё окрестное зверьё, включая несколько деревень оборотней, на Вига молилось. Правда, молились о том, чтобы старик о них не вспоминал, но всё-таки.

Узнав о том, что ему угрожает опасность стать министром Чудес, Виг слёг с тяжелейшим приступом obhitrilla-obmanulles vulgaria nonsenseteatus. Когда же в Башню прибыли принцесса и мэтр Фледегран, старый пройдоха сразил всех бледным видом, сухим кашлем, бредом и завещанием.

В документе, составленном по всем правилам (Фриолару даже пришлось ездить во Флосвилль, приглашать к мэтру нотариуса), упоминались дочери Вига — мэтресса Вайли, проживающая по адресу королевство Ллойярд, Уинс-таун, Восьмой Позвонок, и госпожа Ванесса, супруга шута принца Дацкого.

Через несколько недель Фриолар познакомился со старшей дочерью своего работодателя. Для практикующей некромантки она оказалось весьма симпатичной дамой. Но некроманткой. Иначе говоря — будь ее отец мёртв, она общалась бы с ним с большим уважением и терпением.

О судьбе Ванессы заботливейший из отцов ничего не знал. Правда, как оказалось, «не знал» не означало, что «знать не хотел»: чисто случайно Виг вспомнил, что сделал сигнальный артефакт, который должен был предупредить об опасности, угрожающей младшей дочери. Или кому-то из ее потомства.

Таким образом, причиной того, что дацкий дождь превращал молодого алхимика в подобие полузамерзшей ледяной фигуры, следовало считать серебряный бубенчик, непрестанно звеневший четвертый месяц подряд. Артефакт продолжал сигналить об опасности, и мэтр Виг всерьез озаботился идеей отыскать попавшего в беду потомка.

Фриолар предлагал, причем десяток раз, поступить по-человечески — написать письма, нанять сыщика, в конце концов — помириться с мэтрессой Вайли, она-то уж точно знает, где живут дети ее сестры и что с ними происходило последние четыреста лет. Нет! Мэтр Виг всё сделал по-своему! По-магически, с размахом и из-под выподверта! На месяц заперся в лаборатории, выводя новую породу в о ронов — они получились еще чернее и крупнее, чем обычно. Потом месяц отдыхал, «восстанавливая энергетический баланс», потом взял за привычку «беседовать» с обитавшим в зелёной бутылке призраком. Видите ли, мэтру потребовалось «восстановить навыки общения с неживыми созданиями»!

Мэтр, в Кавладоре некромантия под запретом, — каждое утро напоминал Фриолар.

Изыди, алхимия, — беззлобно ворчал Виг. В Ллойярде нам без общения с духами не обойтись.

Поэтому остается предположить, что сейчас Виг не валяет дурака, а на самом деле разговаривает с дочерью. Если прищуриться и посмотреть на склеп… то в потоках воды… можно различить…

— Чего щуришься? — спросил Виг, вдруг оказавшийся рядом.

— Мне кажется, что я вижу госпожу Ванессу, — с сомнением в голосе ответил Фриолар. — Такая, знаете ли, серебристая фигура, едва различимая через потоки дождя…

— Ты когда успел наклюкаться до скотского состояния? — насупился волшебник. — Призраки ему, понимаешь, на каждом шагу мерещатся… Нет там никого, Ванесса в замок полетела, с моим правнуком беседовать. Назюзюкался тайком, а мне, старому человеку, атакованному ревматизмом, даже не предложил!

— Что вам удалось узнать, мэтр? — Фриолар счел за лучшее переменить тему. О пользе хронического алкоголизма в масштабах отдельно взятого волшебника мэтр Виг мог рассуждать часами.

— Что у меня было три внука и шесть правнуков, — гордо заявил Виг. Приосанился, выпятил грудь, изображая павлина — хотя, учитывая его телосложение, даже до солидности откормленного цыпленка маг дотягивал с трудом. — Теперь идем в Замок, требовать записи о рождении праправнуков.

— Хмм… В Замок? В смысле, крепость, принадлежащую местным принцам?

— Ви говорит, что кто-то из праправнуков сбежал в Шуттбери, кто-то — в Порт-Мутон, а вернулся ли кто, кто своей смертью помер, а кого семья достала, она не помнит за давностью лет. В маменьку пошла, — мстительно сверкнул глазами почтенный маг. — У той тоже до старости память была исключительно девичья…

Собственную хроническую амнезию (всех, известных Алхимии видов) Виг, как и сомнение, прозвучавшее в голосе его секретаря, предпочел игнорировать.

— И как вы намерены продолжить поиски потомка, попавшего в беду?

— Сгоняем на материк. Для начала займемся Брабансом — я тамошнюю породу королей на дух не переношу, поэтому запасемся чем-нибудь ядовитым, явимся во дворец и потребуем вернуть нам моих внучат. Бедные деточки! Их наверняка посадили в какую-нибудь жуткую мрачную крепость, а дедушки Вига рядом не случилось, подсказать, как из тюремщиков воспитывать комнатных собачек, было некому!..

Фриолар не нашелся, что ответить на этот душещипательный пассаж. Появившееся у алхимика несколько дней назад предчувствие, что Виг ввязывается в грядущую авантюру не столько из-за родительских чувств, сколько из желания развеять скуку сверхдолгой жизни, с каждой минутой усиливалось. Ну вот, теперь старик тренируется выдавливать из себя слёзы… И ведь правдоподобно получается! Вот ведь старый жук.

— Может быть, нам стоит попробовать какой-нибудь другой вариант поисков? — осторожно спросил Фриолар.

— Да ладно, — утерев слёзы и высморкавшись, Виг вернул себе бодрость духа. — Что, слышал сплетни, что в местном Замке поселились вампиры? Забей. Мне они не страшны — я ж старый, жесткий, невкусный… Если что — магией отобьюсь. Тебе, конечно, тяжелее придётся…

Угу. Молодец мэтр — умеет превратить жизнь ближнего своего в пробежку по кишащему ядовитыми змеями, голодными крокодилами и рассерженными осами болоту.

Замок оказался не столь страшен, как рисовало взращенное романами и историческими хрониками воображение. Мост был опущен, двери приоткрыты, двор безлюден — так что заклинание призыва бирмагуттского носорога, чтоб крушить всё на фиг, не потребовалось. Войти в твердыню властителей острова оказалось проще простого.

Внутри замка путешественников встретили равнодушная сонная тишина, высокие сводчатые потолки и пустые коридоры. Расставленные в нишах доспехи, скажем честно, производили угнетающее впечатление — из-за сырости на них выступили ржавые пятна. При ближайшем рассмотрении оказалось, что и развешенные по стенам кабаньи головы были проедены молью, а за старинными гобеленами шушукались грызуны. Кое-где в углах выступали пятна селитры, по полу весело перекатывались комки пыли — одним словом, чувствовать себя комфортно здесь могли только сквозняки и летучие мыши.