Олег Пелипейченко - В Греции всё есть

Автокл застыл на месте с открытым ртом, словно поражённый молнией. Сфинкс пожала плечами и уткнулась в кроссворд.

Прошло пять минут.

— Итак? — не отрывая глаз от сетки, напомнила Сфинкс.

Белый, как мел, Автокл уселся прямо в пыль и закрыл лицо ладонями.

— Я… Я не знаю. Кто это?

— Понятия не имею, — рассеянно обронила Сфинкс, что-то чёркая грифелем. — Я эту загадку только что сочинила. Специально для тебя. Скажи, красиво?

Автокл подхватился и зарычал так, что Сфинкс невольно попятилась: таких звуков не издавал даже её папаша Тифон.

— Ты чего?

— Мне нужна настоящая загадка! С настоящим ответом!

— Какой ты привередливый! — надула губы Сфинкс. — Ладно, самое простое: что у меня в кармане?

Автокл засопел, хотел что-то сказать, но потом передумал, поднялся на цыпочки, ухватился пальцами за край скалы и начал внимательно осматривать Стража Дороги. Сфинкс улыбнулась, отложила кроссворд и начала медленно поворачиваться на месте.

— Готово? — спросила она, сделав полный оборот.

— Готово, — уверенно ответил толстяк. — Правильный ответ — ничего. У тебя нет карманов.

— А вот и есть, — возразила Сфинкс, засовывая палец в едва заметную щель на животе и оттягивая край. Из кармана тут же высунулась любопытная голова маленького сфинксика. — Мы сумчатые.

— Это нечестно! — завопил Автокл. — Такого ни один путешественник не сообщал, ни один биолог!

— Ты правда думаешь, что мы позволим вашим путешественникам и биологам лезть грязными лапами в наши сумки? — холодно поинтересовалась Сфинкс. — Мы ничего не скрываем, но и не кричим об этом на каждом перекрёстке.

— Ты надо мной издеваешься, — выдохнул Автокл, сжимая кулаки. — Ты просто не знаешь правильных вопросов и не умеешь их сочинять. Я знаю: тебе и тот, единственный, подсказали. И что мне теперь прикажешь делать?

Сфинкс изогнула бровь.

— Раз ты такой умный — иди садись на моё место, тут сбоку лесенка есть, и задавай любые правильные вопросы. Если никто не ответит — значит, ты и есть самый умный. А у меня и своих дел полно.

Лицо Автокла медленно озарилось радостью. Он взялся пальцами за кисточку хвоста Сфинкс и с величайшим почтением припал к ней губами.

Сфинкс покачала головой, мягко спрыгнула со скалы и отправилась вниз по тропинке.

Автокл со злорадной ухмылкой подобрал несколько увесистых камней и начал складывать их кучкой на краю уступа. Прощать невежество и самонадеянность он не собирался никому.

Зевс уже почти закончил поливать асфодели на своей любимой клумбе, но тут позади него раздался громкий хлопок и на аллее Олимпийского сада возник лысый бородатый старец в ветхом хитоне.

— Ты кто? — озадаченно свёл брови Зевс.

— Ипподор я, — растерялся старик. — Первый эллинский математик.

— Математик? — удивился Зевс. — Почему не знаю? Что написал? Какие открытия сделал?

— Никаких, — совсем сник Ипподор. — Я не успел, о Дий, ты же сам поставил меня следить за исполнением математических законов в Ойкумене, ещё во время перестройки и борьбы со скрытыми титанами…

— А-а… — разочарованно махнул рукой бог. — Так бы и говорил, что чиновник. Всё с тобой понятно. Ну, что там у тебя?

— Проблема, о великий Зевс. — Ипподор взял себя в руки и низко поклонился. — Тевмесская лисица.

— Это та, о которой Ананке ляпнула, что её фиг кто поймает? — помрачнел Зевс.

— Да, это в отношении которой предопределено Судьбой, что никто никогда не сможет её настигнуть, — почтительно кивнул старец.

— Как же я не люблю это отсутствие ограничений… — пробормотал Зевс себе под нос. — Всё-таки вседозволенность — это зло. Всегда нужна хоть маленькая зацепка, чтобы можно было за неё потянуть в нужный момент. Хорошо, и что у нас с лисицей?

— Кефал из Фокиды выпустил на неё свою собаку, — кратко сообщил Ипподор.

Зевс схватился за голову.

— Это о которой Ананке ляпнула, что она любого за задницу схватит?

— Да, это в отношении которой предопределено Судьбой, что никто никогда не сможет от неё убежать, — развёл руками старец.

Зевс беззвучно выругался, швырнул лейку на дорожку, плюхнулся на низкую каменную тумбу, схватил один из прутьев, к которым обычно подвязывал длинные стебли, и нарисовал на мелком гравии два кружка, один впереди другого.

— Ну что, математик… Раз Ананке сказала, придётся нам разгребать. Никуда не денешься. Давай думать.

— Давай, о Дий, — преданно посмотрел на него Ипподор.

— Дано: два объекта, движущихся… м-м-м…

— …с одинаковой максимальной для данного континуума скоростью, — задумчиво заметил Ипподор.

Зевс оторвался от созерцания кружков и с уважением посмотрел на старца.

— Действительно математик. А так и не подумаешь. Угу, «дано» я указал, теперь — «требуется»: сделать так, чтобы эти объекты и встретились, и не встретились.

— А если немного сдвинуть траекторию пса? — предложил Ипподор, стёр задний кружок и нарисовал такой же, но чуть в стороне. — Пусть бегут по параллельным линиям. Если даже пёс когда-нибудь сделает рывок и сравняется с лисицей, то он догонит только её проекцию на направление движения.

— Хорошая идея, — одобрил бог. — Если б не одна заковыка… Тебе, правда, это ещё не полагается знать, да уж ладно. Видишь ли, что лисица, что пёс — оба бессмертны. То есть могут бежать до бесконечности. А в бесконечности параллельные пересекаются, и мы опять возвращаемся к первоначальной ситуации.

Ипподор недоверчиво посмотрел на Зевса, но тот настолько убедительно закивал головой, что математик вздохнул и опять уставился на гравий. Бог стёр ногой линии, восстановил кружки и задумался.

— А если так, — опять оживился Ипподор, схватил второй прут и воткнул его между кружками. — Пёс ведь бежит чуть быстрее, иначе вопрос «догонит или не догонит» не имеет смысла. Пока он добежит до этой точки, лиса будет уже здесь, — математик отломил кусок прута и воткнул его в предполагаемую лису. — Пока он добежит досюда, лиса тем временем…

— Ипподор, ты, конечно, великий математик, но зачем же прутья ломать? — Зевс перехватил его руку и отобрал хворостину. — Общую идею я понял: ты хочешь сказать, что до того момента, когда пёс ухватит лису за задницу, мы просто никогда не доберёмся. Так?

— Ну… в общем… да.

— Поздравляю, ты только что додумался до идеи, которая придёт в голову людям только лет через семьсот. Увы, тоже не пойдёт, — уныло поглядел на него Зевс. — Позднейшие умники используют в расчётах бесконечность и до этого момента легко доберутся. Бесконечность, брат, это такая заподлистая штука, у-у-у… Сам иной раз не соображаю, что к чему. Короче, прими на веру и думай дальше, у тебя неплохо получается.