Саша Суздаль - Кот в красной шляпе

Манк подошёл к рубке и облокотился на ограждение. Арис бросила взгляд — как обожгла, и снова без причины повела штурвалом туда-сюда, в чём необходимости не было — нос флаэсины держал курс на северо-восток. Внизу, по курсу, лежала лесостепь, с редкими рощицами, вся в складках, как скомканная серая, осенняя простыня. Справа и слева горизонт скрывали близкие горы, царапающие небо белыми вершинами, которые, как гласят старинные записи, так никто и не прошёл. Правда, в устных преданиях говорили об одной фрее, которая вернулась из-за гор вместе с летающими белыми зверями. А может такого и не было, а кто-то сочинил красивую сказку.

Флаэсина пошла вниз, на кучку деревьев, из которых тонким ручейком начиналась речушка. Степная речка Горне брала здесь своё начало, Манк знал эти места, как свои ладони. Он, вообще, знал всё о Стране Фрей и не меньше — о Стране Маргов. Длительные челночные путешествия были его работой, и он, как профессионал, должен был знать всё.

К примеру, он знал, что сейчас не следовало останавливаться на отдых, а подождать до Рато, когда спуститься ночь, и отдохнуть там комфортабельно, в доме, и с ужином. Но спорить с Арис не стал — вряд ли это поможет наладить отношения.

Арис легко и красиво посадила флаэсину, бросив торжествующий взгляд на Манка. Манк улыбнулся — это было мальчишество с её стороны, которое ему почему-то понравилось. Молчаливо выгрузили сумку с едой.

— Тебе налево, — кинула Арис, держа руке полотенце и чайник, и пошла направо, туда, где шуршал невидимый за кустарником ручей. Манк пошёл левее, к кучке деревьев — здесь тоже протекал ручей. Нагнувшись, напился, сполоснул лицо и вытер его карманным платком. Присел на берегу ручья, всматриваясь в текущую воду, как в бесконечную, никогда не надоедающую картину, с которой соперничать, может, разве что пламя костра.

Издали раздался всплеск. Манк глянул и застыл — дальше по ручью раздетая Арис, стоя по колена в воде, окунулась и встала, плеская на себя водой. Под вечерним солнцем вся она контрастно высвечивалась на фоне темных деревьев, как точенная из белой кости фигурка. Её груди почти по-детски торчали вперёд с замершими сосками, на которых сверкали на солнце капельки воды.

Нужно было встать и уйти, но Манк молчал, боясь себя обнаружить. И как всегда, не вовремя, под ногой громом хрустнула ветка. Арис бросила на него уничтожающий взгляд, а потом гордо и неторопливо повернулась и скрылась за кустарником. Манк горел сверху донизу. Более всего смущала мысль, что его красное виноватое лицо увидит Арис, и от этого Манк краснел ещё больше. «Будь что будет», — подумал он, и пошёл к флаэсине, собирая по пути ветки для костра. Это его и спасло, так как за работой он успокоился, и к флаэсине подошёл совсем невозмутимый.

— Извини, я совсем не хотел, — сказал он, — это вышло случайно.

— Вы меня не удивили, — презрительно сказала Арис, — все мужчины сволочи, даже лучшие из них.

— Вы судите о них по своему мужу, — уколол её Манк, раскладывая костёр.

— Он был не исключение, — сказала Арис, и со злостью махнула рукой на костёр — он вспыхнул, как факел. Манк промолчал, подбросил в костёр веток и подвесил чайник. Арис открыла свою сумку и щедро сыпанула туда какой то травы. «Хотя бы не отравила, — подумал Манк, — такая — может».

— Вы мою мать убили, — зло сказала Арис. Манк об этом знал.

— Это же была война с маргами, — сказал Манк, как бы оправдываясь.

— А что, марги не мужчины? — посмотрела на него Арис. — Почему тебя не убили?

— Я был на задании, — возразил Манк. На эту скоротечную войну, он никак не мог попасть, он мчался к Иссидии с письмом от Главного Марга, но так и не успел вручит его Иссидии, да и отправителя не осталось в живых. Оно так и лежало на дне его сумки, не распечатанное, и Манк ещё размышлял, кому его отдать.

— Ты трус, ты прятался за спинами женщин, — поддела его Арис, явно желая ссоры. Но Манка это не задевало — критерии своего поведения он устанавливал сам.

— Ты, кажется, тоже не воевала, — напомнил её Манк.

— Я была на задании, — воскликнула она в бешенстве, и вдруг отвернулась и затряслась. Манк подумал, что она плачет и сказал: — Прости, — но мельком увидел её смеющееся лицо. «Ах, да! — подумал Манк. — «Я была на задании» — она повторила его же слова», — и тоже хмыкнул. Чайник вскипел, и Арис налила кружки. Она уже отошла и снова попыталась изобразить на лице свою дежурную мину, но что-то не получалось. Манк ждал, когда она отхлебнёт, а сам жевал вяленое мясо курицы — стандартный набор путешественника. Арис тоже жевала и чай не пила. И Манк жевал и чай не пил. В конце концов, она поняла — что-то не так, и посмотрела на Манка:

— Ты что не пьёшь?

— А ты? — спросил Манк. Она замерла и поняла:

— Ты думаешь, что я тебя отравлю? — и посмотрела на Манка.

— Ага!

— Ты правильно думаешь, — довольно сказала Арис и пригубила кружку. И Манк пригубил. Она ухмыльнулась и снова глотнула. Манк выпил кружку и поднялся — он всё-таки хотел ночевать в комфорте, в городе:

— Ну что — вперёд? — они загасили костёр и поднялись на борт. Арис снова взялась за штурвал. Флаэсина плавно набирала высоту. Манк стоял рядом и смотрел вперёд. Что-то блеснуло впереди.

— Ну и как я? — ехидно спросила Арис.

— Что, как? — не понял Манк.

— Там, у ручья, — искрились под вечерним солнцем глаза Арис. Манк понял, и немного смутился.

— Ничего, — промычал он, отвернувшись.

— Как это — ничего? — возмутилась Арис.

— На самом деле ты очень красивая, — неожиданно для себя выпалил Манк.

— Да… — растерялась Арис.

— Осторожно!!! — крикнул Манк, но было поздно.

«Сегодня вечером будут танцы», — гласило объявления на щите возле дома совета. Для этого дела архитекторам фрее Айлиф и маргу Рассу срочно пришлось уносить ноги и чертежи из танцевального зала, где они так уютно трудились над проектами. И, поэтому, они перетаскали кипы бумаги в комнату совещаний, где сейчас спорили Лайни и Хенк.

— Я не понимаю, почему ты хочешь обязательно объединить наши страны, — говорила Лайни, — чем тебе не нравиться существование двух разных, притом неповторимых стран. Каждая со своим укладом, традициями и колоритом. Не похожих друг на друга. В этом и прелесть.

— Лайни. Нам нельзя быть отдельно, — горячо воскликнул Хенк, — тебя здесь не было, и ты не видела горы трупов. А я видел, мне пришлось их хоронить, и я не хочу, чтобы это опять когда-нибудь повторилось.

— Но ведь можно договориться… — начала Лайни, но Хенк схватил со стола несколько листиков и перебил её:

— Так, вот же он — договор, ему больше тысячи лет, и что — помогло? А тебе не кажется, что наши традиции немного устарели. Разве это не глупость — если у фреи родился сын, значит, его нужно предавать в Страну Маргов на воспитание. И то же самое у маргов, если родилась дочь — значит, её передают в Страну Фрей.